Наталия Матвеева - По моим правилам (СИ) Страница 66

Боль, боль, отчаяние и ужас, снова боль и боль истязали всю ее, Лив билась в кровати, пылая костром и заливая подушку слезами, она кричала и ненавидела себя и… О, Боже. Джонни у него. У Эрнесто. Он может их убить. Он может…

Лив резко села, истерично всхлипнула и захохотала. Она жива. Она жива! Она… жива!!!

Боль, ненависть и гнев.

- Если ты с ним хоть что-то сделаешь, я тебя четвертую, саранча дохлая!! Убью!! Ненавижу тебя и твои проклятые игры!! – от души прокричала Лив в пустоту своей комнаты, наслаждаясь каждым мгновением тянущих за жилы отвратительных, болезненных, злобных чувств, правда, тут же пожалела об этом, потому что на ее крик прибежали Марти, Эдди, отец, Брайан и Аврора, влетев в ее комнату без стука, но зато с оружием наготове, блистая начищенными пистолетами и пижамными костюмами, сорочками, трусами-боксерами и недобритыми щеками.

- Где он?? – заорал Эйден (пижамный костюм), зорко озираясь по всей комнате и размахивая револьвером.

Лив, по щекам которой все еще катились слезы, увидев эту фантастическую пятерку, похожую на манекенщиков из рекламы нижнего белья, громко расхохоталась, ощущая, как бешено и гулко бьется ее сердце.

- Отец, ты что, всерьез собираешься искать своего психиатра у меня в комнате?? Ну тогда в шкафу посмотри, может быть, он также адекватен, как и ты, поэтому и сидит среди коллекции женских маек и драных джинсов, в обрамлении туфель всех цветов и оттенков! – со смехом проговорила она, поставив «пижамный костюм» в тупик своим ответом.

- Мисс Оливия, кто вас обидел?? Покажите мне его, и я вышибу ему мозги! – взволнованно воскликнул Марти (трусы-боксеры и одна недобритая, покрытая пеной, щека), кружа по комнате с пушкой наперевес.

Лив захохотала еще громче и, утирая слезы, вскочила с кровати и подошла к нему, пристально заглянув ему в глаза с шутливой серьезностью:

- Ну… не знаю, огурец, наверное… это был ты. Да, точно! Это ты меня обидел. – уверенно заявила Лив, и ее взгляд неожиданно переместился на его колючую, под толстым слоем геля, шевелюру. Она подняла брови и потыкала в прическу Марти пальцем. – Ты не просто обидел, а оскорбил меня до смерти тем, что у тебя начали отрастать корни, а ты до сих пор не покрасился! Ты вообще в своем уме? И как тебе не стыдно на людях в таком виде появляться, ума не приложу…

Она поцокала языком и рассмеялась, увидев наивный испуг на детском лице сорокалетнего мужчины, который, по-видимому, воспринял слова о своей виновности перед девушкой слишком близко к сердцу… Только не очень понял, все-таки, в чем же он был виноват перед ней. Марти медленно переглянулся с Эйденом, найдя собрата по отсутствию понимания странного юмора девушки, а Лив, тем временем, была атакована со стороны «пижамного костюма номер два»:

- Оливия, это ты? – не придумал ничего лучше, как спросить, Брайан.

Лив вытаращила на него глаза и прыснула, сходя с ума от безудержного, истерического веселья:

- Нет, вермишель, это не я, это Адам! Ты что, опять не узнал меня? Даже не пытайся запудрить мне мозги, я знаю, что ты веришь в переселение душ, и пожалуйста, не стесняйся этого! Никто тебя не осудит.

- Во что верит? – тихо и изумленно спросил Эйден, посмотрев на своего консильери, который, подняв брови, с ухмылкой слушал очередной опус из уст бешеной девчонки.

- Что значит «опять не узнал меня»? И что еще за Адам? – мягко говоря, остолбенев, спросила Аврора (ночная сорочка). - У нее что, бред вступил в восстановительный период? Может, укол от бешенства поможет или еще что-нибудь в этом роде?

Брайан ухмыльнулся.

- Терпение, Аврора. Скоро ты все узнаешь. Она не станет долго держать в себе ключи к секрету собственных фантазий.

- Адам Крейн, конечно! Какой же еще? – тут же оправдав ожидания Брайана, воскликнула Лив, схватившись за голову и умирая от бушующего в ней урагана веселья и тоски.

- Это тот черный, что блюз исполняет?.. – поразил всех своими музыкальными познаниями хмурый Эдди (трусы-боксеры №2), и Лив энергично закивала:

- Ага, он самый! Это на сцене он такой энергичный, а в жизни – ни то, ни се, как селедка под шубой или холодец с хреном… В самом лучшем смысле этого слова. – поспешила добавить Лив, опасаясь, что утренние слушатели ее немного превратно истолкуют. – И как же ты, Брайан, во мне его разглядел? У тебя явно сверхспособности, не зарывай талант в песок, макаронина!

