Петр Катериничев - Повелитель снов Страница 65

Полагаю, создание методики в теории было закончено два года назад. Чтобы «поверить алгеброй гармонию», Альба уволилась из психиатрической клиники и поступила на работу в Бактрийский телепередающий центр; у нее помимо медицинского было техническое образование. По личным качествам она – высокомерна, контакта с людьми не поддерживает, да что не поддерживает – ее просто ненавидят! Возможно, и боятся. Тем не менее она, использовав беду директора Центра – наркотическую зависимость сына, – перевела эту зависимость в иную, какой могла управлять и тем – контролировать и сына и отца. Получила среднюю должность в Центре и возможность оставаться одной ночью в аппаратных. И через систему кабельного телевидения имела теперь доступ к любому телеприемнику. И – стала «проверять теорию». Результат – известен. – Я замолчал, скривил губы в невеселой усмешке. – Всем еще повезло. При ее «человеколюбии» она могла выйти и на широкую аудиторию и – испытать, как говаривали классики, «на массах»! Тогда смертей были бы не десятки, а сотни; возможно, тысячи.

Прикрытие и организацию продажи проекта взяли на себя сначала, я полагаю, Зарубин, потом – или полковник Свиридов, или генерал Гнатюк, или они оба вместе. Владлена Владимировича, возможно, устранили как раз потому, что он решил не продавать методику, а воспользоваться ею сам. Что еще? Степень участия во всем этом Дэниэлса, как и причину его исчезновения, я установить пока не смог.

– Покупатель Алеф?..

– Естественно. Представитель покупателя. Я полагаю, полномочный.

– Почему ты решил, что «кроют» сделку Свиридов или Гнатюк?

– У них есть оперативные возможности организации контакта. Особенно у второго. И еще… Люди Свиридова вчера вечером арестовали Луку и Алефа, по крайней мере, должны были арестовать, а сегодня они заявились к доктору Плотникову домой…

Я устало откинулся на спинку сиденья. Выжженная крымская степь плыла за окнами кондиционированного салона миражом из другой, нездешней жизни, словно за тонированными стеклами «ровера» сам я оказался в странном, чужом зазеркалье… Это просто усталость. И бессонница.

– Останови машину, генерал.

– Зачем?

– Нам же нужно узнать, где теперь Альба. И Аня.

– Каким образом?

– Ты выйдешь покурить, а я потолкую с Алефом по-свойски.

Машина пошла медленнее, пока не замерла у обочины.

– А если он не скажет?

– Скажет. Помнишь Дашу Белову? Она слово ведала заветное. И – мне передала. Он – все скажет. Даже то, что не знал и забыл…

– Как знаешь… – Купидонские губы генерала скривила усмешка и…

Мысли в голове моей понеслись стремительно, и все события высветились вдруг ярко, как на широком цветном экране, обретая объем, смысл, значение…

И я почувствовал небольный укол в бедро…

Глаза генерала, словно полные горькой полынной влагой, отливали ртутью… Он разлепил губы, сказал что-то, но смысл слов где-то потерялся, пока я громадным усилием воли не заставил себя сконцентрироваться, чтобы осознать сказанное…

– Ты все понял правильно, Дронов. Но – поздно.

И – я полетел в темную просинь ледяного омута, как в бездну.

Глава 85

Сначала я почувствовал противный привкус во рту. Потом – пульсирующее покалывание в висках и кончиках пальцев… И только потом осознал, что проиграл – все и по полной.

Судя по ощущениям, я был прикован запястьем к стулу. На миг мне показалось, что все это только сон, но…

– Очнулся? – доброжелательно поинтересовался Бобров. – Вот и славно. Выпей.

Он поднес к моим губам стакан, и я почувствовал отчетливую жажду. Стакан осушил в несколько глотков; вода отдавала каким-то медицинским привкусом… И чего мне еще бояться? Яда?

Но страх пришел. Внезапно, вдруг он обметал лоб испариной. Аня… Что теперь будет с нею? Убьют? Или будут накачивать психоделиками с целью усовершенствовать смертоносную методику – до полного истощения, до пустоты, до безумия…

«На этой выставке картин сюжет отсутствует один – где вы вдвоем, где вы – со мной…» Личное… Зависть. Ненависть. Ревность. Месть. И каждое слово хлестко, как удар плетью…

– Извини, Дронов, ничего личного, – произнес генерал, и я даже вздрогнул – словно он прочел мои мысли… Но нет: фраза расхожая, только и всего. – Закуришь? Или будешь лепить «партизана на допросе»?

– Закурю.

Генерал высвободил мне одну руку, дал сигарету, поднес огня, присел на подлокотник кресла напротив.

