Сергей Зверев - Зачистка под ноль Страница 7

– Мы получили исчерпывающую информацию от агента Землемера и других источников по кризису в Тунчжае, – начал доклад двухметровый, массивный и мощный, как тяжелый танк, мужчина средних лет в строгом синем костюме. Присмотревшись внимательно к его повадкам, движениям и манере поведения, знающий человек сделал бы вывод, что гораздо больше ему подошел бы камуфляж, разгрузка и пулемет Калашникова на плече. Так когда-то и было. Олег Денисов, оперативный псевдоним Медведь, в прошлом служил командиром разведывательной группы ВДВ – лучшей диверсионной команды Советской, а потом и Российской армии.

– И как они оценивают происходящее? – спросил Гермес.

– Ситуация не совсем понятная. История вопроса. В начале прошлого года правительственные войска Королевства Суньяма сильно помогли Бангладеш в проведении спецоперации против мусульманских террористических организаций. Был нанесен одновременный удар по базам фанатиков на приграничных территориях Бангладеш и Суньямы. Тогда это было оценено как пример успешного международного взаимодействия по борьбе с исламским фундаментализмом крайнего толка. Скорее всего, кровавый пир в Тунчжае – это ответ… Но дело не в самом теракте. Интереснее его исполнители. Их подготовка осуществлялась на базах на территории Пакистана. Они принадлежат к радикальной исламской организации «Гнев Всевышнего». До сего момента ничем она себя особо не проявила. Ее лидеры чурались рекламы и были на вторых ролях..

– И избрали проверенный способ заработать авторитет, – предположил Гермес.

– И получить свой надел на мировом рынке террористических услуг? Логично. Но не похоже. Но тут что-то другое. Гораздо худшее. Наш глубокоуважаемый соратник проанализировал ситуацию и готов доложить о результатах, – Медведь церемонно склонил голову в сторону человека в свитере. Тот, определенно скучая на данном мероприятии, занимал себя вычерчиванием загадочных иероглифов в лежащем перед ним блокноте.

Это был Эскулап, главный психолог, психиатр, а заодно и колдун «Пирамиды»; законный наследник психотехнологий КГБ, которые с его помощью были изъяты на переломе эпох и попали в безраздельное владение к «Пирамиде». У большинства этих методик аналогов в мире нет.

– Вот о чем мне не терпится уведомить уважаемое собрание. – Эскулап оживился, отодвинул от себя блокнот и зябко потер руки. – Нельзя сказать, что мы в глубокой заднице. Но близко к этому.

Гермес поморщился – он не любил подобных вольностей. Но Эскулапу прощалось все. Абсолютно все!

– Первое, что бросается в глаза – это выходящее за рамки разумного бесстрашие террористов, презрение к собственной и чужой смерти, способность пойти на все, – в речи Эскулапа прорезались лекторские интонации. – И еще – чрезвычайно высокие боевые качества.

– Точно, – поддакнул Влад Абросимов, оперативный псевдоним Русич, высокий атлет, лучший боец «Пирамиды», в настоящее время оперативный координатор проекта «Барьер-два». – Они как заговоренные были. Уложили их с большим трудом.

– Типичная некроориентация… Термин мой в учебниках не ищите, – усмехнулся Эскулап. – Они закодированы на смерть.

– И чем эти ангелы смерти отличаются от обычных шахидов? – спросил Гермес.

– Ну, с точки зрения поведения и ориентации – ничем особенным. Но… Игорь Великанов, который явно прогрессирует в последнее время, из обычного военного сапога… – Эскулап сделал паузу и заработал уничижительный взгляд Медведя и, усмехнувшись, продолжил: – превращается в толкового агента и аналитика-интуитивиста. Так он заметил, что боевики являлись как бы элементами единой программы. Взять их переговоры. Речи про Аллаха, ислам и райские кущи для шахидов, которыми всегда смазываются подобные теракты как машинным маслом, не производили на них особого впечатления. Страхи, сомнения – все побоку. Есть программа, есть действия, нет сомнений и колебаний.

– Насколько я осведомлен, наши методики позволяют достичь не менее впечатляющих результатов, – сказал Гермес.

– Да, позволяют. Но с большими оговорками. И с использованием уникальных технических, медикаментозных средств, да еще моего немалого опыта, который сродни высокому искусству. Хорошая кодировка – это как портрет кисти Леонардо да Винчи.

– Помню, ты без особого труда сделал из пленных кукол для участия в нашей силовой акции, – заметил Медведь. – И они точно выполняли программу.