- Так! – выдохнул вконец сбитый с толку Эйден, пытаясь прийти в себя и призвать к порядку свою дочь и свою голову… Или, скорее, наоборот: сначала голову, а уж потом – дочь. – Что все это значит, Оливия?? И почему ты кричала?? Мы слышали твой плач, потом какие-то угрозы, а потом смех… Думали, что на тебя напал Эрнесто…

Лив просмеялась и выдохнула, немного, все же, приходя в себя.

- Ты бы, папуля, лучше думал о том, как самому на него напасть, ты может быть запамятовал, но мой муж и фантом из прошлого чертов кошмар Макс у этого мерзавца! Их надо спасти, а не бегать с пистолетами по спальням, услышав какой-либо шорох!

- Шорох??? Да ты кричала, как… - отец не закончил: Лив на всех парусах вылетела из спальни.

Гонимая вихрем внутри себя, она выскочила на крыльцо и резко остановилась, вдыхая полной грудью холодный осенний воздух. Поежившись, но не думая о том, чтобы вернуться в дом за теплой кофтой, Лив плюхнулась на ступеньки, обратившись внутрь себя…

Целая палитра чувств бушевала в ней, разливаясь волнами по ее органам, расцветая в самом сердце, заставляя ее плакать и улыбаться одновременно. Лив никогда не думала, что будет мечтать о том, чтобы снова чувствовать боль, бешеную, невыразимую тоску и страдание от страшной потери, которой могло бы и не быть, если бы не она сама…

Безразличие делает нашу жизнь пустой и бессмысленной. Оно истязает нас тем, что каждая минута, прожитая в этом мире, наполнена ничем, существование похоже на сухой, пожелтевший лист, упавший с дерева и подхваченный ветром, носимый по пространству без конечной цели. Людям дана великая способность: сострадать, помогать нуждающимся, радоваться пустякам, плакать от физической боли, ощущать настоящую любовь и чувствовать невыносимую боль от ее утраты… Любое чувство делает нас живыми, делает нас сильными или слабыми, теми, кто заслуживает свое счастье долгой и упорной борьбой, и теми, кто поддается отчаянию и сгорает, сломившись под гнетом обстоятельств… но всегда настоящими, полноценными людьми. Высшими существами в этом мире.

Лив всхлипывала, упиваясь собственной мукой, но радовалась, что снова стала прежней. Она сунула руки в карманы спортивных штанов и вдруг нащупала рукой деревянные шарики на ленте. Девушка достала из кармана браслет Эрнесто и уставилась на него, размышляя. Почему он носил его? Откуда у него этот браслет? Что он для него значил?

Лив была уверена, что с этим браслетом у Эрнесто связана какая-то душещипательная история, которая останется с ним на всю оставшуюся жизнь… Не зря же он теребил его в руках в те моменты, когда задумывался над чем-то, или испытывал тревогу…

Лив злилась на него, очень сильно, она ненавидела его за то, что он забрал ее близких, но… Она будто понимала его изнутри, будто чувствовала его комплекс или психологическую проблему, ощущала тонкую связь между ними, и дело было не только в том, что у них была одна биологическая мать… Связь была духовной и едва уловимой, но достаточной для того, чтобы Лив по-прежнему не хотела убивать его… И этот браслет служил ей напоминанием об этой, другой его стороне.

- Это что, его фенечка? – спросил сзади грубоватый и насмешливый женский голос, и Лив обернулась, увидев кутавшуюся в теплый халат Аврору, стоявшую в дверном проеме.

Лив не хотела обсуждать эту фенечку с ней, поэтому молча отвернулась и сунула бирюльку Эрнесто обратно в карман. Аврора хмыкнула, заметив этот жест, и присела рядом с Лив, вытащив тонкую сигарету и закурив.

- Ну так что это было? Воспоминание? Фото? Изрядная доза алкоголя?

Лив посмотрела в ее щурившиеся, надменные глаза и нахмурилась:

- Это ты сейчас о своем выпускном в школе? Откуда я-то могу знать? – съязвила она, хотя прекрасно догадывалась, про что она говорит.

Аврора презрительно усмехнулась.

- Не прикидывайся глупышкой, девочка. Я спрашиваю, что послужило толчком к тому, что ты смогла вернуться в прежнее состояние депрессивного фрика, готового уничтожить последние частицы самообладания в окружающих своими ненормальными выходками и дурацкими высказываниями? Когда ты была овощеподобным паралитиком, ты мне нравилась больше. – сообщила она в конце, посмотрев на Лив.

Лив ухмыльнулась.

- Это было видео… Эрнесто прислал. Оно было сделано два года назад и демонстрировало во всех подробностях то, как мы с Джонни украли героин Блейка Уолша на границе с Мексикой. А потом… еще сон один, но это не важно. Ты-то чего интересуешься? – недовольно буркнула она, покосившись на брюнетку.

Аврора элегантно выдохнула дым и хитро улыбнулась: