Валерий Павликов - Зубровский Страница 7

– Думаешь, сдаст?

– Этот сосисочник? Да он продастся первому встречному. У него на морде написано – тридцать серебряников…

Закаев ухмыльнулся.

– Интересно, как он это сделает…

Увидев недоуменный взгляд Фанума, пояснил:

– Вряд ли ему удастся. Мы не выпустим его отсюда до конца операции. А после… – он сделал неопределенный жест рукой.

Фанум промолчал. Он был сдержанным человеком и хорошо понимал, что означает этот жест.

– Что с чертежами плотины? – продолжил Закаев.

Лицо помощника осталось непроницаемым.

– Чертежи и снимки будут, как только получу их от Джабы, – доложил он. – Сейчас он в Кодорском ущелье. Если все пройдет хорошо, то не позднее, чем завтра.

Эмиссар нахмурился.

– Как бы наш Красавчик не попался в лапы к русским. Насчет его самого я уверен, а вот если у него найдут эти снимки…

– Ничего страшного, – поспешил возразить Фанум. – Даже если это произойдет, вряд ли кто догадается, зачем они ему и что они для нас представляют. Такие снимки может сделать любой турист, оказавшийся на строящемся олимпийском объекте. Русгидро, возводящая ГЭС, сама выпустила рекламные листки с видами и чертежами плотины.

Последовало долгое молчание, затем Закаев сказал строгим тоном:

– Тем не менее предупредите Джабу быть осторожным. И продолжайте нагнетать обстановку. Пусть дергаются… Письма и звонки с угрозами должны поступать к ним ежедневно. Время от времени в Сочи должны находить по нескольку сот граммов взрывчатки. Подставных пешек для этого мы найдем. Это называется на военном языке – вести беспокоящий огонь. А мы тем временем будем делать свое дело. И поторопитесь. Как только получите что-то от Красавца – мигом ко мне.

– Подойди-ка ближе, – сказал Зубровский задержанному, посмотрев на часы. Было только половина двенадцатого, а уже ощущалась какая-то усталость, словно в конце рабочего дня. Это все жара… Сейчас бы на море…

Не спеша он осторожно помассировал веки. Не только потому, что глаза устали, но и руководствуясь известным правилом: при виде утомившегося и слегка расслабившегося следователя преступник сам расслабляется.

– Значит, ты и есть Весельчак? – спросил Зубровский, поднимая голову, и неожиданно для себя удивился: он думал увидеть перед собой смуглого и черноволосого кавказца, как обычно выглядят дети гор, а его взгляд наткнулся на совершенно другой тип лица.

– Да, я, – ответил юноша лет восемнадцати. Не очень высокий, худощавый, русоволосый, он держался как мальчик из приличной семьи, убежавший от няни. Красная клетчатая рубашка придавала ему вид жизнерадостного ковбоя, не совсем уместный в этой официальной унылой обстановке служебного кабинета.

– Садись! – приказал майор, и тут же отметил: ведет себя не вызывающе, но и не слишком поспешно. Нормальная реакция. Он быстро просмотрел заметки, в которых резюмировал содержание заведенного на Алиева дела. Всего несколько скупых строчек – наркотики, хранение взрывчатых веществ и тому подробное. Список длинный, но нарушения несерьезные. Никаких данных о связи с боевиками. Несколько месяцев совсем не был в милиции. Майору показалось, что с этого и следует начать.

– Чем занимался в последнее время?

– Учил английский, – ответил, чуточку подумав, юноша.

Зубровский с интересом взглянул на него. Похвально.

– Ну-ка, скажи пару слов по-английски.

– Хэлло, фрэнд, – довольно правильно произнес мальчишка.

– Отлично, парень, – похвалил его Зубровский. – У тебя неплохое произношение. Почти американское. Но вчера подготовка к Олимпиаде для тебя закончилась. Этим всегда кончается, когда разъезжаешь с пакетом взрывчатки по городу. Незаконный оборот взрывчатых средств, статья 109 УК – вот как это называется… Знаешь, на сколько это потянет?

Улыбка сползла с лица парня, он замолчал, и Зубровский счел начало допроса удачным.

– Где ты его взял? – спросил он.

– Нашел, – быстро ответил Весельчак.

– Валялся на дороге, конечно?

– В Ленинском сквере. Увидел, что-то белеет и, остановился взглянуть.

– Наверно, обронил кто-то? – подсказал Зубровский.

– Вряд ли, – парень не клюнул на наживку. – Скорее оставили нарочно.

Майор спросил, пытаясь придать вопросу оттенок безразличия:

– И что же ты собирался делать с находкой?

– Почем я знаю? Может, продать.

– Кому?

– Что значит – кому? Покупатель всегда найдется.

Местная манера вести разговор становилась все заметнее, проявляясь в привычке отвечать вопросом на вопрос.

