Михаил Серегин - Отпущение грехов Страница 63

– Здравствуйте, Михаил Иванович, – радостно кивнул в ответ Скобцов. Он буквально лучился счастьем. Поймать своего старого врага Вадика Молочаева на применении огнестрельного оружия – он об этом и мечтать не мог. – У вас все в порядке?!

– Если не считать пулевых пробоин и предстоящего ремонта на пять штук баксов, остальное все хорошо! – Священник заглянул внутрь джипа: – А ну-ка быстро вылезайте! Мне свидетели нужны!

Купон тяжко вздохнул и начал вытаскивать свое большое тело из салона.

Священник, широко улыбаясь, отошел от машины и направился к задержанным, на ходу оценивая ситуацию. Он соврал насчет Вадика, но это ничего. Теперь, когда Скобцов этих гавриков задержал, ему придется прояснить ситуацию до конца. Так или иначе, а придется.

Скобцов подошел и, было видно, удивился.

– Не понял, – растерянно сказал он. – А где Молочаев? Вы кто вообще такие?

– Кто-кто! Мент в пальто, – ядовито отозвался с земли один из задержанных, видимо, старший. – С этого и надо было начинать. А то сразу – руки за голову! Мордой в грязь!

– Ближе к делу! – рассерженно произнес Скобцов.

Он и так был расстроен отсутствием среди них Молочаева и совершенно не желал терпеть сарказм в свой адрес от каких-то мудаков, да еще попавшихся на применении оружия.

– ФСБ мы, вот кто, – приподнялся мужик. – Областное управление.

Священник охнул. Этого еще ему не хватало! Он-то думал, что за ними кузьменковские люди гнались, а оказалось… Черт знает что оказалось!

– Документы.

– Держи.

Скобцов принял из рук лежащего у его ног мужчины корочки и углубился в чтение. И по тому, как менялось его лицо, отец Василий понял: мужик не соврал, это действительно ФСБ.

– А почему стреляли? – поинтересовался Скобцов.

– А ты глаза разуй да на джип глянь, – приподнялся с земли фээсбэшник и встал на колени. – Видишь, чья машина?

– Чья? – Скобцов явно не знал этих номеров.

– Сомовская машина, – тихо сказал фээсбэшник. – Вот чья.

– Этих поднять, – хмуро приказал омоновцам Скобцов. – Но не отпускать. А я схожу позвоню.

– Сходи-сходи, – издевательски кинул ему вслед поднимающийся с земли фээсбэшник. – Может быть, в следующий раз умнее будешь.

– Я че-то, в натуре, не понял, – растерянно проронил Купон. – Это что же получается? ФСБ Пал Палыча пасет? Или они уже конкретно войну объявили?

– Я тоже ничего не понимаю, – пожал плечами отец Василий и, махнув рукой на условности, подошел к поднимающимся с земли фээсбэшникам. – Что случилось, мужики? Вы зачем по нас стреляли?

Фээсбэшники отводили глаза в сторону и молчали.

– Вы мне морды-то не воротите! – начал медленно, но верно звереть священник. – Из области, говорите? Что я такого областному Управлению ФСБ сделал, чтобы на меня, как на зайца, охотились?! А?!

Фээсбэшники молчали, но даже молчали они как-то зло, с чувством.

И тут у него в голове что-то словно перевернулось. «Как на зайца, – повторил он мысленно собственные слова. – Как на зайца…» Да, точно. Именно так, именно этими словами он думал, когда уходил по пылающим камышам от людей Кузьменко. «Не может быть, чтобы Кузьменко и областную ФСБ купил! – подумал он. – Такого в принципе не бывает!»

«Стоп! – одернул себя священник. – Не надо все валить в одну кучу!» Он понимал, что не тот у Кузьменки уровень, чтобы ему «крышевала» областная ФСБ. Нет у ФСБ таких интересов, чтоб провинциального майора покрывать. Да и быть не может. А без разрешения начальства чекисты ни за что не стали бы применять оружие в столь густо населенном районе, даже за деньги. Даже за очень большие деньги. Если они не полные дураки. «А дураков там не держат», – завершил свою мысль отец Василий.

Легче всего было считать, что чекисты охотились не за ним, а за Купоном. Такое бывает. Но священник чувствовал, что вовсе не Купон был главной мишенью в сегодняшнем «тире на колесах». Потому что Купон в этой многослойной игре – фигура даже меньшая, чем бывшая любовница командира полка Леночка.

Скобцов вернулся мрачнее тучи. Он возвратил документ фээсбэшнику и взял под козырек.

– Извините, товарищ капитан.

– То-то же, товарищ мент, в следующий раз головой думайте, а не тем, чем обычно, – мстительно усмехнулся тот и повернулся к своим: – Поехали.

Фээсбэшники быстро и деловито отобрали у омоновцев конфискованное оружие и, даже не глянув на прощание в сторону несостоявшихся жертв, сели в «Мерседес» с замазанными грязью номерами и стремительно умчались по узкой грунтовке прочь.

