Максим Шахов - Мы те, которых нет Страница 7

– Ну почему же. Вон, аналитики ударно поработали. – Панасенко хлопнул по пачке бумаг. – Расписали, бумагомараки, все, от царя Гороха до наших дней. Истоки террора. Тактика действий терроргрупп. Сто двадцать страниц. Это диссертация, литература, публицистика. Но только не аналитический документ, который позволит ухватить врага за хвост.

– Подпись генерала Пустовалова, – хмыкнул Гаврилов.

– Генерал Пустовалов идиот, – произнес Панасенко. – Из призыва дураков.

Присутствующие отдали не один десяток лет службе в органах госбезопасности. И помнили много. Как в начале девяностых годов последний Председатель КГБ СССР, видный либерал, сдал государственные секреты американцам, выкинул на улицу большинство толковых сотрудников и написал об этом книгу «Избавление от КГБ».

Тогда престиж службы и зарплата упали до нуля. Образовался кадровый вакуум. На должности оперативников стали массово принимать прапорщиков, проверявших на воротах документы, тыловиков, тюремных контролеров. Думали, они долго не удержатся, а потом наберут умных. Но некоторые виды паразитов очень легко заводятся, а потом их не выведешь из-за феноменальной приспособляемости. Теперь эти бездари и интриганы стали генералами.

Когда авторитет спецслужб начал восстанавливаться, выяснилось, что ситуация катастрофическая. Система потеряла эффективность. И как ее восстановить – не знает никто.

Сегодня ФСБ на первый взгляд – это обычная конторка, типа полиции, только еще лезущая в политику и присматривающая за структурами, куда другие органы не пускают.

Вместе с тем уровень угрозы национальной безопасности настолько высок, что наличие дееспособных спецслужб – это вопрос выживания государства. И нашлись в свое время умные люди, чьими стараниями ФСБ сегодня похожа на капусту. Снаружи – вялые завядшие листья. Ближе к центру – крепкая кочерыжка. В каждом подразделении оставались настоящие опера – пусть и не на руководящих должностях, но с некоторой свободой действий. Были боевые отделы, зачищающие террористов и громящие иностранную агентуру. А еще было создано несколько хитрых подразделений, сам факт существования которых являлся гостайной высочайшего уровня – это последняя линия обороны.

Официально подразделение, которым руководил генерал-лейтенант Панасенко, именовалось «Управлением по реагированию на новые вызовы и угрозы». За этой ширмой скрывалась «НК» – нелегальная контрразведка.

На последней коллегии ФСБ вновь звучали грозные призывы неукоснительно соблюдать права человека и законность. На самом деле спецслужбы созданы для того, чтобы нарушать законы. Шпионаж – это уголовное преступление. То есть вся Служба внешней разведки создана для нарушения уголовного законодательства зарубежных стран. А внутри страны чем лучше? Нормальная спецслужба ведет настоящую войну, где противника перекупают, уничтожают, разоряют. А какие законы мирного времени пригодны на войне?

Формально задачей «НК» является «предотвращение террористических актов на стадии приготовления». Руководство чаще трактовало это как физическую ликвидацию источника угроз.

– Александр Аверьянович, мы сегодня не слышали вашего мнения, – произнес генерал Панасенко.

Куратор побарабанил пальцами по столу:

– Террористическая активность «Альянса» будет возрастать. Они не успокоятся. Они будут бить по самым больным местам. Это не фанатики, а комбинаторы.

– Их цель?

– Узнаем. Когда возьмем их.

– Стоит задействовать по полной программе группы контртеррора. – Панасенко без особой охоты принимал такие решения, зная, насколько острое это оружие.

– Уже задействовал, – бросил Куратор.

– Без согласования? – приподнял бровь генерал.

– Я принял решение в рамках полномочий. В соответствии с пунктом пятым Протокола. И сейчас считаю нужным доложить об этом.

Система «НК» была основана на том, что каждый из собравшихся при формальном подчинении руководству обладал полной свободой применения подчиненных сил. Если считалось, что руководитель сектора превысил допустимые рамки, это рассматривалось позже на совещании Управления, а потом у Директора ФСБ – единственного, на ком замыкалась эта система.

– Результаты есть? – спросил Панасенко.

– Пока нет, – покачал головой Куратор. – Мы делаем все.

– Если так пойдет, то и нас взорвут, – подал голос генерал Юрасин.

– Это будет прискорбно. Но не смертельно, – усмехнулся Куратор.

