Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок Страница 60

– Встать! – распорядился Мазур.– Сесть на корточки, руки за голову! Как делишки, Драйтон? Что-то вы сегодня трезвый...

«Добрый волчина,– оценил он,– матерый, правильный. Не вопит возмущенно о наглости бандитов, имевших хамство атаковать мирную яхту, не растекается – сидит себе на корточках, сверля умным, злым взглядом, в башке, надо полагать, лихорадочно вертятся расклады, хреновые, как один...»

– Обстановка пьянству не способствует, Сирил,– ответил Драйтон напряженно.– Некогда... Что вы намерены делать?

– Судно обеспечения? – спросил Мазур.– Да не жмитесь вы, как целка, и так все ясно, я порядка ради интересуюсь...

– Да.

– «Тюлени», а? (Драйтон дернул уголком рта, промолчал.) Да я и так вижу...

«А собственно, о чем его допрашивать? – подумал Мазур холодно.– И так все ясно, никаких загадок и недомолвок...»

– Какие у меня шансы? – быстро спросил Драйтон.

– На что?

– На жизнь.

– Ах, шансы...– Мазур даже не понял в первый миг, о чем там болтает этот живой покойник, он все еще думал об Айне.– Шансы, Драйтон, есть всегда...

Буй дрогнул! На миг приподнялся над волнами, потом опустился и нырнул так проворно, словно был поплавком исполинской удочки, на которую попалась вовсе уж грандиозная рыбина вроде легендарного Великого Кракена. Целеустремленно погрузился, пошел на глубину так шустро, что через пару секунд исчез из виду. Мазур повернулся к пленнику:

– Буй погрузился. Что это должно означать?

– Вы мне гарантировали...

– Гарантировал,– сказал Мазур.– Но вы не больно-то рассчитывайте на мои гарантии – их еще заслужить нужно хорошим поведением... Ну?

– Там подлодка...

– Знаю. Не тяните.

– Где наши люди?

– Это спорный вопрос, Драйтон,– ответил Мазур истинную святую правду.– Честное слово, не знаю, где они теперь,– но мне хочется верить, что там кипят котлы и смола шкворчит...

– Все?

– Мы не лопухи,– устало сказал Мазур.– Конечно, все... Ладно, не будем болтать о постороннем. Время поджимает. Что означает погрузившийся буй?

– Субмарина сейчас уйдет,– угрюмо поведал Драйтон.– Мы как-никак в территориальных водах суверенной республики. Пусть и кукольной. Все было четко распланировано – я о времени, отведенном на операцию. И был резерв времени, строго оговоренный. Они знали заранее: если не уложатся в лимит и опоздают хотя бы на минуту, лодка уйдет. Ждать не будут. Ничего страшного, не на Северном полюсе, они рано или поздно добрались бы до Баэ, там есть резидент, пути отхода...

«Все то же самое,– отрешенно подумал Мазур.– Как и следовало ожидать. Наше зеркальное отражение. Лимит времени, неумолимая секундная стрелка, четкий приказ, классическое „следую своим курсом“. Кто не успел, тот опоздал. И некого винить, кроме себя, ты давно и хорошо знал, что опаздывать не имеешь права... Наше отражение в зеркале».

– Нельзя надолго тут задерживаться,– продолжал Драйтон, судя по словоохотливости, твердо решивший зарабатывать жизнь.– В этом районе уже несколько дней болтаются ваши корабли... конечно, и наши тоже, но нам запрещено устраивать открытые морские сражения. Думаю, вам тоже, а?

Черное тело взметнулось над бортом, приземлилось на палубу, звонко шлепнув ластами,– и тут же на носу раздался схожий шлепок, словно эхо. Мазур не пошевелился – он сразу разглядел охватившие талии обоих белесые пояса.

Морской Змей выплюнул загубник, сдвинул на лоб маску:

– Болтаете?

– Беседуем с клиентом...– сказал Мазур.– Что там?

– Да все нормально,– сказал Морской Змей, глядя сквозь него пустыми, спокойными глазами.– Когда они начали втягивать буй, стало ясно, что могут слинять. Ну, мы и прилепили «кастрюлю». А поскольку делать после этого там было нечего, пошли посмотреть, как у вас дела обстоят. Ничего, нормально...

– «Будильник» на сколько поставили?

– На полчаса. К чему затягивать?

Мазур примерно представлял себе то, что должно было вскоре произойти, он бывал на подводных лодках. Удар, толчок сбивает людей с ног, струя воды хлещет внутрь, мигает аварийное освещение, ошалелая паника первых секунд, лихорадочно задраивают переборки, пытаются привести в норму рули, выровнять лодку...

Вообще-то, у тех, внизу, есть кое-какие шансы. При невероятном везении и соответствующем оснащении часть экипажа может и спастись. Бывали в океане чудеса и похлеще. Крохотные шансы, но есть – и черт с ними со всеми, думать о них больше не следует. Все равно не побегут жаловаться ни ахатинским властям, ни в Морской суд Гааги, если кто-то выживет, затаят обиду при себе. Мы на их месте тоже не бегали бы по судам и властям, законы игры известны давно и хорошо...

– Когда пошел отсчет взрывателя? – спросил вдруг Драйтон.