Скобцов мрачно посмотрел на отца Василия и махнул рукой:

– Ну вас на хрен, батюшка! Одни неприятности от вас.

– Работать надо лучше, Аркадий Николаевич, и не будет никаких неприятностей, – язвительно заметил священник. – Вот смотрите, что вы только что сделали: гражданину Российской Федерации ни за что машину вдребезги расстреляли, а вам хоть бы хны! Собственными, так сказать, руками отпустили преступников, а теперь еще и обижаетесь.

– Этот гражданин… – начал Скобцов и вдруг осекся. – Да пусть они сами с Сомовым разбираются! Что у меня, шея самая толстая?! Или платят больше всех? Почему как какое-то говно, так обязательно Скобцов должен разгребать?! А если гражданин Сомов имеет претензии, так пусть идет в областную прокуратуру и заявление, как положено, подает!

Начальник милиции развернулся, подал своим офицерам и сержантам знак, и машины тронулись, пошли и одна за другой, надрывно воя натруженными, давно уже требующими ремонта двигателями, скрылись за опорами моста.

– Садитесь, – кивнул Купон.

– Да нам тут недалеко, – начали отнекиваться пассажиры.

– Ничего не знаю, – покачал головой бандит. – Пал Палыч сказал по домам развезти, значит, надо развезти.

– Тебя как батюшка с матушкой величают? – поинтересовался священник.

– Вениамином, – ответил Купон.

– Вот что, Вениамин, – заговорил священник. – Нам здесь уже недалеко, а вот если ты позволишь мне еще раз воспользоваться телефоном, я буду весьма признателен.

– Пользуйся, – пожал плечами Купон-Вениамин.

Отец Василий достал из бардачка мобильник и вдруг понял, что его трясет от возбуждения и страха. Много дней он умудрялся как-то убеждать себя, что с ними все в порядке, и теперь больше всего боялся узнать, что это самообман.

Дрожащими пальцами священник набрал номер телефона Веркиной матери, и лишь когда на том конце взяли трубку, его словно накрыла теплая волна. Ольга еще не сказала ни слова, а он уже чувствовал – это она.

– Да, – пропела Олюшка.

– Это я, – прохрипел священник.

– Миша? Мишенька! С тобой все хорошо?!

– Да, Олюшка. Со мной все хорошо. А как ты?

– Скучаю, – сказала Ольга. – И боюсь.

– Не надо бояться, – сглотнул священник. – Не надо. Все будет ладно.

Ольгин голос пропал среди внезапно побежавших шумов, и Купон-Вениамин взял трубку из его рук.

– Теперь бесполезно. Он у меня с капризами. Сколько себе ни говорю, что новый куплю, а как соберусь, так эта зараза начинает как часики работать – не придерешься! Ну, что, – повернулся он к Исмаилу и Леночке. – Никого подвезти не надо? Ну, как хотите… Тогда я поехал.

– Спасибо тебе, Вениамин, – кивнул священник.

Купон походкой перекачанного атлета прошел к машине и вдруг остановился.

– Это… я вот что хочу вам, батюшка, сказать… думаю, может, пригодится. – Бандит никак не мог решиться. – Вы ведь тоже с этими козлами вроде как попали… Короче, знаете, кто это был?

– Фээсбэшники, – уверенно кивнул священник.

– Не просто. Я эту харю до конца жизни помнить буду.

– И что? – напрягся отец Василий.

– Короче, Махмуда у нас эти самые мужики и отобрали.

– Махмуда?! – охнули Исмаил и священник.

– Ага. Они, конечно, документов не предъявляли. Колеса очередями пробили, вот так же мордами в грязь положили и эта… отобрали, короче, этого чеха.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – повернулся к мулле отец Василий.

– Миша, ни хрена не понимаю! – Исмаил впился глазами в Купона. – А ты точно запомнил?! Ты уверен, что это он?!

– Еще бы! Меня, кроме этой падлы, еще никто мордой в землю не ронял. Разве такое забудешь?

Это была новость! «Так… – пытался подвести итог услышанному отец Василий. – Что мы видим? Фээсбэшники отнимают у сомовских бандитов торговца оружием, но только для того, чтобы потом почти сразу отпустить. А когда я пытаюсь этого самого торговца повязать, появляется Макс, человек Брыкалова… Постой! А с чего я решил, что Макс – брыкаловский человек? Был бы он из части, Бугров бы его точно знал! Он ведь всех офицеров части знает. Черт! Неужели и Макс фээсбэшник?!»

– Ну, я поехал, мужики, – напомнил о себе Купон. – Только эта… вы, если что, Пал Палычу не говорите, что эта… я вам сказал. Хорошо?

Он явно уже пожалел о том, что проболтался, хотя и видел – информация попала точно в цель. Уж кому-кому, а этим людям она определенно открыла глаза.