– Вот именно – куклы. Безынициативные. Одноразовые. А тут полноценные биороботы. Мотивировки, надежды, чувства – все то, что делает человека человеком – у них выключены. Осталась только боевая эффективность.

– Был проект «Барьер-один», – Русич вспомнил свое внедрение в организацию, создавшую методику превращения людей в машины убийства. – Может, это его отголоски?

– Другой почерк, – покачал головой Эскулап.

– Насколько мне известно, в живых остался только один участник акции. – Гермес отхлебнул из стоящей перед ним кофейной чашки из тонкого китайского фарфора глоток кофе с коньяком. Он нуждался в этом напитке, как автомобиль в горючем.

– Да, – кивнул Медведь. – К работе с ним допущен Великанов.

– Что сейчас с этим террористом?

– Судя по всему, кодировка иссякает, – сказал Медведь. – К нему возвращается человеческий облик и желание бороться за жизнь. Уже пишет петиции в посольство Пакистана с требованием защитить его гражданские права. Начинает сотрудничать со следствием.

– Странно, что в него не заложили установку на самоликвидацию, – задумчиво произнес Русич. – При таком уровне работы это несложно.

– Может, не смогли. Или она снизила бы его эффективность, – предположил Эскулап. – Жалко, уважаемые господа, что я не могу поработать с ним лично. Тогда все встало бы на свои места.

– Сергей Николаевич, вы же невыездной, – укоризненно произнес Гермес.

– И невыводной, – хмыкнул Эскулап. Он даже по улице не мог свободно пройтись, если за его спиной не маячили полдюжины бойцов и пара машин сопровождения.

– Хотя бы командируйте Тунгуса, – назвал Эскулап имя своего любимого ученика и реально действующего оперативника.

– Будьте благоразумны, – слегка улыбнулся Гермес. – К сожалению, у нас нет возможности устроить выездной консилиум. Единственное, на что можно рассчитывать, – это участие Великанова в расследовании. Так что придется пользоваться его наблюдениями… Вернемся к кодированию. Чья это работа может быть? Американцы? Англичане?

– Другая школа, – сказал Эскулап. – Не буду вдаваться в подробности – они узкоспециальные и, в силу хронической нехватки образования, присутствующим непонятны.

Русич хмыкнул. Колкости, отпускаемые Эскулапом, не раздражали, а как-то бодрили. Оно и неудивительно. Всегда, пусть даже неосознанно, этот «колдун» пользовался психометодиками, позволявшими любой разговор пустить в нужное ему русло и придать ему нужный эмоциональный окрас.

– Похоже, мы имеем дело с традиционными восточными закрытыми методиками, – выдал Эскулап.

– Да, это действительно нечто новое, – произнес Гермес.

– Точнее, хорошо забытое старое. Из материалов расследования усматривается, что в закрытом лагере они активно занимались боевой и специальной подготовкой – получали навыки пользования системами связи, навигаторами GPS, оружием, отрабатывали десантирование на берег, в том числе и на надувных лодках, что было с блеском проделано. Заучивали особенности местности, планы объектов атаки. Даже с морской болезнью их учили бороться. Продумано было все. Где-то за месяц до операции их перевели на положение строгой изоляции. Связи с внешним миром прерваны, даже запрещены телефонные звонки. Определенная диета. Молитвы – тоже не совсем стандартные. И, что любопытно, медитация.

– У мусульман? – удивился Медведь.

– Вот именно. По информации Великанова, смертников в период подготовки посещал лидер организации Ахмед в сопровождении буддистского ламы.

– Все интереснее, – произнес Гермес. – Монах буддист с визитом вежливости у мусульманских террористов.

– Лама беседовал с каждым из террористов. Возможно, вводил в транс, но пленный этого не помнит. Вроде показывал какие-то фигуры. Судя по всему, мандалы…

– Мандала. Геометрический символ сложной структуры, который интерпретируется как модель вселенной, – блеснул знаниями Медведь.

– Почти правильно, – кивнул Эскулап. – При медитации некоторые мандалы оказывают сильное и не вполне понятное воздействие на сознание.

– И способны трансформировать психику? – осведомился Гермес.

– Вполне возможно.

– Были уже примеры использования аналогичных методик? – Гермес отхлебнул кофе.

– Об этом лучше скажет Виктор Владимирович, – Эскулап кивнул в сторону невысокого сухощавого человека с внешностью бухгалтера надомника. На кончике его носа приютились модные затемненные очки каплевидной формы.