Сергей Соболев - Чужой Страница 7

— Язычники к нам пожаловали, матушка, нехристи. Но ты их не бойся… с нами сама Пресвятая Царица Небесная.

Парни один за другим поднялись на площадку. Крепкие, спортивного телосложения, рослые, не ниже метра восьмидесяти… Все до одного — «белые люди»; но называть — даже про себя э т и х русскими — почему то не хотелось, язык не поворачивался. И не вот что пацаны: среди них не оказалось ни одного, кому на вид было бы меньше хотя бы двадцати пяти. А двоим, что шли замыкающими, пожалуй, что и сильно за тридцать.

Одеты они все на один лад, как то по особенному, не по людски. Черные брюки, с заметными лишь с близкого расстояния белесыми разводами, заправлены в черные же берцы с толстыми рифлеными подошвами. Такого же цвета на них и камуфляжные куртки. Слева на груди у каждого — поверх кармана — закреплены бейджики в виде маленьких символичных флажков красного цвета, в который вписан белый крест. Очень удобно: снял бейдж, сунул в карман, и вот уже ты обычный гражданин, ибо по закону носить камуфляж пока еще никому не возбраняется… У двух или трех из этой компании куртки расстегнуты, так что можно разглядеть пододетые под камуфляж майки. Они тоже черной расцветки, с круговой эмблемой на груди: белый крест на красном фоне и еще надпись — НСО — посередке…

Монах, глядя на них, перекрестился. На какие то мгновения ему почудилось, что эти существа явились сюда из прошлого, найдя какую то лазейку, какую то щель в пространственно временном универсуме. Что они пришли не со стороны закатного солнца, не от расположенного на излучине красивейшей и покойной речки с редким названием Тихая Сосна селения. А прямиком из тех времен, когда люди в черной форме, с нарукавными повязками со свастикой — впрочем, как и «обычные» солдаты вермахта — устанавливали в этих местах огнем и мечом свой «новый порядок».

— Молодые люди! — подала голос тетка Марья. — Да, да, я к вам обращаюсь! Мы сегодня не работаем! Вы разве не читали информацию на въезде? Музей в понедельник — н е р а б о т а е т!! Так что приходите завтра.

Один из парней, чью бритую под ноль голову украшает пятнистая кепи армейского образца, проходя мимо, бросил:

— А нам по хрену ваш музей! Мы тут по своим делам!

— В церковь я вас не пущу! — решительно сказал монах. — Вам же матушка сказала: в ы х о д н о й! Мы открыты с десяти утра. Вот только…

— Закройся, дядя! — процедил один из пары шедших замыкающими мужчин (он был единственным, кто из этой компании носил очки). — Это н а ш а земля, понял?! И мы, мля, не собираемся ни у кого тут спрашивать разрешения! Иди, поп, дури дальше свою паству… нас вы уже не охмурите.

Парни в черном прошли мимо монаха и женщины к лестнице с деревянными перилами, по которой можно подняться еще выше, непосредственно к макушке холма, к самим Большим Дивам.

— Да вы не волнуйтесь, — спокойным тоном сказал тот, что шел замыкающим (кажется, старший из всей этой компании). — Занимайтесь своими делами. Мы вас не обидим…

Семеро мужчин — или молодых людей, если угодно — застыли на небольшой площадке между подточенными ветром и дождями меловыми столбами.

Это место, где они оказались на закате дня, смахивало на остатки древней крепости.

Вся живописная округа просматривалась отсюда на много верст.

Вольф — таково прозвище старшего — бывал здесь ежегодно: иногда приезжал с одним или двумя соратниками, чаще в составе группы, как сегодня.

В этот раз, надо сказать, они заранее не планировали посещение Дивногорья, потому что их путь лежал в Белгород, где должен был в эти дни состояться объединительный съезд НСО и некоторых других национал патриотических движений. Уже когда они были в пути, — ехали из Москвы тремя транспортами — по мобильному прозвонил сначала координатор съезда. От него узнали, что группу соратников из Тульской и Рязанской организаций на вокзале «приняли» менты и повезли сразу в местное СИЗО. А затем отзвонился один из знакомых белгородских «энэсовцев», сообщивший, что в пустующий пионерлагерь под Белгородом, где планировалось провести двухдневное мероприятие, и где должны были проживать соратники, приехали омоновцы и люди в штатском — «Зог» нанес удар первым…

Ну и вот: пришлось поворачивать оглобли, чтобы не попасться, как кур в ощип.

