Джек Хиггинс - Штормовое предупреждение Страница 7

— Лучший, сэр — смело сказал Джего.

— Можно спросить, где вы его нашли?

— Гарвард, сэр — вежливо сказал Янсен и удалился.

Рив сказал с изумлением:

— Он не шутит?

— Боюсь, что нет, адмирал.

— Не удивительно, что войну не кончат к рождеству.

Рив присел на край койки, разорвал пакет и вынул два конверта. Вначале он открыл меньший. Внутри было фото и письмо, которое он быстро прочитал с улыбкой на лице. Он передал фото Джего.

— Джанет, моя племянница. Она врач в госпитале Гая в Лондоне. С сорокового. Работает под бомбами.

У нее был серьезный, ровный взгляд, высокие скулы, чуть широковатый рот. Что-то в ее выражении проняло Джего. Он неохотно вернул фотографию:

— Очень мила, сэр.

— Ну, это явное преуменьшение.

Рив открыл второй конверт и нетерпеливо начал читать содержащееся в нем письмо. Постепенно улыбка сошла с его лица, глаза потемнели, рот застыл.

— Плохие новости, сэр?

— Это, сынок, полностью зависит от точки зрения. Командиры склонны думать, что война может идти без меня. То есть, говоря любимую фразу наших британских союзников, я сделал свой кусок.

Джего открыл шкаф позади него, достал бутылку скотча и бокал, который вручил адмиралу:

— Большинство моих знакомых могли бы сильно поспорить на этот счет, сэр.

Он налил в бокал щедрую порцию виски. Рив сказал:

— Что-нибудь другое было бы серьезным нарушением правил, лейтенант. — Он нахмурился — Кстати, как вас зовут?

— Джего, сэр. Харри Джего.

Рив отхлебнул виски:

— Что у вас за служба здесь? Это старое корыто выглядит, словно осталось с Крымской войны.

— Весьма возможно, сэр. Гордость Королевских ВМС. Мы играем в почтальонов, как видите. Кажется, они думают, что эта работа большего не стоит.

— Чем вы занимались прежде?

— Торпедные катера, сэр. Вторая эскадра, работали в Канале.

— Джего? — сказал Рив и его лицо оживилось — Вы потеряли судно в заливе Лайм.

— Думаю, так можно сказать, сэр.

Рив улыбнулся и протянул руку:

— Приятно видеть вас, сынок. А эти ребята наверху? Они из той вашей команды?

— Кто остался.

— Ну, раз я здесь, можете показать мне этот хлев.

И Джего провел его от киля, до клотика. Они закончили в рубке, где нашли Янсена над столом с картами.

— И куда вы отсюда? — спросил Рив.

— Следующая остановка — станция погоды на юго-западной оконечности Харриса, адмирал. Я как раз прокладываю курс.

— Покажите.

Янсен провел пальцем от Саунда в Атлантику и Рив сказал:

— Осторожнее здесь, особенно если видимость ухудшается. Здесь, в трех милях к северо-западу.

Он показал на карте:

— Вашингтон-риф! Звучание не напоминает родину?

— А, вероятно, не должно? — спросил Джего.

— Смертельная западня. Точка наибольшего риска судоходству на всем западном побережье Шотландии. На этих скалах четыреста лет назад ушли в ад два галеона Испанской Армады. Они до сих пор дробят суда на куски. Одна из главных причин, что здесь на Фаде есть спасатель.

— Может, нам лучше идти на север через Литтл-Минч, сэр?

Рив улыбнулся:

— Я знаю — разгар войны, лейтенант, но это все что у нас есть.

Янсен торжественно сказал:

— Пока на войну смотрят, как на нечто безнравственное, в ней всегда будет очарование. Все, что кажется вульгарным, теряет в популярности. Оскар Уайлд сказал это, сэр — произнес он.

— Великий боже, верни мне рассудок. — Рив покачал головой и повернулся к Джего — Позвольте мне покинуть эту развалину, пока я совсем не сошел с катушек.

— Еще одно, сэр. Вы знаете мистера Мердока Маклеода?

— Он боцман на спасателе и мой добрый друг. Почему вы спрашиваете?

Джего расстегнул карман рубашки и вынул оранжевый конверт.

— Командир королевских ВМС в Маллейге попросил меня доставить ему эту телеграмму; сейчас на острове нет ни телефона, ни телеграфа, как я понимаю.

— Это верно, — сказал Рив. — Кабель разорвало в шторм в прошлом месяце и его еще не починили. В самом деле, сейчас единственная связь острова с внешним миром — это мое личное радио.

Он потянул руку за конвертом, который был открыт.

— Из Адмиралтейства, сэр.

— Плохие новости?

— У него сын, сэр, лейтенант Дональд Маклеод.

— Верно. Командир вооруженного траулера в эскорте конвоев в Северном море на восточном побережье. Ньюкасл — Лондон.

— Торпедирован вчера у Хамбери со всей командой.

