Илья Деревянко - Военный преступник Страница 7

– Абсолютно неожиданный результат! Превзошедший самые смелые надежды! – брызгая слюной, вещал профессор. – Мы рассчитывали откопать останки какого-нибудь знатного воина. В лучшем случае – племенного вождя, а нашли, судя по всему, персону куда более значительную!!! По предварительным оценкам, наш покойник жил в конце десятого – начале одиннадцатого веков, т.е. именно тогда, когда князь Владимир I крестил Русь и окончательно разгромил Хазарский каганат. О-о-о! То были бурные, кровавые годы! Крещение отнюдь не везде проходило гладко. Жрецы старой веры яростно противились принятию Христианства и возбуждали против него народные массы. То там, то здесь вспыхивали вооруженные восстания, предавались лютой смерти христианские проповедники. Киевский князь в долгу не оставался. Его дружины штурмом брали непокорные города, сжигали языческие капища, казнили предводителей повстанцев...

Особенно упорно сопротивлялись вятичи! И наш седовласый старец, надо полагать, играл в данной борьбе не последнюю роль!!! – профессор на несколько секунд умолк, тяжело дыша и подбирая сопли.

– Вы говорите, «жрецы противились», – воспользовавшись паузой, вставил я. – Но ваш «откопанный» похоронен, как колдун. Лицом вниз! Выходит, колдуны и языческие жрецы одно и то же?!

– Гхе! Гм! – покашляв в кулачок, с интересом глянул на меня профессор. – Вы, молодой человек, не целясь, угодили фактически в точку! Могу лишь добавить. Почтиодно и то же. По степени значимости! В глазах древних славян волхвы, колдуны и ведуньи стояли едва ли не выше, чем официальные жрецы Перуна, Велеса, Хорса!.. К каким силам обращались за помощью сии кудесники – покрыто мраком неизвестности. Но народ им верил!!! «Покрыто мраком неизвестности... Как же! Только для глупцов, вроде тебя, – раздраженно подумал я. – К сатане они обращались! Так же, как их современные коллеги. Эх ты, у-ченый!!! »

– Однако на этом наше открытие не исчерпывается! – продолжал между тем вдохновенно витийствовать Сперанский. – Обнаруженные в погребальной камере предметы однозначно свидетельствуют о тесных контактах вятичей с хазарами[18]. По крайней мере, той их части, которой руководил наш почтенный старец. Очевидно, они объединились в борьбе против общего врага!!![19] Вот, пожалуйста, одно из доказательств, – в руках профессора появилась платиновая пластина на золотой цепи, уже виденная мной в недавнем страшном сне. – Она лежала в гробу! – радостно взвизгнул Сперанский. – А надпись выполнена на иврите. Попробуем прочесть! – поднеся пластину к очкам, профессор торопливо зашевелил губами. – Кх, гм! Весьма любопытная цитата из талмуда, – закончив расшифровку, гордо констатировал он. – Послушайте-ка! – Сперанский расправил плечи, выпятил грудь, разинул рот, но озвучить перевод не успел. Поляну огласил душераздирающий, напоенный смертной мукой человеческий вопль...

В окружении пустых бутылок, смятых, опорожненных консервных банок, обрывков засаленных газет и прочего хлама лежало, оплывая кровью, тело молдаванина Мирчо с искаженным гримасой боли лицом. Мирчо конвульсивно дергался и стонал. С каждой секундой все тише и тише. Кровь хлестала из дырки около шеи, а также струилась из-под спины рабочего. «Похоже, убивали двое. Один ударил ножом сзади в почку, второй – сверху, в подключичную артерию, – с ходу определил я. – Плохо дело. Мужика уже не спасти!»

– Кто тебя зарезал? Кто? Быстрее! Хоть намекни!!! – в отчаянной попытке опередить смерть закричал я. На миг тусклый, отрешенный взгляд Мирчо слегка прояснился. Он начал медленно поднимать руку, очевидно намереваясь указать пальцем на убийц, но так и не смог этого сделать. На полпути рука обессиленно упала обратно в траву. Стоны окончательно смолкли, конвульсии прекратились, глаза остекленели.

– Врачебная помощь, к сожалению, не требуется. Оба ранения были смертельны, – тихо сказал я подоспевшей, запыхавшейся Тане с медицинским чемоданчиком и резко обернулся к шумно дышащим перегаром гастарбайтерам. – Ну-с, сволочи! Сами расколетесь, или подвергнем каждого из вас допросу третьей степени?!

Вероятно, в тот момент выглядел я достаточно свирепо. Они явно испугались, гурьбой попятились к деревьям и наверняка бы выдали злодеев, но тут...

– Погодите, молодой человек! – неожиданно вмешался Сперанский. – Не стоит поднимать лишний шум. Постараемся решить вопрос полюбовно! – Точно, точно!!! – блуждая маслянистыми глазками, вторил ему Залумян. – Будьте любезны удалиться! Мы с Дмитрием Афанасьевичем разберемся здесь самостоятельно!

