Олег Приходько - Запретная зона Страница 69

— Ну, ну, — только и сказал он, вздохнув.

— Разве что в Столбовой, больнице тюремного типа, где есть судебно-психиатрический изолятор-с, а то и в Сербского полюбопытствуйте, — монотонным дискантом размышлял Чижик.

В кабинет вошла его заместитель Братеева, извинившись, стала перебирать папки в шкафу со стеклянными дверцами. Где именно проходил принудительное лечение Натансон (и проходил ли он его вообще), было неизвестно, на Канатчиковой даче поиск только начинался, и Нежин был далек от отчаяния.

— Спасибо, Павел Яковлевич, — сказал он. — Может, там, а может, и затерялась вся эта история. Воды-то утекло!..

— У нас так не бывает-с, — хихикнув, Чижик неожиданно резво для своей комплекции замотал головой. — Не-ет-с, за такое у нас, знаете-с… Гм…

— У нас тоже за такое не гладят, следим за сохранностью по всем инструкциям, а тем не менее в делах бывших подследственных иногда чего-то недостает. Смена общественно-экономических формаций. В бывшей братской Эстонии дело из архива КГБ и вовсе за пятак можно на рынке купить. Снова щепки летят — людей недосчитываемся, а уж бумаге пропасть — сами понимаете.

— Н-да-с, н-да-с, — голубые глаза Чижика вдруг потемнели и наподобие фароискателей повернулись в сторону собиравшегося уходить Нежина. — А ежели опереться на результаты лабораторного исследования, Вадим Валерианыч?.. Дозвольте-с глянуть еще разок, — он пощелкал в воздухе пальцами протянутой к папке руки. — Как-никак, патологические изменения в печени-с, Натансон мог проходить по реестрам районной поликлиники и у эндокринолога. Адресок-то вам известен?

Нежин развязал тесемки на папке, раскрыл дело и подал Чижику заключение. Завотделом вытянул короткую, заплывшую нежным жирком шею, неестественно выгнулся, пытаясь рассмотреть фото на листе дела.

— Стоп-топ-топ-чик-с!.. — просюсюкал он, оторвавшись от стула. — Ну-ка-с, ну-ка-с, дозвольте-с…

Нежин придвинул к нему папку.

— Вы, никак, ясновидящий, Павел Яковлевич, — улыбнулся он. — Неужто по фотографии диагностируете?

Чижик довольно засмеялся, потер ручонки, подул на них и закатил глаза, будто отведал дефицитного лакомства.

— Э-э-э, — засмеялся он тихонько, — э-э-э!.. Что же вы, Вадим-свет-Валерианыч, Чижику-Пыжику дезочку подсовываете-с?.. Нехорошо, нехорошо-с! Он, позвольте заметить, такой же Натансон, как я академик Снежневский.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Нежин.

Доктор, нахватавшийся дурных манер от своих пациентов, проделал несколько пассов, неожиданно поднял кулак над головой и с проворностью шелудивого пса почесал за ухом:

— Это, с позволения сказать, мой давний и оч-чень даже известный мне пациент Изгорский, над которым пришлось изрядно потрудиться лет этак семь, ей-же-ей! Э-э-э!..

Нежин перевел взгляд с Чижика на фотографию Натансона.

— А вы…

— Нет, нет, уж тут — ну никак-с не ошибаюсь! Изгорский Юрий Израилевич, самолично устанавливал ему антероретроградную амнезию, чрезвычайно препаскуднейшую забывчивость… Отчасти память мы ему вернули, была даже надежда на полное выздоровление, посему я с легким сердцем выписал его под наблюдение патронажа-с. Это дело мы сейчас, без особого труда… — Чижик вспорхнул, перелетел в зеленое вертящееся кресло на железной ноге и заиграл на клавишах компьютера.

— Такой пациент был, — ровным голосом подтвердила Братеева. — Совсем недавно я выписывала справку по просьбе его племянника.

— Племянника, вы сказали? — оживился Нежин. — Что это была за справка?

— По месту жительства, по-моему. Да у меня сохранился дубликат, я сейчас поищу…

Через два с половиной часа, миновав свой дом, куда собирался заскочить на обед, Нежин был на улице Мартеновской, 14а…

Смерть Изгорского 18 октября, в день, когда произошла авария на углу Новгородской и Череповецкой улиц, открывала перед следствием новую, совершенно не заполненную страницу. Никто теперь не сомневался, что взрыв системы газоснабжения в квартире, предоставленной при посредничестве фонда «Прометей» Изгорскому, в чьем обличье существовал «умерший» Натансон, был спланированным, жестоким убийством.

