Михаил Зайцев - Час дракона Страница 65

Сразу же вспомнился рассказ Коробова о молодом человеке «из наших». Теперь я почти уверен, что Михаилу Валерьевичу не померещилось. Коржанский Брюс Ли действительно пытался смешаться с толпой алкашей (и ему это, между прочим, удалось – Коробов до сих пор не мог сам себе дать однозначный ответ на вопрос: «А был ли мальчик?»). Как и в моем случае, там, подле винного магазина, был всего лишь наблюдатель. Шпион, если хотите. Интересно, если бы Коробов тогда вычислил и поймал шпика, то что, и тот паренек предпочел бы смерть плену и попытался откусить себе язык?

Да… Этот цирковой номер с откусыванием языка нужно будет на досуге хорошенько переварить, перемолоть жерновами мозговых полушарий, пережевать…

Но не сейчас, чуть позже. Сейчас я подхожу к смутно знакомому бревенчатому дому, в котором много-много лет назад жила девушка Надя. Размышления на темы патологических личностей ничуть меня не отвлекали. Я все время шел целенаправленно, временами сверяясь с памятью, временами сворачивая на очередном перекрестке туда, куда интуиция подскажет.

Да, это он. Знакомый дом. Сюда я приходил, получив увольнительную. Сюда бегал в самоход. Ее родители, наверное, уже умерли. Надя была поздним, долгожданным ребенком. Скорее всего живет одна. Или с мужем. Есть или нет у нее сына, не суть важно. Даже если нет, я все равно рассчитаюсь с подонками за Малышева, позволю себе такую слабость.

На лавочке возле соседнего домишки сидит благообразная бабулька. Ишь, как меня рассматривает, так и грызет ее любопытство, что за мужчина такой, видать, приезжий, замедлил шаг подле Надькиного дома.

Широко улыбаясь, подхожу к пытливой старушке.

– Здравствуйте, бабушка. А что, не скажете, соседка ваша, Надежда, дома?

– И тебе здравствуй, внучек. Про соседку скажу. Нету ее дома. На работе она, на «Блюхере».

Понятливо кивнув головой и изобразив на лице расстройство, иду ва-банк:

– А сынок ее дома?

– Семка уж недели три, а то и поболе гдей-то пропадает. Мать говорит, он в Москву подался, на работу. Только я не верю. Небось опять с дружками на рыбалку пошли за дальние холмы. Непутевый, в армию бы его.

Что такое «дальние холмы», я не знаю, но выяснять не стал. Вместо этого рискнул спросить про армию:

– Почему в армию-то его не взяли? Вроде здоровый парень.

– Язва, – ответила старушка коротко.

Во как! И в провинции призывники научились косить от службы не хуже столичных разгильдяев.

– Бабуль, может, муж ее, Надежды, дома? – наглею я окончательно. Потрошу из бабушки информацию, пока не последовал неизбежный вопрос с ее стороны: «А ты вообще-то, мужчина, кем будешь?»

– Нету у ей никакого мужа и не было никогда. От солдата служивого сынка прижила… Извиняюсь, а вы кто сами будете? По виду приезжий вроде.

Ну вот. Конец диалогу. Узнал, что сын есть, что сын мой и что он скорее всего действительно похищен, а матери велено этот факт скрывать и молчать, если хочет увидеть свое чадо в добром здравии. Все, что хотел, и даже более того, узнал с поразительной легкостью. Пора прощаться.

– Я деверь брата ее двоюродной сестры по линии племянника отца. Я еще зайду, до свидания, бабушка.

– Кто?

– До свидания, говорю, еще увидимся.

Быстро ухожу, оставив старушенцию в полном недоумении. Пищи для размышления ей хватит вплоть до времени трансляции очередной серии очередного мексиканского сериала.

Пока за мной нет слежки, нужно пользоваться моментом. Отсюда до места встречи моих московских друзей с коржанскими недругами час ходьбы, если быстро идти. Навещу винный магазин и потом бегом в гостиницу. Толик и так уже остается без присмотра преступно долго.

Пресловутую торговую точку, подле которой Малышева ударили ножом в живот, я отыскал с легкостью необычайной. Не раз и не два рядовой Ступин в былые времена посещал сей храм Бахуса, надеясь разжиться бутылкой портвейна. (Внимательный россиянин давно заметил – источники алкоголя не меняют своего месторасположения годами и даже десятилетиями. Рядом с одним и тем же магазином имеет шанс загубить жизнь целая пьющая династия, от прадедов до правнуков.) Сам С. А. Ступин алкоголь не жаловал, однако с однополчанами выпивал, дабы не выделяться из окружающей его в ту пору среды.

Мимо винного магазина я прошел не задерживаясь. Меня интересовало не само место преступления, а маршрут бегства преступника. Рядом должен быть переулок-тупик, заканчивающийся забором.

