Сергей Зверев - Король на именинах Страница 64

– Эй, хозяин, гости! – на этот раз чуть громче крикнул Артем, затянулся, выпустил тонкую струйку дыма и полюбовался на свое отражение в лобовом стекле темно-вишневого двухместного «Феррари».

Вадик стоял шагах в четырех от босса. Происходящее ему не нравилось. Поздняя поездка без бойцов, без «стволов», расфуфыренный Артист, не соблюдающий меры безопасности, безлюдный автосалон.

«А если это подстава? Сейчас налетят менты, повинтят, защелкнут на запястьях браслеты наручников, и доказывай, что ты не верблюд, объясняй, что в автосалоне делаешь».

Музыка не смолкала. Артист посмотрел на Вадика. Тот передернул плечами, странно тряхнул головой, дескать, ни хрена не понимаю, босс, что мы здесь делаем, кого здесь ждем.

– Есть здесь кто-нибудь? – уже с иной интонацией, не скрывая раздражения, крикнул Артист.

Послышались шаги, и из темного угла появилась фигура человека. Он пока ничего не говорил, двигался молча. Артист сначала подумал, что это немец-бизнесмен, сделал шаг навстречу, но тут же замер. В нескольких шагах от него стоял Карл и с непроницаемым выражением лица смотрел на Артиста, изучая его, как экспонат в музее. Было во взгляде Карла что-то такое, отчего Артисту стало не по себе. Так смотрят таможенники на человека, спрятавшего в носок или в трусы незадекларированные деньги.

Артист что-то хотел сказать, но вместо этого лишь вздохнул.

Карл продолжал молчать, подошел и все так же, без слов, кончиками пальцев прикоснулся к рукаву пиджака.

– Хорошая ткань, – похвалил вор в законе прикид Артиста. – И шузы хорошие, и «котлы» дорогие, и шлифты, смотрю, козырные. И весь ты из себя хочешь важным показаться.

Вадик еще не до конца разобрался, что происходит, но уже почувствовал, что перед боссом человек, которого тот панически боится.

Карл улыбнулся, и Артисту показалось, что все еще можно разрулить, что законный просто случайно оказался здесь в одно и то же время, что и он.

– Акулов где? Он «стрелку» мне забил в автосалоне.

– Нет Акулова, спит уже, я его отдыхать домой отправил.

Артист достал из кармана пачку сигарет, нервно закурил.

– Чего ты волнуешься, трепещешь весь, как осиновый лист или как кот, нагадивший в хозяйский ботинок?

– Я?

– Ты, – сказал Карл веско.

Плащ висел у него на сгибе левой руки, а в правой был зонт с загнутой костяной ручкой.

– Ты ничего мне сказать не хочешь, пояснить?

– Нечего мне объяснять…

– Странно.

– Что я сказать должен?

– Ты же умным себя считаешь. Умнее меня…

Карл взял зонтик в левую руку, правой провел по коротким волосам. Вадик оглянулся на открытую дверь, в узкий коридор, через который они попали в торговый зал. Двое блатных уже стояли в проеме, беззвучные, как тень, руки держали за спиной. В полумраке поблескивала золотая фикса. Вадик резко повернул голову вначале влево, затем вправо.

«Значит, их трое, – прикинул он. – И если валить, то первым валить старика, он ближе всех к Артисту. А потом в сторону, и тех двоих. Черт, патрон в ствол не дослал, так что секунду надо набросить. И еще посмотрим, кто кого!»

Вадик немного подогнул колени, он весь собрался, как зверь, готовящийся к прыжку. Ни одно его движение не ускользнуло от цепкого взгляда Карла. Он вел свою игру так, словно знал наперед все ходы соперника, словно проигрывал эту комбинацию уже в десятый раз и она изрядно успела ему наскучить.

Артист прочувствовал, что законный видит его насквозь, читает каждую мысль, словно она написана большими буквами на белом листе бумаги.

– Это не я все замутил, – срывающимся, дрожащим голосом выкрикнул Артем Кузнецов. – Не я, Карл!

– Ясное дело, не ты. У тебя, Артист, для такого мозгов мало, ты только на ход вперед можешь думать.

«Если не сейчас, то потом будет поздно!» – подумал Вадик.

Карл повернулся к Артисту боком, сделал пару шагов, повернулся к Вадику спиной. Он смотрел на лобовое стекло темно-вишневой двухместной «Феррари». И Вадик не выдержал, он бесшумно, как тигр, бросился к Карлу, выхватывая на ходу «ствол». Расстояние между ними было в три шага, и Вадик преодолел его за секунду, он уже отвел затвор… Карл резко развернулся, Вадик успел увидеть глаза вора в законе, в них не было ни страха, ни жалости, лишь холодный расчет. Карл резко, как опытный фехтовальщик, выбросил вперед руку с зонтиком. Плащ мелькнул в воздухе, он не успел еще коснуться пола, а Вадик уже напоролся горлом на зонт, и остро заточенный, как пика, стальной наконечник длиной в восемь сантиметров пробил горло.

