Александр Звягинцев - Молчание посвященных. Эффект бумеранга (сборник) Страница 62

– Почему, шеф?..

– Тебе ли не знать, что погоду в современном мире делают не фанатики с кинжалами, а хозяева межнациональных корпораций и финансовые воротилы через купленных с потрохами политиков, журналистов и нас, грешных…

– Крис, это может показаться полным бредом, но, похоже, они сохранились, – перебил его Метлоу.

– Ассасины?.. Надеюсь, у тебя нет проблем с головой?

Метлоу успел заметить, как запульсировала вена на его шее.

– С головой у меня полный порядок, – прикрыв дверь в коридор, проворчал он. – А доказательство их присутствия в Гонконге – царапина на моем горле.

– Хочешь сказать, что ты вошел с ними в физический контакт?

– Да, сэр!

– Я весь внимание, полковник! – напрягся шеф, и еще сильнее запульсировала вена на его шее.

– Разумеется, ты читал мой рапорт о русском майоре…

– Опять ты с русским майором! – разочарованно протянул шеф. – Он инвалид, не пригодный для агентурной разработки.

– Зато для них он вполне пригоден…

– Для кого, черт возьми?

– Для ассасинов, сэр. В Гонконге сейчас находится по крайней мере несколько «самопожертвователей», и… и они всерьез занимаются его разработкой.

– С какой целью?

– Не знаю, сэр. Но ясно одно: им нужен манкурт европейской внешности, виртуозно владеющий оружием.

– Такой человек нужен всем преступным синдикатам мира… Но как ты вышел на них?

– Миром правит случай, – отозвался Метлоу. – Сопровождать русского майора в клинику профессора Осиры, практикующего здесь, в Гонконге, я нанял в Пешаваре набожного мусульманина, врача-нейрохирурга, некоего Юсуфа. Он несколько лет находился в клинике доктора Аюб-хана на положении раба.

– Нейрохирург на положении раба! Полный бред!

– Видишь ли, Крис, по словам Али-хана, резидента пакистанской разведки при Хекматеаре, Юсуф, получивший медицинское образование в России, работал в госпитале афганского ХАДа. Каким-то образом он был захвачен хекматеаровцами, и его должны были расстрелять. Али-хан якобы выкупил его и переправил в Пешавар, чтобы использовать его знания в клинике своего брата Аюб-хана. Впрочем, теперь я понимаю, что тогда на мои уши черный паук Али-хан навесил очень длинные макароны.

– В какие годы Юсуф служил в госпитале ХАДа? – поинтересовался шеф.

– С восемьдесят третьего по восемьдесят шестой.

– Именно в это время мы отмечали почти поголовную, ничем не объяснимую смертность раненых в этом госпитале.

– Не удивлюсь, если их души переправлял к Аллаху лично док Юсуф, – усмехнулся Метлоу.

– Почему, прежде чем поручать ему русского, ты не просветил его насквозь своим «ястребиным оком»?

– Просветил, но ничего, что бы не совпадало с его легендой, не нашел… Щуплый, забитый и крайне религиозный… Чтобы быть уверенным, что он не бросит беспомощного русского в Гонконге на произвол судьбы, я попросил муллу Нагматуллу взять с Юсуфа клятву на древнем Коране из Мекки.

– Ох уж эти восточные клятвы! – скривился шеф.

– Сэр, во время «прогулки» по Гиндукушу парни из КГБ попутно уничтожили банду некоего Абдулло – бывшего офицера советской милиции, приговоренного у них в Союзе к расстрелу за уголовные преступления и бежавшего в Афганистан. Там он сколотил интернациональную банду для переправки наркотиков в Советский Союз и далее в Европу. При разгроме этого бандформирования парни из КГБ захватили килограммов десять опиума и более ста пятидесяти тысяч долларов. Опиум они на моих глазах уничтожили, а часть долларов я позже употребил на подкуп Али-хана, чтобы спасти жизнь русского майора…

– Я помню твой рапорт, Джордж! – перебил Метлоу шеф. – Ближе к ассасинам!..

– Слушаюсь, сэр!.. Еще сто сорок тысяч я перевел в один из наших банков в Гонконге и дал Юсуфу чек, с тем чтобы он оплачивал профессору Осире расходы на содержание и лечение русского. С полгода Юсуф регулярно звонил мне в Пешавар и отчитывался о якобы произведенных им расходах, потом замолк. Почувствовав неладное, я нагрянул сюда и выяснил, что Юсуф не выплатил профессору ни цента. В банке, однако, мне сообщили, что все деньги с этого счета Юсуф снял. Скоро выяснилось, что он купил в китайском квартале роскошный особняк, в котором занимается медицинской практикой. Ищейки моего приятеля, комиссара Корвилла из Королевской полиции Гонконга, отметили одну любопытную деталь: некоторые посетители-арабы, показав привратнику какой-то то ли амулет, то ли перстень, принимались Юсуфом без очереди и без регистрации в журнале посетителей.

