Эльмира Нетесова - Выскочка из отморозков Страница 60

Оксана не выдержала, ее коробило. Другое дело, были б у него деньги. С мужиком, у которого в карманах гуляют сквозняки, церемониться нечего, и баба, оттолкнув его, сказала:

— А ты что, в дармоеды навязываешься? В иждивенцы? Иль в сутенеры клеишься?

— Чево? — отвисла челюсть у Беркута. Он даже не поверил, что сказанное относится к нему, но, кроме них двоих, никого не было. — Значит, так меня забрызгала? Мало я тебе приволок? Все, что имел, отдал!

— Так это когда было? — скривилась баба.

— Неделю назад! Всего-то!

— С тебя в притоне за такое время сколько б сняли?

— Вдесятеро меньше!

— Коль до дешевок приспичило, чего сюда возник? Хиляй к ним, не держу!

— Профура! — дал ей звонкую пощечину.

— Вислогузый мерин! Засранец! Вонючий кабан! — Открыла двери настежь: — Пиздуй отсюда, барбос!

Беркут оделся наспех и, приостановившись возле двери, сказал злым шепотом:

— Ноги моей здесь никогда больше не будет. Если б раньше знал, кто ты есть, никогда бы не возник!

— Кому ты нужен, рахит недоношенный? Давай проваливай шустрее! Чего застрял, как говно поперек жопы? — Двинула мужика плечом, тот оказался на улице, а Оксана, закрыв двери на засов, принялась прибирать в доме.

Вова Беркут был у нее не последним и далеко не единственным хахалем. Баба имела их больше десятка, но предпочитала одного — самого красивого, весельчака и шутника, огневого Сашку. С ним она была знакома много лет. Участковый. Поначалу ругались. Ох и стыдил он ее, уговаривал устроиться на работу, но не убедил. А Оксана была не только красивой, но и умной бабой. Так вот и поладили.

Сашка никогда не назначал ей время. Она сама звонила и звала, когда ее кто-то обидел. Вот и здесь, убрав и проветрив в доме, позвонила ему:

— Один коротаешь? Не помешала? А то давай ко мне! Согреемся, побалдеем вдвоем! Когда придешь? Прямо сейчас? Жду!

Через полчаса она уже сидела на коленях участкового, гладила его лицо, плечи.

— А знаешь, как меня сегодня обидел один козел? Обозвал за то, что не оставила у себя. Ты представляешь, он мне деньги предлагал!

— За что?

— За ночь, за любовь и ласки! За дешевку принял. Ну уж я ему устроила!

— Кто этот негодяй? — деланно удивился Сашка, поддерживая с Оксаной давнюю игру. Они не только хорошо знали, но и прекрасно понимали друг друга.

— Да ты его не знаешь. Это Вова Беркут! Недавно с зоны вернулся. Так за то, что отказала ему, он мне по морде дал и обозвал паскудно. С час назад его выгнала. Сказала гниде, что скотоложеством не балуюсь, ни за какие деньги с ним не лягу в постель. Теперь к шлюхам пойдет, в притон или на мост. Ко мне, как сам проговорился, пустой пришел. А может, соврал. Но я его с бубном выставила. Хотя сама не люблю базар, этот достал.

— Правильно сделала. Я сейчас принесу выпить, и обойдемся сами, без беркутов!

Сашка быстро оделся и, едва выйдя из дома, позвонил в милицию. Предупредил, что Беркут в полете и, видимо, вышел «на охоту».

— Тряхнула его подружка! На ужин не оставила. Из города не уйдет! Ловите!

Едва Сашка выключил телефон, всем оперативникам и участковым, каждому дворнику было приказано — смотреть и следить в оба.

Второй звонок последовал уже от сторожа городского парка:

— Здесь он! У меня ошивается. Один его взять не смогу, ребят пришлите, да поскорее…

Беркут, надеясь на сумерки, спокойно прошел по аллее. Нет, он не ошибся и Борьку узнал мигом. Как тот оказался на воле? Ведь Седой и Шлейка в один голос утверждали, что менты сгребли его вместе с Андреем. Но того дома не было, только жена — распухшая от слез баба. Беркут хотел перехватить у Борьки баксов и разузнать новости по делу. Но парень вдруг куда-то исчез. Конечно, не домой, рановато. Где искать его? Идти к нему домой — слишком далеко и опасно. А значит, лучше навестить Седого и Шлейку. Эти могут выручить баксами, пока свой положняк не возьмет с клиентов. Если все долги собрать в кучу, Беркуту на три безбедных жизни хватило бы, даже если он всяк день станет бухать в ресторане.