– Просто в городок этот закатился ты каким-то намётом… Никто тебя здесь не ждал, никто на противодействие тебе не рассчитывал… А ты – словно метеор: свалился и разнес хорошо спланированную и подготовленную операцию в куски! А ведь это не просто серьезные деньги, это власть… Да еще и умен оказался… Но – поздно. Помнишь поговорку: «Русские поздним умом крепки». Потому мы всюду и опаздываем.

– Ты тоже собрался опоздать, Сергей Сергеевич?

– Не сегодня. Я столько в жизни упустил и растерял, что… Нет. Сегодня я успею.

– «Мы успеем – в гости к Богу не бывает опозданий, так что ж там ангелы поют такими злыми голосами…»[31]

– Не нагоняй тоску, Дронов. Нет у меня ни мучений совести, ни…

– …самой совести. Бывает.

– Ты расстроен, это понятно…

– Расстроен? Теперь это так называется?

– Твой интеллект хорош, но… ты слишком романтичен, чтобы… тягаться с профессионалом.

– Я всего лишь… перепутал… Тебя и сенатора Зарубина. Немудрено – в бессоннице…

– В нашей профессии такое «всего лишь» оплачивается жизнью. Да, это я организовал четырнадцать лет назад – по наводке Альбы – попытку похищения детей. И так лоханулся! Про Белову я знал только, что работала она сначала по Западу, проштрафилась, потом – в Афганистане… В том досье, что было у меня, ее специализация – прикрытие агентурных контактов. Ну а ты был думный боярин, от тебя вообще сюрпризов не ожидалось… А вон оно как вышло… Стая сусликов напала на двух волкодавов.

– А Альба тогда…

– Самое смешное, что сама Альба и не разобралась, что дала наводку… Я использовал ее втемную. И саму Павлову тоже собирались захватить, вместе с детьми. И сделать ей предложение, которое она бы не смогла отклонить.

– Судя по ее характеру… Смогла бы.

– Это я сейчас знаю. А тогда…

– Зачем тебе было это нужно?

– «Жил на свете рыцарь бедный…» Ты помнишь, какое было время? Со дня на день я ждал увольнения, а что я умел в этой жизни? То-то. А тут – поступило предложение через один мой контакт… Платили миллион долларов. Мне это показалось хорошей суммой.

– Ну ты бы и продешевил, генерал…

– Тогда я был подполковником. Да и методики, собственно, не было. Были домыслы о том, что в институте могут помочь любому… умереть. Естественной смертью. Любому. Естественно. Видимо, это и вдохновило покупателей.

– Воры? Банкиры?

– А какая разница? Особенно тогда?

– Как ты познакомился с Альбой?

– Когда скончался Мамонтов, я негласно вошел в состав смешанной комиссии по расследованию его гибели.

– Он действительно умер?

– Да. И именно так, как записано. Уснул пьяный на кушетке и – сгорел. Альба… Эта смерть произвела на нее впечатление, и я даже думал…

– Что?

– Может, руку приложила? Нет. Просто она была неравнодушна к этому ученому борову.

– А он к ней?

– У таких, как Альба, – все и всегда без взаимности.

– Потом вы контактировали?

– Нет. Альба зависла в Бактрии, а я… У меня вдруг покатила карьера. Случай с неудавшимся похищением я, конечно, замял, ваши докладные изъял… И концы зачистил. Вот только…

– Что?

– Предположить, что через полтора десятка лет ты опять объявишься здесь и начнешь все ломать…

– Ломать – не строить. Да и я не нарочно.

– Ты предлагаешь тебя отпустить? Извиниться и денег дать за моральный ущерб?

– Диск с концертом Эжена ты в видик засунул?

– Конечно. Чтобы ты, Дрон, прыгал в другую сторону. А ты очень быстро вышел на сумасшедший дом и на картины… Как, кстати?

– Сон мне приснился.

– Дурной?

– Вещий.

Я промолчал. Теперь мне было все ясно. Или почти все. Кроме одного: почему генерал оставил меня в живых? Вернее, зачем?

– Выходит… Альба сама все разрабатывала? Одна?

– Да. И признаться, за громадьем планов я совсем забыл было о ней, пока не почувствовал пристальный интерес Комитета по особым технологиям к теме… Аналитики сенатора Зарубина заметили и отработали все эти смерти весенние, и если бы Владлен Владимирович взялся копать, то – теперь – не девяносто третий, – разрыл бы все по полной! Но… агентурной базы у него здесь не было… Вот тут мы снова с Альбой задружились и подставили ему Радзиховскую. А он – горяч был, нетерпелив… Ну и – списали обоих. Куда денешься – такой куш на кону! И гибелью руководителя комитета убедили наших непримиримых исламистов в полной и безоговорочной готовности сотрудничать! А я – и наше руководство убедил: поручить расследование мне! Дескать, в теме, дескать, знаю! Ты понял, Дронов, в чем главное качество профессионала? Уметь убеждать! Даже в том, чего и в природе не существует!