Сергей Зверев - Батяня просит огня Страница 7

Никитенко думал о другом. Теперь он в полной мере ощущал всю «соль» учений. Стоило только высадиться – и он уже в экстремальной ситуации! Впрочем, сейчас он, несмотря ни на что, пребывал в приподнятом состоянии духа. Тем более, рядом был Батяня, который уж точно знал, что и когда ему делать. Молча они шли вперед, изредка перебрасываясь короткими фразами. Пробираясь сквозь болотистую чащу, оба пристально высматривали безопасную тропу.

Когда оба десантника в очередной раз вышли на открытое место, навстречу им внезапно выскочили четверо незнакомцев с автоматами и тут же взяли Батяню с Никитенко на прицел. Майор моментально увидел, что автоматы были иностранного производства. А автоматчик спросил: «Суоми?» Не получив ответа, он спросил еще раз: «Рус?»

И Лавров, и Никитенко, быстро все поняв, приняли единственно верное в этой ситуации решение. Добровольно сложив оружие, они молча последовали за незнакомцами, явно не расположенными к шуткам. Здраво рассудив, что вооруженное сопротивление регулярным войскам на территории чужого государства чревато серьезным международным конфликтом, оба офицера посчитали правильным выждать момента, когда все разъяснится и они смогут окончательно и верно оценить обстановку. Оба догадывались, что встретившие их на опушке автоматчики-финны ведут их теперь в одну из натовских частей, дислоцированных где-то неподалеку на время военных учений. Тем более что прямой вины российских военных в этом невольном нарушении государственной границы суверенной страны нет – где их высадил пилот, там они и приземлились! Согласно исходному плану, они должны были находиться километрах в двадцати отсюда, не меньше!

Теперь Батяня и Никитенко безропотно шагали в сопровождении финского эскорта, гадая про себя о своей дальнейшей участи…

Воинская часть вооруженных сил Финляндии располагалась на каменистой возвышенности недалеко от болота, на котором были задержаны русские. Помимо многочисленного личного состава, здесь было несколько гаражей для бронетехники, бочки для горючего, брезентовые палатки.

Батяню и Никитенко привели в какой-то обшарпанный вагончик, выкрашенный маскировочной краской. Автоматчики усадили их на стулья, а сами встали сзади и по бокам, для того чтобы пленники все время были в поле зрения. Однако ни Андрей, ни тем более Никитенко и не думали оказывать сопротивление. Когда в дверях показалась фигура какого-то долговязого мужчины в военной форме, они несколько приободрились. Он был одет в новенький натовский камуфляж с офицерскими погонами, сбоку на портупее красовалась кобура с видневшейся из нее рукоятью пистолета, а справа небрежно висела граната. Тем не менее предназначалась она явно не для учебных целей.

Финн начал допрашивать русских пленников на ломаном русском языке. При этом и у Батяни, и у лейтенанта руки были крепко связаны – на всякий случай. Оба смирились с таким проявлением предосторожности со стороны натовцев, деваться-то некуда. Никитенко даже подумал, что если бы сам обнаружил такую вот парочку в лесу около своей части, да еще и вооруженных по уши, то еще и врезал бы как следует за подобный несвоевременный карнавал.

Финн между тем задавал вполне нормальные вопросы, и тон его был мирным и дружелюбным. Судя по всему, он охотно верил всему сказанному. Стоит сказать, что с «речами» выступал в основном Батяня, потому как Никитенко до сих пор от всего произошедшего пребывал в легком шоке и разумно воздерживался от ведения беседы, дабы не ляпнуть лишнего. Финн скрупулезно записал все показания, пообещав, что немедленно свяжется с российским посольством в Хельсинки.

Уже на пороге финский офицер вдруг остановился, не спеша развернулся и с акцентом произнес:

– Извините, я совсем забыл. Тут один человек хотел поговорить с вами…

Едва он это сказал, как в дверь вошел мужчина в штатском, наружность которого располагала к беседе гораздо меньше, чем сухое и даже немного глуповатое лицо финна. Усевшись перед Лавровым и Никитенко на стул, он заговорил по-русски с таким сильным английским акцентом, что понять его было непросто:

– Ми претлагаем вам ошень вигодный сделка. Ви рассказивать нам про то, где располагаться ваш часть, а ми гарантирует солидный денежный вознаграждение, ви есть жить в США по зеленый карта, интересный работа и программа… как это… защиты свидетель.

Батяня, в свою очередь, как мог объяснил на ломаном английском, что, мол, ваше предложение неприемлемо, и что дальнейшие разговоры будут вестись только в присутствии полномочных представителей русского консульства.