«Вот судьба-паскуда! Как все хорошо шло! И надо ж было Борьке залупиться! И с чего? Ведь могли спокойно договориться. Небось сам теперь жалеет пацан. Все равно вернулся б! Но откуда взялись менты? Борька с Андреем не вызывали, к чему? Не впервой мне было бить им рыла, все сходило тихо. Тут же шухер! Кто его затеял? Кому было выгодно заложить? Хотя тот же швейцар или официант могли. Что с них взять?»

Свернул с аллеи на боковую темную дорожку. Светиться на выходе, где теперь стояли яркие фонари, не хотелось. А тут можно перелезть через ограду незамеченным. Схватился за штырь, легко подскочил вверх, и вдруг на ноге что-то тяжелой гирей повисло. Хотел отряхнуть. Но тряхнули его, и он всем задом сел на арматурный штык. От жуткой боли волком взвыл. Он сидел, окорячив ограду ногами, как кузнечик на иголке в гербарии, глянул вниз. По обе стороны ограды его ждали оперативники.

— Слезай, воробышек! Мать твою! И без фокусов! Не то сами сдернем гада!

— Ой! Пощади! Яйцы пробьешь! — заскулил Вова.

— Они тебе больше не понадобятся! Сползай, блядское семя! — услышал с другой стороны.

— Не могу. Я пришился. Сижу как пидер!

— Понятно! Генка! Подгоняй машину! Сейчас сниму эту мандавошку! Еще до суда не додышал, а уже жопа пробита! — смеялись оперативники и через пяток минут сняли со штыка Беркута. Он впервые неподдельно ревел, как баба, закрыв проткнутую задницу обеими ладонями.

Сашка, развлекавшийся с Оксаной всю ночь, узнал о благополучном задержании Беркута уже утром и очень порадовался.

И только Борис не находил себе места. Вернувшись домой, закрылся в своей комнате, никуда не высовывался и не подходил к телефону.

Герасим от участкового узнал о задержании Беркута и, войдя к пасынку, сказал весело:

— Поджал хвост? То-то и оно! Покуда не дозрел, не уходи далеко от дома! Я за эти дни со многими виделся. Садись, расскажу о новостях. Твоих корефанов в армию заметают всех до единого. И самое кислое — в Чечню забросят. За что? Сами знают! Не хрен базар громить! Или сил стало много? Под эту дудку не только кавказцев, а и своих отмудохали до самой реанимации. Все наличные вытащили. Ларьки на уши поставили. Пивной бар — в щепки. Там продавщица пиво водой разбавляла. Все жить хотят. И она тоже! Не нравится — никто насильно не поил! Теперь

быстро поумнеют! Крутые — тоже твои кореши — без дела не остались. Раскупили автостоянки, заправки, игровые залы, хозяевами заделались. Бомжей и блядей, короче, всю бродячую шушеру, в пустующие деревни отвезли. Всех гадов вылавливают. Даже Беркута накрыли. Теперь в тюрьме — в следственном изоляторе дышит. А тебе в училище. Документы оформим, и все на том, вызов уже пришел. Теперь еще раз сдашь все анализы и поезжай без страха.

— Беркута, может, и взяли. Но он не один, не сам по себе! Еще Седой и Шлейка.

— Их в пивбаре взяли часом позже.

—Беркуту те, кого я назвал, покупатели? Эти из-под земли достанут всех. У них возможности неограниченные, а денег — прорва. Сами не смогут, наймут кого-нибудь для расправы. Не позволят мешать.

— О тех не знаю. Чую, на воле им не долго бегать. Легавые переловят. А ты покуда не рискуй, самый опасный, Беркут, хоть и взят, однако, в чем ты прав, улей пока наружи. Но работа идет! — довольно потер руки Герасим.

Борька с тоски долгими часами смотрел телевизор к, заметил Герасим, все кому-то звонил. Говорил при том тихо, так что слова невозможно было разобрать.

— Подожди, пусть все утрясется! — Это единственное, что удалось услышать.

«Наверное, девку завел. Только той беды не хватает. Был один дурак на шее, станет два. Там и до третьего ждать недолго. Видно, тянуть мне лямку до гробовой доски. А что в благодарность услышу?» — сморщился человек, словно от зубной боли. И, вздохнув, вышел под навес, сел за круг… Но работа не пошла. Не было настроения. Промучившись часа два, вернулся домой. Увидел сияющего Борьку:

— Никита с Женькой звонили. Сегодня бабулю привезут. Во кайф!

— Чему радуешься? Сбежит она от нас к братьям. Там хоть внуки, а здесь кто?

— А я разве не внук? — обиделся

—Ты большой! С тобой какие заботы? А вот с теми не засидишься! Пошли во двор покурим, не то в доме не продохнуть!