Сплюнув в сердцах на землю, я отвел нервно всхлипывающую Таню обратно к костру, достал из кармана мобильник, набрал номер Константинова и подробно доложил обстановку, сделав основной упор на недавнем убийстве и не забыв упомянуть об утреннем межнациональном конфликте.

– В общем, ситуация сложилась крайне напряженная, – мрачно подытожил я.

– Да, да, действительно! Того гляди они полностью взбесятся! – обычной своей шепелявой скороговоркой залопотал в трубке Алексей Георгиевич. – Надо срочно заменять рабочих. Завтра же пришлю новых. И еще – присмотрите повнимательнее за Шевченко! Нет, не как раньше, а гораздо более внимательно!Видите ли, он звонил мне за минуту до вас, но ни полсловом...

Внезапно связь прервалась. Досадливо ругнувшись, я набрал номер по новой. В ответ послышались длинные гудки. После пятнадцатого последовал сброс. Так повторилось четыре раза подряд.

Не на шутку обеспокоенный, я попробовал позвонить Кощею. «Абонент не отвечает или временно недоступен...» – прожурчал в мембране приятный женский голос. «Странно! – подумал я. – Толик никогда не отключает мобильник! И никогда с ним не расстается. Даже в туалете. Неужели...»

– Хорош прохлаждаться! – прервал мои размышления грубый голос Шевченко. Экс-легионер подкрался бесшумно, словно рысь. Я аж опешил от изумления. – Как видишь, в Иностранном легионе все же учат кое-чему полезному! – перехватив и правильно истолковав мой взгляд, самодовольно ухмыльнулся Валентин. – Заступай на пост. Сейчас твоя очередь, а мне пора отдохнуть! – преувеличенно широко зевнул он и, не дожидаясь ответа, развалился на траве...

Сидя на верхних ступенях ведущей в гробницу лестницы, я слышал доносящиеся с поляны звуки, обрывки фраз и на основании анализа оных довольно четко представлял, что именно там происходит. Сперанский с Залумяном «решили вопрос полюбовно», т.е. договорились с гастарбайтерами о неразглашении факта убийства, самим убийцам дали «отпущение грехов» при условии «больше так не поступать» и выставили «честной компании» дополнительный ящик водки. Бедолагу Мирчо зарыли рядом с земляками, а потом оставшиеся в живых рабочие возобновили пирушку. (Теперь поминали уже троих.)

Ты ж мене пидманула!Ты ж мене пидвила!.. —

хором горланили пьяные хохлы и примкнувший к ним Вася. Последний из молдаван. Таню Меньшикову руководители экспедиции тоже ухитрились как-то успокоить. (Подробности их разговора я не разобрал.) Ну, а Сержик Астахов в утешениях вовсе не нуждался. Более того, трагическая гибель работяги изрядно развеселила педераста[20]. Гнусно хихикая, он долго о чем-то шушукался со своим любовником Залумяном... Шло время. Постепенно угомонились вдрызг упившиеся гастарбайтеры, улеглась спать «элита», и на поляне установилась сонная тишина, лишь изредка нарушаемая негромкой перекличкой ночных птиц. Дневная жара ушла, уступив место приятной прохладе. В воздухе ощущались ласковые дуновения легкого, шаловливого ветерка. Высоко в темном небе безмолвно зависла бледная луна. Мысли мои неотступно крутились вокруг телефонов Константинова и Бессарабского, загадочно замолчавших в самый неподходящий момент. Может, обычное совпадение?! Неполадки на линии?!

Заурядные технические проблемы, связанные непосредственно с аппаратами типа «севшего» аккумулятора или какой-нибудь поломки?! Дай-то Бог!!! А может...

Внезапно я вздрогнул, насторожился. Доселе тусклая луна вдруг разгорелась ослепительным белым пламенем. С неба прямо в погребальную камеру пролегла широкая лунная дорожка. Приятная прохлада сменилась затхлой могильной сыростью. Внутри гробницы послышался отвратительный сиплый смех. Затем оттуда по лунной дорожке выехал верхом на черном волке известный читателю колдун и вперился в меня страшным нечеловеческим взглядом.

– Последний раз предлагаю, поклонись НАМ, грешный, преступный воин! – ржаво проскрипел он. – Поклонись, сними с шеи крест, отрекись от Распятого, и тогда, обещаю, ты получишь сказочное вознаграждение! Вот посмотри. – Перед моими глазами появилось видение огромной груды золота, перемешанного с драгоценными камнями и обильно присыпанного зелеными долларовыми купюрами.

– А если откажешься, пеняй на себя! – выдержав эффектную паузу, добавил инфернальный тип и трескуче щелкнул кривыми пальцами. Сверкающая груда растаяла в воздухе, а на ее месте возникло некое подобие киноэкрана, на котором замелькали кадры цветного короткометражного фильма, повествующие об изощренной мучительной казни вашего покорного слуги. Какие-то безликие двуногие особи в клеенчатых, замаранных кровью мясницких фартуках терзали мою плоть железными клещами, отрезали зазубренными тесаками пальцы на руках и ногах, сдирали лоскутами кожу, посыпали раны солью, поджаривали меня на медленном огне... А под конец – попросту разорвали на части! Неторопливо, с нескрываемым наслаждением...