– Уход от налогов, – пожал плечами Крис.

– Я тоже так думал. По моей просьбе из Пешавара прилетел мулла, бравший с Юсуфа клятву на Коране, и его сын Музафар. Увидев у Юсуфа перстень, который, кстати, как говорят сейчас многочисленные свидетели, в том числе и его посетители, он никогда не носил, оба пакистанца пришли в крайнее волнение…

– Чем он объяснил мулле несоблюдение своей собственной клятвы, данной на Коране?

– Тем, что такие, как он, не подвластны Аллаху и шариату и что его братья есть везде: в резиденциях правителей и в парламентах, в компаниях и банках многих стран Азии и Европы. И, похоже, он не врал.

– Вот как?.. – Вена на шее Криса запульсировала еще сильнее.

– Люди в состоянии наркотического опьянения обычно говорят правду. Кстати, он курил гашиш из древнего кальяна, на котором было изображение руки с кинжалом. Такая же гравировка была на перстне у самого Юсуфа. Есть основания считать, что перстень он надевал только тогда, когда курил из этого кальяна. Это был для него своеобразный ритуал.

– Тысяча чертей, Джордж! – заорал шеф. – За последние три столетия о них не было слышно, черт бы их побрал!

– Кого?

– Изображение руки с кинжалом – это тайный опознавательный знак ассасинов федави – самопожертвователей из самой закрытой секты «Кара ислаими», созданной самим Хасаном ибн Саббахом для исполнения приговоров, вынесенных им лично. Кинжалы «Кара ислаими», как я тебе только что рассказал, обрывали жизнь правителей Азии и Европы. Следы именно этой секты остервенело искали по всему Востоку нацисты… Но откуда им взяться в такой дыре, как Гонконг?

– Гонконг – перекресток Азии, Африки, Европы и даже Америки, – напомнил Метлоу. – И кто может сказать с полной уверенностью, что нацисты их не нашли?

– В архивах гестапо нет сведений об их контактах.

– Как говорил мой покойный друг Нагматулла, с помощью архивов историки плавают по рекам прошедших времен, но часто архивы годятся лишь для того, чтобы увести пловцов от главного фарватера в илистые заводи и топкие болота.

– Не спорю, Джордж, – согласился шеф. – Однако из сказанного тобой нельзя сделать однозначный вывод, что метастазы «Кара ислаими» проросли в наши дни. Надо допросить Юсуфа и его показания непременно засекретить.

– Он ушел, сэр.

– Как это ушел?

– Зарезал муллу Нагматуллу и с отвагой обреченного выпрыгнул в окно. Усилия комиссара Корвилла по его поиску пока не дают результатов.

– Как ты мог допустить такое, полковник? – побагровел шеф.

– Лишь на пару минут отвлекся, чтобы проверить содержимое его письменного стола, и этого ему хватило…

– Хватило для чего?

– Погрузить Нагматуллу, держащего его под дулом пистолета, в глубокий гипнотический транс, зарезать его и бесшумно подкрасться ко мне со спины… Поверь, мне не приходилось встречать такого… Щуплый, невзрачный Юсуф в мгновение ока превратился в потрясающего бойца… Его движения – это поистине движения пантеры…

– Будь я проклят, но именно ассасины пользовались для своих кинжальных дел гипнозом! – уставился на Метлоу шеф.

– Полицейский детектив – старый китаец утверждает, что лет тридцать назад, при расследовании дела какой-то арабской секты, ему приходилось сталкиваться с подобным способом убийства.

– Попроси комиссара Корвилла поднять это дело.

– Уже попросил… Оно исчезло из полицейского архива.

– Хм-м, не удивляюсь!.. Они всегда умели заметать следы… Но можно сделать вывод, что гнезду ассасинов в Гонконге не менее тридцати лет.

– Шеф, есть еще один неприятный сюрприз.

– Что еще?..

– Полгода назад русского майора в монастыре навестил Юсуф в компании с тремя арабами и с моим информатором из пакистанской ИСИ. Кличка информатора – Каракурт.

– Каракурт, снабжающий нас информацией о ядерных амбициях Пакистана? – насторожился шеф.

– Да, тот самый Каракурт, который работал на КГБ. Если помнишь, я был категорически против его перевербовки, но боссы в Ленгли решили иначе, – напомнил Метлоу. – Им придется признать, что они сморозили большую глупость.

– Собственную глупость нигде не признают – ни в КГБ, ни в ЦРУ, ни в пакистанской ИСИ.

– К сожалению, сэр.

– Постой, выходит, через Каракурта «Кара ислаими» имеет доступ к ядерным технологиям Пакистана?

– Потому-то, Крис, я настаивал на встрече с тобой с глазу на глаз.