– Все, совещание закрыто, – хлопнул по столу ладонью Панасенко.

Действительно, пора работать. Здесь не любили чесать языками.

Жук работал при нашей автобазе в конторке, созданной для распила бюджетных денег – то ли менеджером, то ли завхозом. На офисного хомяка он походил меньше всего. Огромный, накачанный, суровый.

Я считал его кем-то вроде бандита, крышующего автобазу. Такую публику я предпочитаю обходить за километр. Но как-то мы оказались с ним на общей пьянке – он не считал зазорным общаться с рабочим классом. Мы разговорились, и я понял, что тут совершенно иной случай. Передо мной был фанатик. Человек, исступленно преданный идее возрождения России.

Тогда ему уже стукнул сороковник. Он вел секцию рукопашки, куда привлекал молодежь, руководил патриотическим клубом «Эра Водолея». И был одним из лидеров полулегальной организации «Русский реванш».

На той памятной пьянке он пригласил меня в секцию:

– Ты парень молодой, сметливый. Приходи. Присмотришься, может, понравится.

И я пришел в спортзал. Узнав, что я имею некоторое представление о рукопашке, Жук предложил «отстукивание» – пристрелочный бой с его питомцами. На рукопашку меня натаскивали с детства. Так что при моем сухощавом сложении уделал я здоровенных качков и даже не вспотел.

С Жуком мы обменялись несколькими ударами. И я понял, что смогу уделать и его. Он это тоже понял. Прервал бой. Хлопнул меня по плечу:

– Мастер.

Я стал захаживать в спортзал.

Тренировки сочетались с «бдениями» – Жук очень увлекательно рассказывал об истории России. О беспощадных войнах, где закалялся русский дух. О том, что и нам пора решать – хотим ли мы оставаться народом-победителем или стать жертвенной коровой на геополитическом разделочном столе.

Постепенно мы сближались. Однажды я узнал, что деятельность Жука тренировками и проповедями не исчерпывается. Тогда в тренерской комнате, в углу, мерцал экран телевизора. Показывали репортаж о задержании добрых молодцев, совершивших налет на грязную общагу на окраине Москвы, где обитали чернокожие наркоторговцы. Смаковались кадры, где «русских скинхедов» загружали в полицейские автомобили.

Жук чертыхнулся:

– Мои ребята. Надо вызволять. Адвокатов искать.

– Хоть не ты их туда послал?

– Я похож на дурака? Они откололись пару месяцев назад. Хотели всего и сразу. Но помогать надо. Мы своих не бросаем.

Постепенно мне открывалось, что Жук является идеологическим вдохновителем нескольких боевых групп. К нему многие приходили за советом. К его словам прислушивались ребята, больше не слушающие никого и не признающие никаких авторитетов.

– Вы хотите убивать таджикских дворников? – резко отчитывал он их. – За цвет кожи? Мы не можем ровнять всех под одну гребенку. И бить таких же бедолаг, как и наши работяги. Они же сами жертвы, у нас общие враги.

– Зверьки должны знать место, – хмурился необъемных размеров коротко стриженный битюг.

– Это не наш путь. Мы должны быть выше, умнее, организованнее. И силу использовать лишь тогда, когда нельзя иначе. Но тогда бить так, чтобы любая мразь трепетала, только завидев русский кулак.

Позже я узнал, что Жук являлся организатором нескольких громких силовых акций. Та нашумевшая история, когда следователь хотел выпустить горцев, насмерть расстрелявших двоих русских ребят из травматики. Родители джигитов были большими шишками. Тогда я увидел, как может стремительно разворачиваться машина «русских дружин». За считаные часы было организовано многотысячное пикетирование прокуратуры и МВД. Переполнены информацией СМИ и Интернет. Поднят такой шум, что власти реально испугались, в результате виновных осудили.

Однажды Жук собрал дружину и рванул в Ивановскую область, где местные мужики схлестнулись с чеченской мафией. Порядок там навел быстро, жестко и без шума.

Жук не пытался втягивать меня в свои дела. Хотя понимал, что я не просто приятный собеседник и хороший спортсмен. Что у меня за душой есть что-то стоящее.

Но однажды он попросил меня. На двоюродную сестру его сотрудника наехали диковатые кавказцы. Одно время она крутила любовь с кавказцем, и тот теперь считал ее своей собственностью. Обещал взять за волосы и уволочь в свой аул. Увозил пару раз от дома на машине, угрожая: «Пикнешь, сверну шею, я человек важный, мне ничего не будет».