Анастасия Валеева - Погоня за оружием Страница 7

– Давай как-нибудь в другой раз, – страясь быть как можно более мягкой, произнесла Милославская, – мне работать нужно.

– Работать? – с издевкой спросил Руденко, зная, что Яна имеет в виду гадание.

– Общаться с картами, если тебе так больше нравится.

– Как хочешь… – разочаровано протянул Семен Семеныч.

В более спокойной обстановке приятели допили кофе, выкурили по сигарете и распрощались, обещая созвониться, как появится что-то новое.

Утро встретило Яну игривыми, всюду проникающими солнечными лучами. Окна ее спальни выходили на восток, поэтому солнце первым делом заглядывало именно туда. Яркий свет даже во сне заставлял Милославскую жмуриться, пока, наконец, окончательно не разбудил.

Яна лениво приоткрыла глаза. Лучи, запутавшись в паутинном лабиринте тюля, все же выбирались на свободу и начинали шнырять по комнате. Они заставали врасплох многочисленные пылинки, танцующие в воздухе, и те в испуге начинали разбегаться кто куда.

Вставать не хотелось, и Яна решила просто полежать, поразмышлять о прошлом, настоящем и будущем. Больше всего, конечно, в настоящем ее занимала история, рассказанная Верой Щербаковой. Гадание на карте «Да/Нет» определенно не говорило, что же именно произошло с пистолетом Щербакова. Единственное, что было известно – он не потерян. Версия о краже оружия назойливо втиралась в сознание Милославской, требуя по меньшей мере уважительного к себе отношения. Собственно говоря, Яна не имела ничего против нее, просто пока не была полностью уверенной.

Убедиться или разочароваться в данном случае могло помочь только гадание, и Милославская решила покинуть постель, чтобы поскорее приступить к работе.

Перед тем, как взять в руки колоду, Яна вышла во двор, чтобы полюбоваться своими гладиолусами. В этом году они были необыкновенно крупными и яркими, и не радоваться, глядя на них, было просто невозможно. Тем более, что Милославская вообще была неравнодушна к цветам, особенно к этим.

Яна подошла поближе к клумбе и стала внимательно приглядываться к каждому цветку и бутону. Она получала от этого огромное эстетическое наслаждение и потом, гадая, чувствовала себя гораздо более сильной и способной проникнуть в тайны бытия.

Милославская заботливо обобрала завядшие цветочки, полила грядку из огромной пластмассовой лейки и, довольная, отправилась в дом.

Полная сил, энергии и желания жить гадалка взяла в руки колоду и задумалась, с какой картой лучше на этот раз поработать. Она всматривалась подолгу в каждую из них, пока по велению души не остановила выбор на «Взгляде в прошлое».

– Да, неплохо бы узнать, как все обстояло на самом деле, как все проходило, эта их дачная вечеринка, – бубнила себе под нос Милославская.

Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и попыталась сконцентрировать всю энергию, находящуюся в данный момент в теле, в кисти правой руки. Через три минуты Яна уже не чувствовала своего тела. Только ладонь, горячая, как пламя костра, и карта, излучающая этот жар. Сначала перед Яной стало кружиться мутное белое облако, полное людских голосов: смеха, криков, песен. Только звуки, и ничего: ни лиц, ни очертаний фигур. Да и произносимые слова разобрать было невозможно, потому что облако крутилось так быстро, как будто кто-то перематывал аудиопленку в ускоренном режиме.

Еще более сосредоточившись, Милославская стала улавливать запахи. Она брезгливо поморщилась, потому что несло отвратительно: перегаром, табаком и духами. Последнее заставило ее максимально сконцентрировать внимание. Духи! Женские духи! Это несомненно! Запах дорогой, но какой-то вульгарный, резкий, отталкивающий.

Вдруг послышалось громкое щелканье. Облако стало укрупняться, расплываться. Видение приобретало отчетливость. Но изображение увеличивалось с молниеносной скоростью, поэтому рассмотреть людей казалось невозможным.

– Пистолет. Пистолет, – мысленно твердила Яна.

Предметы, кружащиеся в облаке, продолжали увеличиваться, пока взору Милославской не предстал пистолет. Она видела его ясно, во всех деталях. Вернее, это была кобура, внутри которой угадывалось наличие оружия. Вдруг чьи-то ловкие пальцы принялись расстегивать кобуру, осторожно, боязливо. Вор очень нервничал, его руки дрожали. Затем они взяли пистолет и быстро извлекли его из кобуры.