Вадик захрипел. Пистолет выпал из пальцев, звонко подскочил на плитках пола и замер.

Артист смотрел, как его водитель с выпученными глазами оседает на колени, цепляясь скрюченными пальцами за воздух, а затем заваливается на пол. Он метнулся к выходу, но перед ним застыл блатной с ножом в руке. И тогда Артист, приседая, держа перед собой левую руку, а правую занеся для удара, двинулся на Карла.

– Спокойно! Ша! – сказал законный ледяным голосом, обращаясь к своим людям. – Я его сам порешу.

Вадик еще скрипел в луже крови, скреб ногтями скользкую плитку, пытаясь встать, но ноги разъезжались, и он падал, не в силах преодолеть земное притяжение. Блатные, готовые броситься на Артиста, замерли, голос Карла не позволял ослушаться законного.

– Ты на что руку поднял? – тихо произнес Карл.

– Сдохни, – крикнул Артист и бросился на законного.

Артист умел драться, но страх и злость ослепляли его. Карл же прошел суровую школу, бывал в крутых передрягах и знал, главное – держать себя в руках, рассчитывать каждое движение.

– Кончу! – крикнул Артист и, приготовившись вложить всю силу в удар, полетел на законного.

Карл качнулся, кулак Артиста пролетел у него перед глазами в нескольких сантиметрах. Сам же Карл выставил ногу, Артист зацепился и с лету ударился лицом в боковое стекло темно-вишневой «Феррари».

– А дальше? – прошептал Карл. – Что ты дальше делать станешь?

Артист вскочил на ноги, тряхнул головой. Волосы, схваченные гелем, даже не разлетелись. Из носа по верхней губе и небритому подбородку бежала струйка крови. Первая капля, вторая упали и расплылись на белой ткани рубашки.

Артист захрипел и понесся на Карла. Но тот уже был готов, он перехватил руку Артиста, сжал запястье и с хрустом вывернул его. Артист взвыл, и если бы дотянулся, то зубами вцепился бы Карлу в горло и перегрыз, как бешеный пес. Карл одним движением завел сломанную руку противника за спину и тут же ударил ребром ладони в шею.

Артист вновь припечатался к автомобилю, на этот раз лицом в крыло. Вскочил на ноги, но пошатнулся, обмяк, голова кружилась, он чувствовал, если снимет руку с лобового стекла, то тут же рухнет. Он видел перед собой Карла, спокойного и даже не запыхавшегося.

– Ты – уже никто, – сказал законный, – мразь. Думали, если станете играть сложно, то до вас никто не доберется. Но таких игр в моей жизни было немало. Вы хотели меня и Монгола стравить?

Артист ощутил, как все желания, кроме одного, – уцелеть, выжить любой ценой, покинули его, он опустился на колени, закрыл ладонями лицо и заплакал. Он ощутил свое полное бессилие перед Карлом, вскинул голову.

– Это не я придумал… «Филки» тебе самому не вернуть. Пашку «щемить» надо.

Прошептав это, Артист наткнулся на холодный, презрительный взгляд Карла.

«Лучше бы он меня, как Вадика, зонтиком запорол сразу на месте!»

– Кончай. Все, отыгрался, – через силу прошептал Артист.

Губы Карла сложились вначале в презрительную улыбку, а затем на лице появилось выражение полной брезгливости, бесконечного отвращения.

– Тебя? Кончать? Ты уже мертвый. – Карл отвернулся и пошел к винтовой лестнице, устало, тяжело, словно на плечах был тяжеленный груз.

Поднялся на лестницу, держась рукой за перила, вошел в кабинет Валентина Акулова. На столе стояла бутылка водки, большая, граненая, и три рюмки из толстого стекла. Карл повернул пробку. Она дрожала в пальцах, бутылка казалась живой, она дважды звякнула о край рюмки.

Законный выпил рюмку и закурил.

Внизу из торгового зала раздался вскрик, затем сдавленный стон, и стало тихо. В этой тишине плыла лишь музыка. Карл различал каждую ноту.

И он сказал сам себе, глядя на бутылку водки:

– Стар я уже для таких дел. Может, на самом деле, на покой пора? А я все трепыхаюсь, трепыхаюсь.

Через полчаса по винтовой лестнице Карл спустился в торговый зал салона. Два трупа, упакованные в черные целлофановые мешки для мусора, лежали между сверкающими автомобилями. Ни капли крови на полу.

Карл взглянул на темно-вишневую «Феррари», на стекло и крыло. Он даже подошел и провел указательным пальцем, хмыкнул, осмотрел зонтик и плащ.

– Я пешком, – сказал он.

Фиксатый блатной хотел возразить, что это не безопасно, но Карл остановил его:

– Грузите их в багажник. Дождитесь хозяина. А я пройдусь. Кстати, дождь так и не начался, – Карл произнес последнюю фразу с такой важностью, словно это для него имело огромное значение, начнется дождь или нет.