Михаил Серегин - Штормовое предупреждение Страница 7

– Наверное, где-то поблизости, – сказал Мачколян. – Он ведь сначала к нам присоединился, а потом опять незаметно исчез – заскучал, наверное. Решил провести время повеселее. Сидит небось сейчас в парке, мороженым девушку угощает.

– Я ему покажу веселье! – пообещал Грачев. – Сачок!

– Да вы не переживайте! – вмешался Самохин. – Разгрузим в момент! Своя ноша, как говорится, не тянет, ха-ха... Тут немного – я сам одной левой унесу. А Лукьянова эта в самом деле внешне очень даже ничего. Вашего товарища понять можно. Только шансов у него, я думаю, ноль. Ведь у Лукьяновой жених есть.

– Ну хорошо, хоть в этом повезло, – иронически сказал Грачев. – Хотя не уверен, что нашему Максу даже жених будет помехой.

Все были немного смущены неожиданным поворотом разговора и поспешили заняться разгрузкой. Времени заняло это немного, но когда закончили и поехали смотреть завод, вдруг выяснилось, что одну небольшую коробку в машине все-таки забыли. Грачев проверил – в коробке оказались портативные рации и аккумуляторы к ним.

– Ну, потом заберу! – благодушно заявил Самохин, который уже свыкся с мыслью, что придется тащиться на край города. – Все равно нам с вами еще акт о приемке-передаче писать – тогда и заберу.

Как он и предполагал, на завод их не пустили, причем охрана у входа сослалась именно на повышенную опасность производственного процесса.

– Будет договоренность с дирекцией – милости просим, – сказали им. – А так вы для нас, извините, посторонние. К сожалению, директора сегодня нет и не будет. Вот завтра у нас зарплата, и все будут на месте.

У Грачева после такого заявления окончательно испортилось настроение. Хотя солнце уже давно перевалило через самую высокую точку, жара сделалась еще гуще. Даже дышать, глотать этот перекаленный, наполненный заводскими испарениями воздух было трудно. Присутствие их группы в Бельске показалось в этот момент Грачеву чудовищной бессмыслицей, каким-то дурацким фарсом. Он был готов хоть сию же минуту дать команду отправляться обратно. Мысль о разрезании красной ленточки его не прельщала. Он даже про ресторан забыл.

Величко угадал его мысли и примирительно заметил:

– Тяжело, как обычно, в учении! Почему бы не рассматривать эту бодягу именно таким образом? Будь проще, Грач! Каждый живет как может. В конце концов, наш новый коллега прав – мастерство придет с опытом.

– А сюда мы завтра обязательно наведаемся, – подхватил Самохин. – Во-первых, Гладышев на собрание тоже приглашен и обещал быть, а во-вторых, завтра вы, так сказать, под патронажем самого высокого начальства будете, так что везде зеленый свет!..

Грачев махнул рукой и молча пошел к машине. «Нервишки шалят, – подумал он. – В самом деле, нужно держать себя в руках. Никто в нашей неразберихе не виноват. Просто все привыкли так жить. Пока гром не грянет...»

Поехали обратно. Самохин специально предложил водителю немного изменить маршрут и, когда они проезжали мимо наполненного деревянными строениями овражка, попросил остановиться. Овражек, неглубокий, но длинный, был застроен, видимо, еще в позапрошлом веке. Во всяком случае, вид этих рассыпающихся, лепящихся друг к другу как соты домишек наводил именно на такие мысли.

Прямо над оврагом возвышалась строительная площадка – строили новый заводской корпус. Самохин ткнул пальцем.

– Вот наше гетто, – сказал он. – То самое, о котором так трогательно заботится гражданка Лукьянова. Согласен, живут тут по-свински. А что делать? У города нет возможности дать всем приличное жилье. А строить-то надо! Диалектика!

Спасатели некоторое время молча рассматривали деревянный муравейник, выстроенный человеческими руками, но менее всего напоминающий сейчас человеческое жилье, а потом Грачев сказал:

– С профилактической точки зрения это полная труба. Любое возгорание, и тут такое начнется!

– А рядом завод, на котором горючие материалы, – мрачно добавил Величко.

– А учитывая, какой контингент тут проживает, то возгорание очень даже возможно, – прибавил Мачколян.

– Бог хранит, – возразил им Самохин.

– Значит, завтра у нас встреча с руководством города? – задумчиво протянул Грачев. – Ну и отлично. В порядке доброго совета предложим руководству заняться решением этого вопроса. Иначе однажды не миновать вам больших приключений.

– А стоит ли, Грач? – скептически заметил Величко. – Сказано, не мечите бисер перед свиньями. Кто мы тут? Мы даже не проверочная комиссия. Так, посланцы доброй воли... Так что давай выполним до конца программу и отвалим. Каждый должен действовать на своем месте.