– Ага,– сказал Мазур.– Он понимает по-русски... Да, Драйтон?

– Я профессионал, господа...

– Как он? – спросил Морской Змей у Мазура так, словно Драйтона тут не было вовсе.

– Болтает,– сказал Мазур.– Жить хочет.

– Как будто я не хочу...– задумчиво произнес Морской Змей.

– На вашем месте я постарался бы побыстрее отсюда убраться,– сказал Драйтон торопливо.– Куда вы поставили мину?

– Надежно,– хмыкнул Морской Змей.

– Если рубка окажется не задета и они смогут подать сигнал с грунта, выпустить буй...– Драйтон оглянулся на море.– Никто не станет поднимать шума, но в прилегающих квадратах есть и наши корабли... Наконец, меня могут вызвать по радио, потребовать объяснений...

– Точно, ты прав,– сказал Морской Змей задумчиво.– Хороший клиент, болтливый. Зарабатывает жизнь, как может...

– Я знаю правила игры,– в голосе Драйтона все же прорвалась нервная торопливость.– У вас на корабле есть агент... Человек, который работает на мое начальство...

– Ужасы какие,– без выражения отозвался Морской Змей.– И кто же, интересно, этот выродок?

– Давайте поговорим об этом в более подходящем месте,– твердо сказал Драйтон.– В моем положении следует приберечь кое-какие козыри...

– Это верно,– сказал Морской Змей.

Мазур едва успел заметить, как он нанес удар. Затянутая в черную резину рука капитан-лейтенанта описала экономную дугу – к поясу, потом вверх! – встретилась с солнечным сплетением Драйтона, уже отягощенная ножом. Короткое оханье, едва слышный хлюп – и «техасский миллионер» осел на палубу, вытаращив гаснущие глаза, прижав руки к животу.

– Эй! – невольно вскрикнул Мазур.

– Что такое? – уставились на него столь же спокойные и пустые глаза капитан-лейтенанта.

– Зачем?

– А на кой хрен он нам?

– Он мог знать агента...– растерянно пробормотал Мазур.

– Вполне мог,– согласился Морской Змей.– Мог и на связь с ним выходить... Только не надо забивать себе этим голову. Во-первых, не наше дело. На то есть другие. Во-вторых, никакого агента нет – я имею в виду, уже нет.

– Кто? – сгоряча, азартно спросил Мазур.

– Кирилл...– поморщился Морской Змей.

– Извини,– опомнился Мазур.– Да, тут такое дело... Цвай-Драй...

– Он на дне,– ровным голосом сказал Морской Змей.– Мы видели, как он... опустился. Пули попали в лицо. Лопухнулся Цвай-Драй, хоть вам и велели не портачить... Ладно, некогда расслабляться. Заманчиво было бы, конечно, доставить этого хмыря на борт живым, но чересчур уж рискованно шляться с таким багажом... Короче, покойный был прав. Нужно в темпе убираться. Князь, нырни за... Айном. Он примерно в том месте, где мы залегали возле лодки. Мазур, подстраховываешь. Давайте в темпе. Поднимите Айна сюда, пройдем несколько миль на этом корыте, а потом придется его пустить на дно... Что стоишь?

– Я там винт линем обмотал,– сказал Мазур, опуская маску на глаза.– Так что учти...

– Обязательно учту,– серьезно сказал Морской Змей.– Пока будете нырять, снимем ваш линь... Ну, пошли!

Глава четвертая

Один солдат на свете жил, красивый и отважный...

Он не спал, но и, пожалуй что, не бодрствовал – лежал в некоем подобии забытья, измененного сознания и, что характерно, прекрасно это понимал. Но поделать ничего не мог. Словно без его участия мозг снова прокручивал то, что напоследок случилось на дне, в той самой пещере, где сначала осьминог, большой музунгу, разделался с неизвестными ловкачами, а потом Мазур – с осьминогом, не исключено, тем же самым.

Все трупы, предварительно освободив иные от улик, автоматных и пистолетных «гвоздей», они перенесли в пещеру. Там они и легли на каменистом дне двумя шеренгами, меж которыми было метров пять расстояния,– и Папа Карло с Черномором, и Цвай-Драй, и Корнет. И обе красотки, Гейл с Моникой, и Драйтон со своими мордоворотами, и неизвестные орелики с тускло-зелеными повязками поверх ремешков масок. Ляжем – сравняемся, кумиры и селяне...

Ничего другого нельзя было сделать для своих – им еще предстояло возвращаться домой через половину земного шара, у них на борту была куча непосвященного народа. Невозможно было бы разместить столько тел в корабельных холодильниках – достаточно и того, что остается риск нарваться на бдительного таможенника, который обнаружит труп Волчонка с несомненными ранениями, причиненными неким оружием. Есть, разумеется, по всем правилам составленный Лымарем протокол вскрытия, показания свидетелей, согласно которым тов. Волков, скоре всего, в приступе умопомрачения покончил с собой, всадив себе в грудь какой-то заточенный штырь, но, во-первых, риск остается, а во-вторых, самый тупой таможенник может не поверить в массовое самоубийство, отчего-то случившееся на борту «Сириуса». Так что Дракон отдал совершенно недвусмысленный приказ...