Ага, вот, кажется, и искомый переулок. Да, точно, он. Вон и забор впереди, высокий и крепкий частокол заостренных досок.

Перебрасываю свою поклажу через забор, перепрыгиваю через него и сам. Неизвестные, подхватившие малышевскую сумку с деньгами, скорее всего побежали налево, в той стороне, метрах в двадцати, поворот в параллельный переулок без всяких заборов. Возможно, злоумышленники спокойно прошли мимо дерущегося с ментами Коробова, предварительно спрятав Колину сумку, допустим, в мешок из-под картошки.

А куда дальше побежал наркоман? Вон к тому лесочку. Пятисотметровая дистанция с препятствиями в виде аккуратных грядок и вспаханных-перепаханных клочков земли.

Не спеша иду к лесочку, внимательно осматриваюсь. Вся картошка с микрополей уже убрана, на грядках по соседству переплетение засохших усов клубники, следовательно, беглец гарантирован от негодования землепашцев и огородников, до весны их угодья останутся брошенными, без присмотра. Шагать приходится немного в гору, подлесок оккупировал склон пологого холма, с другой стороны которого, по идее, должна протекать речка Коржанка.

Так и есть, память меня не обманула, речная вода блестит на солнце, слепит глаза. Здесь река широка и быстротечна. Неужели наркоман-беглец намеревался преодолеть ее вплавь? Сомневаюсь… Ну и куда же дальше он собирался бежать? Вдоль берега? Глупость! Поймают в два счета. Куда же тогда?

Сначала я услышал шум работающего двигателя, потом из-за холма показалась лодка с навесным мотором. Следом еще одна и еще… Вот и ответ на мой вопрос. С другой стороны холма урку-наркомана ждала лодка или…

Останавливаюсь под сенью низкорослых, кривых березок, оборачиваюсь. Переулок, забор и поле с грядками передо мной как на ладони. Отлично просматривается и… простреливается…

Черт его знает, может, наркоман-беглец был изначала обречен на пулю в сердце? Не могу я представить подсевшего на иглу урку и мальчиков-шпионов в одной компании. Мальчонки уж чем-чем, а наркотиками не балуются. Помню, как меня курносенький локтем в пах долбанул. Чтобы иметь такой удар, нужно постоянно тренироваться. Уж я-то знаю! Это потом, когда придет мастерство, долбить ежедневно по груше станет совсем не обязательно, а в период юношеского ученичества будь любезен минимум два часа в день отработать на снарядах. Коля Малышев однажды провел эксперимент на парочке юношей из своей секции – запретил им временно ежедневную отработку ударов. Экспериментальным путем Малышев выяснил, что удар (настоящий, резкий и сильный, опасный для противника удар) ученики «потеряли» уже через полгода. Недаром тренеры карате постоянно твердят своим воспитанникам: «Практику карате-дзютцу можно сравнить с плаванием против течения. Как только перестаете ежедневно работать конечностями – сразу же снесет дальше того места, откуда начинали заплыв…»

Отсюда, с опушки, так удобно не спеша поймать в перекрестье прицела бегущего по открытому пространству человека и плавно спустить курок. Потом три минуты хорошего бега вниз по склону, петляя между деревьями, прыжок в лодку, и меньше чем через минуту моторка уже свернет за холм, потеряется из виду.

Хорошая версия, нужно будет ее запомнить. Единственное, что не вяжется, так это смехотворно смешная сумма, вокруг которой все закручено. Об этом я уже думал однажды и продолжаю периодически думать. Хотя очень может быть, я просто зажрался. Как говорится, у кого суп жидкий, у кого бриллианты мелкие…

Вопросы, версии, загадки… Однако пора двигать на Манхетен, в гостиницу.

Вприпрыжку спускаясь с холма, я с немалым удивлением отметил, что ровно сутки назад в это же самое время Виктор Борисович Творогов сиживал в удобном «самолетном» кресле скоростного экспресса и наблюдал убегающие вдаль за окном окрестности города Санкт-Петербурга. Всего-навсего двадцать четыре часа назад я был в смятении чувств, предчувствий и знаков судьбы. Теперь же я холоден и бесстрастен. Даже узнав о том, что являюсь отцом мальчика по имени Семен, я ощутил лишь отдаленное эхо нормальных человеческих переживаний, будто меня это все не касается, будто я вполглаза смотрю «мыльную оперу» по телевизору и вяло сочувствую героям.

К гостинице я подошел изрядно вспотевший. Пекло ненормально, как летом. Или я, петербуржец, позабыл, каково осенью в средней России? В любом случае прохлада гостиничного холла меня порадовала. Поправив темные очки на носу (светить фингалом под глазом мне ни к чему), я бодро подошел к хорошенькой девушке за стойкой администратора.