И уже по ходу пришла идея: раз уж они выбрались из гребаной столицы, из захваченной «Зогом» и кавказцами Москвы на родные русские просторы, то грех не посетить святые для каждого истинного патриота места. Окунуться в источник силы, набраться животворной энергии. Да и место для ночевки следовало выбрать, потому что не хотелось проводить вторую подряд ночь на колесах (у них с собой имеются палатка и спальные мешки).

Вольф, посовещавшись с еще одним авторитетным соратником, Антоном Снаткиным, — прозвище «Антизог» — решил, что из тех святых для каждого русского мест, которых немало по обе стороны трассы Дон, и которые частью уже захвачены, уничтожены либо изгажены, опошлены «Зогом» и инородцами, лучше всего для их целей подходит именно Дивногорье.

Да и матерьяльчик для видеоархива не мешало бы отснять, раз уж основное мероприятие накрылось медным тазом.

Вольф оказался единственным в этой компании, кто имел при себе видеокамеру. И дело здесь не в том, что остальные соратники были такими уж бедными, что не могли позволить себе купить цифровик или камеру стоимостью в несколько сотен баксов. С деньгами то как раз сейчас напряженки нет, потому что их группа финансируется в последнее время из весьма щедрого источника. Вольф сам установил такие порядки. Только двое, он сам и Антизог, имеют право снимать как самих соратников, так и те мероприятия, в которых они участвуют. Только они двое решают, как следует распоряжаться материалами видео или фотосьемок, какие снимки или «клипы» можно выставлять во взятых ими под контроль ЖЖ целого круга соратников, или на сайтах НСО, а также иных дружественных интернет ресурсах… Противостояние с «Зогом» и пришлыми людьми идет не только в реальной жизни, но и через масс медиа. Преимущественно, через сетевые ресурсы, над которыми пока не вполне властны местные россиянские коллаборационисты, пособники врагов России и русского народа.

Но при том, что «энесовцам» нужен качественный PR, — как никогда прежде, русские националисты нуждаются во все более широкой пропаганде своих идей и в рекрутировании новых сторонников для НСО — не следует забывать и об осторожности. О том, что «Зог» не дремлет, что они, истинные патриоты, ходят по лезвию бритвы, рискуя в любой момент оказаться на нарах по обвинению в разжигании межэтнической розни. Или, что еще круче, загреметь в тюрьму по новой статье за «экстремизм».

Каждый, кто в теме, теперь то знает, что Тесак и его соратники из «Формата» как раз на этом и погорели. Слишком многословно и слишком уж откровенно они высказывались в своих ЖЖ блогах. Гнули пальцы веером, выставляли в Сети ролики со сценами избиения разных мразей. Давали интервью кому ни попадя, теша свое самолюбие и мня себя великими личностями, героями русского национального сопротивления.

И что? И чем все закончилось?

Да тем, чем и должно было закончиться в случае с этими дешевыми фиглярами: Тесака «закрыли», остальные «форматовцы» тут же притихли, как нашалившие дети, которым показали ремень и пообещали выпороть при случае.

А под арест Тесака — как же, главный московский скин, гроза кавказцев и азиатов, новоявленный русский фюрер и т. д. — тут же, уже на следующий день, в Думе провели поправки в УК и в «Закон об экстремизме», ужесточающие наказания за «экстремистские проявления».

Так что думать надо хорошенько, взвешивать, когда что то говоришь, пишешь или снимаешь. Головой думать, а не одним местом, как это принято у некоторых записных «русских патриотов», объективно льющих воду на мельницу ЗОГа и давно воцарившихся в стране сионистских СМИ.

Вольф некоторое время снимал окрестные виды, благо натура в лучах заходящего — но еще не закатившегося — солнца выглядела ровно так, чтобы вполне оправдать сказочное название этих мест — Дивногорье.

Антизог и остальные соратники выстроились в полукруг возле одного из «мегалитов», непонятно каким чудом оказавшихся на этом доминирующим над местностью довольно высоком холме с местами пологими, а местами крутыми, обрывчатыми склонами. Все подтянутые, свежие, — прежде, чем подняться сюда, искупались в местной речушке и переоделись в «парадку»… Антизог достал из нагрудного кармана специальную нашлепку стикер, которая крепится на рукаве — это была эмблема НСО. Прикрепил. Соратники сделали то же самое. Один из двух братьев погодков Мясоедовых — их прозвища Мясник и Топор — достал из пакета сверток. Развернул, аккуратно расправил… Взялись с братом за концы полотнища, развернули, так, чтобы флаг НСО оказался в самом центре их небольшой группы.