– Товарищ верно говорит, – с энтузиазмом воскликнул Самохин. – Прежде всего мы вам благодарны за искреннюю заинтересованность, за теплые слова, за беспокойство. Но ворочать завалы мы будем сами, не сомневайтесь. А сейчас у нас, можно сказать, праздник, и потому все-таки настаиваю, чтобы мы немедленно отправились в ресторан.

– Да, надо бы пожрать, Валентин Петрович! – подал голос Пантюхин. – И машину заправить надо. И душ бы хорошо было принять...

– Ладно, поехали в ресторан! – хмуро сказал Грачев.

Пантюхин обрадованно дернул рычаг скоростей, тронулся с места.

– Надеюсь, там, куда мы едем, собачку накормить получится? – строго спросил Величко.

– Сделаем все в лучшем виде! – заверил его Самохин. – Хозяин ресторана – мой хороший друг. Хоть отдельный кабинет выделим вашей собачке...

Они проехали вдоль оврага, свернули к жилым кварталам и оказались на перекрестке двух улиц. На светофоре горел красный. В глаза им бросилась вывеска со странным названием «Не томись!». Под вывеской кучковались какие-то подозрительные фигуры.

– Тоже ресторан! – хохотнул Самохин. – Ну, естественно, на известную публику ориентирован. Лично я не посоветовал бы появляться здесь вечером. Да и днем... Сюда, скажу вам по секрету, даже милиция остерегается заглядывать, ха-ха...

Загорелся желтый, и «УАЗ» нетерпеливо дернулся. И тут Величко удивленно воскликнул:

– Стой! Стой, Пантюхин! Если тут такое нехорошее место, то какого черта тут наш Макс делает, а?

Все разом прилипли к окнам и действительно увидели на противоположной стороне улицы Максимова, который явно на повышенных тонах разговаривал с тремя типами крайне жлобского вида. Собственно, беседа уже закончилась, и теперь наступало ее естественное продолжение, причем даже невооруженным глазом было видно, что силы абсолютно неравны. Троица, с которой спорил Макс, состояла из тертых мужиков, от которых стоило бы держаться подальше. А положение Макса осложнялось еще и тем, что в обе его руки поочередно вцеплялась бледная девушка в брючках. Делала она это из лучших побуждений, но мешала Максу ужасно.

– Не знаю, что тут делает Макс, – негромко сказал Грачев, – но вот что делают с Максом, это очевидно. Нашего Макса бьют. Выходим, ребята!

– Выходите скорее! – выпучил глаза Пантюхин. – Здесь стоять нельзя!

Но уговаривать уже никого не надо было. Спасатели высыпали из машины и бросились к ресторану. Самохин проявил завидную солидарность и рванул на подмогу едва ли не первым. Величко не стал мудрить, а сразу пустил вперед Графа, шепнув ему что-то в длинное острое ухо.

На бегу они успели рассмотреть своих противников. Один высокий и худощавый, с довольно красивым лицом, которое, однако, было сейчас искажено злобой, второй невысокий и круглый, с лоснящимися щеками, из тех, кого называют «качок», и третий – седоватый, с хищными чертами лица, крепкий и резкий в движениях. Именно он прямо на глазах у спасателей дважды врезал Максу по челюсти, отбросив его к стене дома.

Было видно, что Макс «поплыл», но на ногах удержался. Он пытался встать в стойку и закрыться, но ему мешала девушка, которая упорно лезла ему под ноги, видимо, вообразив, что не родился еще на свет такой нахал, который посмел бы ударить женщину.

Ее действительно не ударили. Долговязый красавчик просто схватил ее за волосы и что есть силы отшвырнул в сторону. Девушка вскрикнула и упала на асфальт, больно ударившись коленом. Кровь ударила Максу в голову, он рванулся вперед и тут же получил еще один хлесткий удар. Но в этот момент Граф, пролетев над мостовой, как серая молния, грудью врезался в длинного и сбил его с ног. Парень, кажется, даже не понял, что произошло. Он рухнул на тротуар, перекувыркнулся через голову и встал на четвереньки, ошеломленно озираясь по сторонам.

А Граф уже занялся седым. Намордник не давал ему развернуться во всей красе, но и в таком положении Граф был великолепен. Он издал такой рык и с таким видом пошел на противника, что седой не выдержал и стал отступать, хватаясь за задний карман.

Величко слишком хорошо знал этот жест. Люди с таким лицом не за носовым платком в карман лезут. Теперь уже Графу угрожала опасность, а этого Величко допустить никак не мог.

– Граф, к ноге! – крикнул он и, подскочив ближе, оказался лицом к лицу с седым.