Рив заговорил шепотом:

— Никто не спасся? Вы уверены?

— Боюсь, что нет, адмирал.

Рив, казалось, старел на его глазах:

— Они, очевидно, не сказали вам еще одно, лейтенант; хотя Дональд Маклеод был командиром траулера, в команде было еще четыре человека с острова.

Он вернул конверт Джего:

— Чем быстрее мы кончим с этим, тем лучше.

Церковь Святого Мунго была крошечным, исхлестанным погодой зданием с квадратной башенкой, построенным из блоков тяжелого гранита на склоне холма над городом.

Рив, Джего и Фрэнк Янсен вошли через ворота, прошли по тропинке через церковный дворик, усеянный надгробиями, к западному приделу. Рив открыл массивную дубовую дверь и вошел.

В крошечной часовенке сбоку от алтаря на козлах лежал в гробу мертвый мальчик. Две пожилые женщины убирали тело, Мердок и Джин Синклер стояли рядом, говоря приглушенными голосами. Они повернулись и посмотрели на открывшуюся дверь. Держа фуражки в руках, трое мужчин подошли ближе. Они помолчали, потом Рив протянул Джин Синклер оранжевый конверт.

— Я думаю, вам следует это прочесть.

Она взяла конверт, достала телеграмму. Ее лицо побледнело, она молчала. Интуитивно Рив понял, что она заново переживает собственную трагедию. Она повернулась к Мердоку, но адмирал быстро шагнул вперед, оттеснив ее.

Мердок сказал тихо:

— Кажется, у вас для меня плохие новости, Кэри Рив.

— Судно Дональда торпедировано вчера у Хамбери — сказал Рив. — Затонуло со всей командой.

Дрожь прошла по всему телу старика. Он зашатался, потом глубоко вздохнул и выпрямился:

— Божья воля.

Две женщины, прибирающие тело, подошли ближе к ним; их лица застыли в ужасе. Как знал Рив, они сейчас потеряли мужа и брата. Мердок вернулся назад и стоял, смотря на немецкого мальчика, смертельно бледное лицо которого было мирным.

Он наклонился и тронул его ледяную руку:

— Бедный парень — сказал он. — Бедный мальчик!

Его плечи поникли и он тихо заплакал.

Баркентина «Дойчланд», 12 сентября 1944 года. Широта 26°.11N, долгота 30°26W. Ветер NW 2-3 балла. Облачно. Видимость плохая. Сильный шквал прошлой ночью во время средней вахты, разорван кливер.

3

Где-то в пятистах милях к югу от Азоров Эрих Бергер сидел за столом в каюте, заполняя личный дневник:

«…наше общее продвижение, конечно, гораздо лучше, чем я мог надеяться, и все же пассажиры находят путешествие исключительно скучным. Большую часть времени плохая погода держит их внизу; световые люки текут и в кают-компании постоянно сыро.

Потеря цыплят и двух молочных коз, все смыты за борт сильным шквалом через три дня после выхода из Белема, имела неблагоприятный эффект на нашу диету, хотя снова это наиболее заметно по монахиням. Фрау Прагер остается моей главной заботой и ее состояние, как я могу судить, продолжает ухудшаться.

На случай встречи с вражеским судном мы подготовились насколько возможно. «Дойчланд» теперь стала «Гудрид Андерсен» до последней детали, включая библиотеку шведских книг в моей каюте. План компании при высадке в любое время, прост. Лишние сверх нормального в команде люди спрячутся под полом трюма. Затея проста, но их легко найти, немного порыскав, однако, у нас нет другого выбора.

«Дойчланд» ведет себя так хорошо, насколько это возможно в Атлантике, хотя не проходит и дня, чтобы шквалы не разрывали паруса, а сегодня утром мистер Штурм доложил о двадцати дюймах воды под полом трюма. Однако, это еще не причина для паники. Мы все становимся старше, а «Дойчланд» старше большинства из нас…»

Все судно пьяно накренилось и Бергера выбросило из кресла, когда каюта покачнулась. Он вкарабкался на ноги, открыл дверь и выбежал на палубу.

«Дойчланд» ныряла в бурном море, вся палуба в шипящей пене. Лейтенант Штурм и старший матрос Кнут с обоих сторон вцепились в штурвал и боролись изо всех сил, чтобы удержать его.

Высоко над палубой главный гафель свободно бился на ветру. Шум был ужасен и раздавался даже в реве ветра, верхушка мачты дергалась туда-сюда, как прутик. Как будто парус лопнул только что. Но Рихтер был уже на снастях, море перекатывалось через него, когда он дергал за линь, чтобы погасить парус.

Бергер бегом присоединился к нему, поскользнулся и закатился к люку, когда очередная большая волна прошла по палубе, но сразу оказался на ногах и добавил свой вес к линю вместе с Рихтером.

Парус упал и «Дойчланд» заметно выпрямилась, барабанные звуки стихли. Рихтер прокричал: