Борис Калашников - Эпидемия до востребования Страница 7

Японский император Хирохито, мечтавший о мировом господстве, понимал, что обычными вооружениями и самурайским духом достичь этой цели невозможно. Тогда, в начале тридцатых годов прошлого века, Токио взял курс на создание бактериологического оружия, посредством которого можно было при минимальных затратах уничтожить миллионы людей.

Эффективность бактерий, выведенных отрядом 731, проверялась на азиатах и европейцах. В качестве подопытных представителей азиатской расы использовались китайские, корейские и монгольские крестьяне, а европейской – русские эмигранты, проживавшие в городе Харбине, находящемся неподалеку от фабрики бактерий.

Вернувшись из Китая, Александр Иванович ознакомился с японскими документами, захваченными во время войны. Начальник архива тогда подвел его к стеллажу с пожелтевшими папками. В них были карты и фотографии секретного объекта, состоявшего из ста пятидесяти зданий, включая крематорий, в котором сжигались тела жертв эксперимента.

Строев скользнул взглядом по выцветшим подборкам документов с иероглифами на обложках и обратил внимание на папку, стоящую особняком и обозначенную кодом «733».

– Это, по-видимому, относится к какому-то филиалу основного объекта, – пояснил сопровождающий. – Но все документы в подборке зашифрованы. Сразу после войны армейские спецы пытались их прочитать, но не смогли. Потом кто-то наверху счел, что эти материалы потеряли актуальность. Так вот и пылятся на полке. Уже, наверное, и объекта давно нет, а папка все хранится. Никто не знает, что в ней находится.

Строев один за другим переворачивал желтые хрупкие листки, исчерченные колонками цифр. Ни схем, ни фотографий, которые могли бы натолкнуть на мысль о назначении и характере объекта, скрывающегося за кодом «733», на них не было. Тогда генерал подумал, что при нынешней технике вскрыть старый японский шифр не проблема, но прошло уже семьдесят лет. В наше время эта макулатура никому не нужна.

Теперь же из перехваченного разговора выяснилось, что лаборатория 733 существует, действует под американским контролем, а российская сторона сведениями о ней не располагает.

Строев запросил из архива заинтересовавшую его папку, вызвал начальника шифровальной службы и сказал, придвигая к нему документы:

– Сегодня у нас пятница… – Генерал на секунду задумался.

Во вторник ему предстояло вылететь в Париж. До отъезда в командировку Александр Иванович очень хотел бы знать, что представляет собой эта лаборатория 733.

– В воскресенье утром материал, расшифрованный и переведенный на русский язык, должен лежать у меня на столе. Понятно?

– Так точно, товарищ генерал! К воскресенью сделаем, – пообещал шифровальщик, уложил папку с японскими иероглифами в портфель, козырнул и вышел.

Анджелес

Самолет приземлился в Кларке с трехчасовым опозданием. Бывшая американская военно-воздушная база встретила пассажиров изнуряющей жарой. В полете Дэн Ливингстон еще дважды заказывал виски. Он не был сильно пьян, но пары спиртного клубились в его голове как облака, предвещавшие грозу над островом Боракай.

Только чудо могло помочь Дэну Ливингстону реализовать сегодняшнюю программу, но такового не случилось. Самолет на Хошимин вылетел в соответствии с расписанием, то есть более часа тому назад. Следующий рейс планировался через сутки. Ливингстон оформил новый билет, позвонил мадам Бинь и перенес переговоры.

На выходе из здания аэропорта к Дэну подошел щербатый таксист весьма разбитного вида, покосился на штык, выколотый на правой кисти американца, и предложил отвезти его в Анджелес.

– В Кларке нет приличных гостиниц, сэр, – прошепелявил он. – А до Анджелеса всего несколько минут езды.

– А там как с местами?

– Мой знакомый содержит отличный трехзвездочный отель. Поедемте, вы не пожалеете, сэр.

«Отличный трехзвездочный отель» оказался серым двухэтажным строением с лавкой электротоваров внизу, узкой грязной лестницей и четырьмя номерами на втором этаже. Багаж взялся поднести сам хозяин, маленький узкоглазый мужчина лет пятидесяти.

Полотно обшарпанной двери, к которой он подвел Дэна, было изуродовано фанерными заплатками, будто каждый второй постоялец имел привычку терять ключ и проникать в номер путем взлома. Хозяину, видимо, надоело вечно чинить ее. Черная дыра зияла в той части двери, где когда-то в последний раз стоял замок.

– У нас исключительно честный персонал, – сказал владелец «трехзвездочного отеля», заметив недоуменный взгляд гостя. – Будьте уверены, нитки не пропадет. Я отвечаю.

Дэн покосился на дверь напротив, которая выглядела еще хуже.

– Мы размещаем вас в лучшем номере, – пробубнил филиппинец, втаскивая чемодан внутрь.

Дэн оставил вещи в номере и спустился вниз. Тот же щербатый таксист поджидал его у входа в отель.

– Может, девочку, сэр, скоротать вечерок? – спросил он и через зеркало бросил быстрый взгляд на клиента, устраивавшегося на заднем сиденье. – У меня есть знакомая. – Он сложил в щепотку кончики пальцев и смачно поцеловал. – Молодая, но все умеет. Недорого, сэр. Возьмете, не пожалеете.

– Не надо девочку. Вези в ресторан, – хмуро ответил на это Дэн.

Таксист нисколько не обиделся на то, что его знакомая не была должным образом оценена. Он лихо подрулил к китайскому ресторанчику, выскочил первым, кивнул на Дэна, о чем-то пошептался с официантом, вышедшим навстречу.

– Я замолвил словечко, сэр. Он обслужит вас по высшему разряду. Я подожду и покажу вам наш городок, после того как вы пообедаете.

– Не надо ждать! – Дэн разозлился.

Ему надоел этот развязный парень.

Таксист получил запрошенную сумму и уехал.

Ресторан представлял собой длинное, узкое и не очень чистое помещение, уставленное двумя рядами столиков, покрытых красными скатертями. Дэн заказал бутылку пива, открыл папку с меню и углубился в изучение блюд китайской кухни. Выбрав суп из морепродуктов, тушеные овощи, креветки и свинину в кисло-сладком соусе, он закрыл папку и отодвинул ее от себя. Через две минуты Ливингстон уже тянул из стакана холодное пиво и хрустел солеными орешками.

Вместе с едой, остро пахнущей жареным чесноком, официант принес рюмку китайской рисовой водки. Он объяснил, что ее в знак уважения прислал хозяин, и показал глазами наверх. Там, на балконе, нависающем над узким зальчиком, стоял, опираясь о темные перила, маленький лысый китаец, лицо которого лоснилось от гостеприимства и доброжелательности.

Дэн выпил водку, отдающую восточной парфюмерией, и кивком поблагодарил хозяина. Что было после, его память сохранила смутно. У выхода из ресторана Ливингстона ожидал другой таксист, который взялся провезти его по городу. Дэн не запомнил, в каких барах был и сколько выпил.

Когда глубокой ночью он вернулся в гостиницу, в номере горел тусклый ночничок. Ливингстон несколько раз щелкнул выключателем, но так и не смог зажечь потолочный светильник. Только в ванной комнате освещение было нормальным.

После душа Дэн сбросил с себя мокрое полотенце, нырнул под простыню и вдруг почувствовал, что в постели еще кто-то есть. Американец вскочил, в чем мать родила, и сел на кровати.

В это время с грохотом распахнулась дверь. Яркий свет полоснул по глазам Дэна. В комнату ворвались несколько человек, среди них женщина и двое полицейских. Шум, крики, вспышки фотоаппаратов. Женщина с воплем бросилась к постели, на которой лежала голая девушка.

У Дэна глаза полезли на лоб.

Девица немного помедлила, давая возможность закончить фотосессию, потом спрыгнула с кровати, на ходу завернулась в простыню и скрылась в коридоре.

Старший из полицейских на ломаном английском сказал, что девушке, которую сэр американец затащил в постель, нет пятнадцати лет. Ее тетка написала заявление. Он ткнул Дэну под нос смятый клочок бумаги. Имеются фотографии. Страж порядка поднял мобильный телефон и постучал по нему пальцем. Есть два свидетеля. Тут последовал кивок на хозяина гостиницы, стоявшего у двери, и худого парня в застиранных шортах и линялой футболке, в котором Дэн без труда опознал первого таксиста.

Полицейский пояснил, что он как представитель власти вынужден составить протокол и арестовать господина Ливингстона. Филиппинские законы относят педофилию и изнасилование к серьезным преступлениям. За это светит лет десять тюрьмы, никак не менее.

Тут он сделал знак рукой, который вымел из помещения всю остальную публику.

Оставшись один на один с Дэном, представитель власти смягчил выражение лица. Он показал на дверь и заявил, что, к счастью для господина американца, тетя потерпевшей, мадам Корасон, очень добрая женщина. Она не хочет причинять неприятности хорошему человеку и готова за пятьдесят тысяч долларов забрать заявление.

Если господин американец выплатит нужную сумму, дело немедленно будет прекращено. Днем он сможет вылететь в Хошимин, как и планировал. Полиция не будет этому препятствовать.