Облако вновь закружилось, изображение стало уменьшаться, вновь с молниеносной скоростью. Но Милославская продолжала оставаться в том же состоянии. Это означало, что карта «покажет» еще что-то. На самом деле, в следующее же мгновение облако раздвоилось и во втором, более маленьком, Яна увидела ту местность, которую ей описала Щербакова. Причем Милославская могла свободно приглядеться к каждой травинке, каждому кустику и листочку. Неведомая сила, казалось, вела ее за собой, показывая, что того, что она хочет отыскать, на этой даче нет.

Совершенно неожиданно все прекратилось. Экстрасенс не могла открыть глаза, потому что чувствовала себя абсолютно обессиленной. Еще бы, карта поработала с полной отдачей, максимально приоткрыв перед Яной таинственную завесу.

Милославская продолжала полулежать, совмещая отдых с размышлениями. Теперь она не сомневалась, что пистолет у Щербакова украден, а не потерян, и его поиски на даче – пустая трата времени. Оставалось выяснить, кого может подозревать сам Андрей, ведь, по его словам, он веселился в кругу людей, достаточно хорошо ему знакомых. Яна запланировала после отдыха обязательно связаться с Щербаковым и постараться прояснить ситуацию.

Сейчас же пределом ее мечтаний был спокойный, глубокий безмятежный сон, поэтому Яна, с трудом поднявшись с кресла, побрела в спальню. Изможденная, она ширкала тапочками так невыносимо противно, что даже Джемма жалостно поскуливала, глядя на хозяйку. Милославская села за туалетный столик и принялась удалять с уставшего лица косметику. Это было для Яны обязательным условием отхода ко сну. Поскольку ее деятельность предполагала довольно частое пребывание в разбитом состоянии, она строго следовала правилу обязательного, независящего от внешних условий, ухода за внешностью, так как в противном случае кожа Милославской очень скоро стала бы напоминать сушеное яблоко.

Вообще Яна была женщиной очень красивой. Причем красота ее являлась какой-то особенной, таинственной и неповторимой. Особая роль в этом принадлежала, конечно, волосам. Черные, густые, блестящие, они просто завораживали взгляд.

Завершив несложную процедуру использованием антистрессового крема для лица, гадалка включила вентилятор и поставила его так, чтобы прохладный воздух мог равномерно распространяться вдоль всего тела. Яна опустилась на кровать и, слегка укрывшись легкой шелковой простынью, закрыла глаза.

Зная, что утром Щербаков должен был уйти на работу, Милославская запланировала застать его где-нибудь по дороге, чтобы побеседовать один на один. Она не стала звонить, договариваться о встрече, так как предполагала в этом случае невозможность избавления от участия в разговоре Веры. Яна понимала: рядом с ней муж может и не быть полностью откровенным.

Экстрасенс встала пораньше, приняла душ, позавтракала свежесваренным кофе и отправилась в дорогу. Милославская жила в частном секторе, поэтому ей пришлось минут пятнадцать пройтись пешком, прежде чем вблизи показалась трасса, где можно было поймать такси. Впрочем, это только так называлось – «такси». На самом деле, здесь во всю орудовали частные «извозчики». Людей, имеющих возможность позволить себе что-то, кроме общественного транспорта, в Агафоновке проживало отнюдь немного, поэтому желтенькие традиционные «Волги» здесь появлялись исключительно редко. Зато проезжающие мимо автолюбители порой имели возможность подзаработать.

Когда Милославская вышла на обочину и сделала рукой голосующий жест, водитель спешащей куда-то «шестерки» сразу сбавил скорость и, приблизившись к потенциальному пассажиру, нажал на тормоза. Яна не стала торговаться и сразу согласилась на ту цену за проезд, которую назначил частник.

Хозяин машины, окинув Милославскую оценивающим взглядом, включил погромче довольно популярную мелодию, которая Яну бодрила и поднимала настроение. Несмотря на на хороший сон, гадалка все же ощущала в своем организме следы вчерашнего переутомления.

Щербаковы жили на окраине города, причем абсолютно противоположной той, где обитала Милославская, поэтому путь предстояло преодолеть неблизкий. Яна решила заранее расположить к себе водителя «шестерки», чтобы после минуты езды по предполагаемым кочкам окраины он не вышел из себя. Она завела беседу о погоде, затем о ценах на бензин, на запчасти, о дотошных ГИБДДшниках, и через двадцать минут стала для таксиста практически своим человеком.

– Куда теперь? – спросил он в один прекрасный момент.

Яна и сама не знала – куда. Она указывала дорогу до тех пор, пока ориентировалась в местности. На данный момент Милославская не имела представления, где же начинается указанная в адресе улица Маркина.