– Выходит, ты чист, и мы должны принести тебе извинения? – спросил он, пристально глядя в лицо парня, и когда тот приподнял голову, увидел, что под глазом у него синяк, а левая щека чуть припухла. – А может, прикажешь тебя наградить? Ведь находка могла попасть и в более опасные руки?

Он почувствовал, что Алиев успокоился, но уже немного устал.

– Кстати, Алик, а как ты догадался, что в пакете тротил? Ты что, понял это, когда открыл его? Разве ты разбираешься во взрывчатке?

– Ну, я просто предположил, – не слишком уверенно ответил парень.

Итак, первое попадание, но успех достигнут только теоретически. Надо было придумать еще какой-то ход, чтобы парень раскололся. Зубровский тяжело вздохнул, изобразив на лице скуку.

– Ты смотрел фильм «Перевозчик», Алик? С Брэдом Питтом, кажется, в главной роли? Отличный фильм, правда? Так вот, видишь ли, ты такой же перевозчик. Кто-то, не знаю, кто именно, поручил тебе отвезти тротил, надеясь, что если тебя схватят, ты будешь молчать. Пока мне еще неизвестно, для чего могла пригодиться твоя находка – глушить рыбу или взорвать что-то посерьезней, да это меня сейчас и не очень волнует. Я не прошу тебя говорить – для чего, ты должен ответить мне – для кого. Вот что меня интересует.

– Что я должен сказать?

– Ты должен назвать человека, который дал тебе взрывчатку, – сказал Зубровский, слишком поздно спохватившись, что его самого подловили. Сукин сын, мальчишка посадил-таки в лужу. – Хорошо, хорошо. Раз уж ты такой разговорчивый, объясни мне одну вещь. Как вышло, что на пакете с тротилом стоит адрес булочной с улицы Советской, где как раз ты и живешь?

Не переставая говорить, Зубровский то и дело заглядывал в свои заметки, где значились адреса и фамилии, и только собрался исправить допущенную ошибку, как парень его перебил:

– Не знаю никакой булочной. За хлебом ходит мать. Начерно, чистое совпадение.

– Ну, конечно, совпадение! Как раз эту версию, я и собирался тебе подкинуть.

– Да ведь все так и есть.

– Ну, конечно, конечно, я тебе верю, – с довольным видом кивнул Зубровский и пристально посмотрел на подследственного.

Допрос продолжался еще минут десять, но больше походил уже на отвлекающий огонь. По существу, майор просто пытался скрыть, что в голове у него порядочная неразбериха, и он сам до конца не уверен – случайно нашел парень пакет или нет. Наконец он с притворным удовлетворением кивнул и проговорил:

– Во всяком случае, ты мало чего добился, рассказывая все эти басни. Значит, решил просто отсрочить свое признание? Ну что ж, тогда посиди немного в одиночке, герой. Я много встречал героев на свободе, но что-то не припомню ни одного такого на нарах… Мне спешить некуда. Если не хочешь признаваться, постарайся вспомнить, чем закончился тот фильм.

Он позвал конвоира и, не глядя больше на парня, который вяло поднялся со стула, углубился в чтение бумаг.

Чем, кстати, закончился тот фильм про перевозчика? Все голливудские боевики обычно заканчиваются на оптимистической ноте. Вроде бы тот перевозчик остался жив. Но в жизни ведь все по-другому? Тем более, в нашей.

Дело Алиева по-прежнему лежало у него на столе. Он вложил в него листок со своими заметками, теперь уже ненужными. Взяв техпаспорт на скутер, машинально раскрыл его, закрыл, и снова раскрыл с легким волнением. Фамилия лица, выдавшего доверенность, была Смирнов, как и у директора фирмы, что значилась на целлофановом пакете. Неужели просто совпадение?

9

За столом, заваленным справочниками и таблицами, сидел инженер Фриш. Перед ним светился экран компьютера, на котором расположились целые ряды формул и цифр. На столе лежала гора исписанной бумаги, но дело на лад не шло. Расчеты показывали, что для разрушения плотины требуется не мене десяти тонн взрывчатки. Чеченцам же, несмотря на все бахвальство Закаева, удалось заложить в тело плотины менее половины от этого количества… Что можно взорвать четырьмя с небольшим тоннами?

В подрывном деле, думал инженер, есть свои жесткие правила, пренебречь которыми может только человек, незнакомый с техникой подрыва. Фриш знал: взрыватели должны быть расставлены оптимально, так как минирование произведено под обрез, то есть необходимо с особенной педантичностью соблюдать эти законы. Не мог же он, имея в наличии половину от требуемого количества взрывчатого вещества, рассчитывать разрушить мощное тело плотины толщиной от двадцати метров в основании и до десяти метров по гребню? Даже если, как утверждает эмиссар, им удалось заложить взрывчатое вещество повышенной мощности – пластид, то и этого недостаточно. Не ядерный же это заряд!