Похоже, незнакомца подобная дерзость рассердила:

– Что? Какой адвокат? Какой каунсил? Ви – русский шпионы, это понятно любой дурак! Ваша легенда о сильном ветре и глюпый пайлот вообще не похожа на правда. Кто ви, кто есть вас послал, с какой миссией, с кем вы должны были встретиться? Гиде есть вся ваша остальная шайка? Отвечайт! Бистро!

Однако и Батяня, и Вячеслав Никитенко молчали.

Незнакомец начинал беситься:

– Не хотите говорить? Ол райт! Тут кругом – десятки километров болот, если даже вас будут искать, вас все равно не найти. Тем более что ми переправим вас в другое место, где наши спешиал методики развяжут ваши язык! Так что на ваш выбор: или ви сейчас же рассказыват все о ваш план, количестве и дислокации войск и назначении диверсионная группа и получать хороший жизнь за границей, либо ми перевозить вас в укромный бункер, где наши люди пытать вас и доставать из вас правду силой! Ну что? Что ви теперь сказать? Я думаю, что у вас не вы…

В этот момент майор резко вскочил вместе со стулом и сильно ударил стоявшего рядом долговязого финна головой в грудь. Тот болезненно скукожился, а Лавров вцепился зубами в чеку гранаты. Никитенко, впрочем, тоже не дремал. Молниеносным ударом ноги он что было мочи ударил штатского ногой под ребра. Тот отлетел к стенке и сполз, хватая ртом воздух.

– Скажите этому уроду, чтобы развязал нам руки, а то я за себя не ручаюсь! – процедил сквозь зубы Батяня, намертво вцепившись в чеку.

Солдаты поняли, что спорить с этими сумасбродами опасно, и развязали их. А через минуту сами были связаны, обезоружены на полу и приторочены хитроумным узлом друг к другу. Штатский и финн также были связаны, и теперь стояли перед Батяней, покорно ожидая своей участи.

– Итак, – обратился Лавров к финну. – Продолжим разговор. Где у вас тут телефон?

Финн безропотно кивнул в сторону, и лейтенант Никитенко тут же обнаружил аппарат. Однако дозвониться до штаба или вообще до России, как оказалось, было невозможно.

Батяня начинал злиться:

– А ну, ты, каланча, где тут у вас карта? Сколько километров до Хельсинки?

– Н-н-не знаю… – смятенно промямлил финн. Он был явно обескуражен всем происшедшим за эти несколько минут.

– Понятно. Ну и хрен с ней, с картой.

У Батяни созрел какой-то более подходящий план, который он и не преминул озвучить:

– Итак, господа хорошие, сейчас безо всяких там штучек вчетвером выдвигаемся во-о-он к тому джипу. Понятно? И не дай бог вам сделать хоть шаг не в ту сторону.

Майор многозначительно покачал гранатой перед носом у ошалевших «следователей», которые и моргнуть не успели, как оказались на месте своих жертв…

Неровная лесная дорога заставляла джип аккуратно преодолевать все рытвины. За рулем сидел финн, которого держал на мушке Батяня. Сзади находились Никитенко и связанный штатский, которого лейтенант то и дело тыкал в бок пистолетом.

Когда автомобиль выехал к шоссе, на перекрестке вдруг на дорогу вышли несколько человек с автоматами и в камуфляжной форме без каких-либо знаков различия. Батяня хотел было повернуть назад, но было поздно. «Допрыгались, – промелькнуло у него в голове. – Ну все, Маруся, теперь держись…»

Глава 8

Бразильская сельва – одно из красивейших и экзотических мест на земле. Этот тропический рай в Южной Америке привлекает своей загадочностью, каким-то мистическим великолепием. Венец этой чудной красоты – ее величество Амазонка – сверкающей лентой пересекает девственные тропические леса. Название этой своенравной реке дали еще испанские конкистадоры, воевавшие на ее берегах с индейцами. Они были поражены необузданной яростью индейских женщин, сражавшихся наравне с мужчинами племени. Отчаянные воительницы напомнили испанцам миф об античных амазонках, благодаря чему река получила свое имя.

Безумный поток, петляя и поворачивая, шумит в джунглях. На одном повороте в сердце тропического леса расположились, сверкая крышами, легкие сборные домики с эмблемами Гринписа. Они выглядели карликами на фоне громадных деревьев, чьи искривленные ветви напоминали огромные руки. Научные экспедиции направляются сюда десятками со всего мира. Ведь бразильская сельва – настоящий рай для любого ученого.