Это предположение оставалось версией ровно сутки: через двадцать четыре часа химическая экспертиза назвала марку пластической взрывчатой массы — «С-4», окислы которой обнаружили на осколках газопроводной трубы и вентиля.

Кроме заключения химиков, внимания Нежина не смогли не привлечь показания соседей Изгорского.

— Наглый, угрожал мне, матери двоих детей, тварь такая! — разыгрывала возмущение рыхлая бабенка из пятой квартиры. — «Посажу!» — говорит. А хрен тебе в дышло, меня сажать!..

— Успокойтесь, гражданка Никонова, — хмурился Нежин. — Как он выглядел, можете описать?

— А то! Наглый такой, росту невысокого, одетый по-приличному…

— Узнаете его по фотографии?

— Ну!

Нежин показывал ей фотографии из числа проходивших по делу Филонова, втайне надеясь, что она опознает Реусса или «Володю», но, дотрагиваясь до каждой пальцем, Никонова таращила красные глаза и однообразно комментировала:

— Не-а, не он… И этот — не-а, не он… Тот злой был…

Хмурый сосед Изгорского Бахвалов, сдвинув на затылке узкополую шляпу, время от времени вторил ей:

— Не-е, да чего там!.. Да не-е… Тот мне «Макарова» в рот засунул, пристрелить хотел, да, видать, убоялся последствиев. Вором обзывал.

— Что ему нужно было от вас?

— Про этого жильца спрашивал, который подорвался. Кто, мол, ему дверь ставил, с кем общался, куда выходил — интересовался, значит…

По приблизительным описаниям Никоновой и Бахвалова тот, кто выдавал себя за следователя, походил на человека, обращавшегося за справкой в тридцать девятое отделение психбольницы Кащенко и выдававшего себя за племянника Изгорского. Но, как было установлено, ни жэк, ни отселенческий фонд, предоставивший квартиру, справок не требовали, и зачем она могла понадобиться, приходилось только гадать. Не вызывало сомнений, что кто-то параллельно с официальным следствием интересовался личностью Изгорского и обстоятельствами его смерти — то ли действовал в поисках пропавших документов, то ли заметал следы. Этот «кто-то» упреждал следственные действия с завидной методичностью; и служащие жэка, в ведении которого находился злополучный дом на Мартеновской, и инспектор управления кадров в Президиуме РАН начинали свои показания словами: «А им уже интересовались…»

Жена Натансона Берг Валентина Иосифовна, она же Натансон, она же — Шейкина, проживавшая в последнее время в г. Лобня Московской области, умерла, судя по заключению судебного медика, за пять-шесть дней до того, как труп ее был обнаружен сотрудниками ОВД, выехавшими по звонку анонимного абонента 18 октября. Произведенная кремация исключала повторную аутопсию, но дело, которое вела областная прокуратура, было передано межведомственной оперативно-следственной бригаде Швеца. Важным для следствия обстоятельством стал тот факт, что шедший по делу Натансона-Изгорского неизвестный успел побывать и в доме Шейкиной, выдав себя за представителя израильской фирмы «Оранж».

38

Мобилизованные для проверки автотранспортных хозяйств сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД действовали согласно инструкции, быстро, сохраняя секретность, не упреждая визитов звонками. Каждый располагал фотографией Войтенко, «фотороботом» Лжеволоди и выполнял задачу по «установлению возможного места работы лиц, подозреваемых в совершении особо тяжкого преступления». Помимо того, предстояло выписать маршруты следования автомобилей за последний год — для последующей компьютерной обработки данных. Согласно ответу начальника управления кадров, на запрос о без вести пропавших сотрудниках «Ространсавто», таковых числилось четверо. Из них двое не вернулись из поездок. Один автомобиль был обнаружен в лесу на участке дороги № 4 Белгород — Харьков в 500 метрах от дорожного указателя «Октябрьский», другой (АА 476 С из АТП-2270) исчез бесследно вместе с водителем и находился в розыске. Еще двое на момент своего исчезновения находились в отпусках; их дела в числе остальных были доставлены Каменеву на Петровку, однако сходства с подозреваемыми майор не обнаружил. Трупов было вдвое больше. Шесть человек погибло в ДТП, один умер в больнице от запущенной пневмонии, последнего зарезали в пьяной драке у ресторана, в котором отмечался юбилей его брата. Все погибшие были опознаны и похоронены родственниками. Внезапная проверка подходила к концу, и, судя по всему, результатов от нее ждать не приходилось.

Прибывший с Отаровым по вызову Швеца старший лейтенант Андреев ожидал Каменева в оговоренном по телефону месте на Кузнецком мосту. Встретились они как старые друзья.