Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников Страница 7

Причинами подозревать в подмене были показания двух человек. Один из раскулаченных, по фамилии Соленов, якобы видел, как Митрофан Огульнов уплывал, держась за бревно, и потом выбрался на берег. Вторым свидетелем стал боец бригады по фамилии Шубников. Он был родом из тех же мест, где жили Огульновы, и хорошо знал Митрофана в детстве и юности. Он мельком увидел Самохина в строю маршевой роты и сразу донес на него. Правда, сам он погиб в бою, а из его показаний следует, что Митрофана Огульнова он с юных лет больше никогда не видел. Ясно, что опознать в сорокалетнем мужике приятеля юности сложно, тем более увидев лицо мельком и на расстоянии. Смущало и то, что Соленов тоже погиб во время нападения банды Семенова на колхозный поселок. И тела его на месте пожара не нашли или не смогли опознать.

Неожиданно Самохин повернул голову, увидел лейтенанта и весь как-то напрягся. Глаза его стали темными, как омуты, в них таились злоба, ненависть. Зыкову даже показалось, что боец готов был вскочить и кинуться на него с кулаками. Или не только с кулаками. Алексей поспешно отвел глаза, сделав вид, что стоит возле штабеля шпал просто так. Через пару минут он не спеша отправился в сторону медсанбата. Он успел мельком бросить взгляд на бойцов. Самохин на него больше не смотрел. Как будто и не было этого взгляда с читавшейся в нем ненавистью. «Может, мне показалось все это, — с сомнением подумал лейтенант. — Солнце в глаза светило, поморщился, потому что стер ноги в сапогах и рана на ноге не дает покоя, заставляет морщиться»…

На складе вещевого довольствия Алексея встретили две девушки. На том, чтобы получить и флотское обмундирование тоже, как было положено для прохождения службы в бригаде морской пехоты, все же настоял Брагин. Мало ли какая возникнет ситуация. Возможно, что в оперативных целях придется и в морскую форму переодеваться. Главное — никогда не выбиваться внешне из общей массы военнослужащих бригады.

— Ой, какой молоденький лейтенантик, — прощебетала одна из девушек с волнистыми светлыми волосами.

— И, наверное, неженатый, — добавила вторая девушка с короткой прической и пышной грудью.

Алексей нахмурился, но быстро понял, что такая напускная суровость выглядит в данной ситуации просто глупо. Он в который уже раз подумал о том. Да, он теперь командир, он офицер, но это не значит, что на его лице должна постоянно присутствовать маска хмурой сосредоточенности, суровости и собственной значимости. Бойцы таких людей сторонятся, да и вообще относятся с неприязнью. А командир должен быть ближе к бойцам. И пусть Алексей сейчас не командир подразделения, пусть у него нет подчиненных, но все равно надо быть самим собой, вот что главное. И не только в армии, но и в жизни.

Он попытался улыбнуться девушкам, но понял, что опоздал с выводами и результатами самокопания. Одна из девушек незаметно толкнула подругу локтем и указала глазами на нашивки за ранения и орден. Игривость у обеих как рукой сняло. Девушки стали серьезными и вежливыми с молодым фронтовиком. Алексей сдержал вздох, поблагодарил девушек и направился к штабу бригады, неся в охапке флотское летнее обмундирование и флотские ботинки.

— Ты куда подевался? — обернулся Жуков, но, увидев Алексея с обмундированием, кивнул. — Понятно. Я смотрю, ты с делами знакомился. В чем-нибудь удалось разобраться?

— Разобраться? — повторил вопрос Зыков, складывая стопочкой обмундирование на свой стол. — Тут до меня опытные оперативники не успели разобраться, а вы хотите, чтобы я за час сделал какие-то выводы.

— А что, не сделал? — усмехнулся капитан.

— Единственный вывод, который я сделал, — задумчиво ответил Алексей, — это то, что у нас большинство дел заведено по принципу «а вдруг это правда». Вот дело Самохина. Двоим показалось, что они видели. Один — как спасался во время наводнения тот Самохин, а второму показалось, что нынешний Самохин похож на того Огульнова. И все, на этом все доказательства закончились.

— Хм, интересное наблюдение, — хмыкнул Жуков, с интересом рассматривая лейтенанта. — А тебе не приходило в голову, что оба говорили об одном и том же человеке, что в Самохине опознали Огульнова, а не Иванова, Петрова или Сидорова? Простое совпадение?

— А разве нет? — упрямо ответил Алексей.

— Хорошо, спрошу тебя по-другому! Вот тебе, оперативнику Смерша, боец докладывает, что ему показалось, будто неизвестный на узловой станции наблюдает за воинскими эшелонами и делает какие-то пометки в блокноте. Как ты на это отреагируешь? А, например, ты не молодой оперативник, а начальник отдела. А тем более представитель Главного управления Смерш, прибывший в действующую армию по поводу важной разработки по поиску вражеской разведгруппы в нашем оперативном тылу.

— Нет, ну тогда конечно, — несколько смутился Алексей. — Просто я хотел сказать…

— Нет, не «конечно» и не «просто», Алексей, — перебил Зыкова Жуков. — Это наша работа, это такой подход к полученной информации, это принцип работы контрразведки! Ты получил информацию не о том, что бабка Степанида пошла гусей во дворе кормить. Ты получил информацию о том, что, возможно, рядом действует враг. И поэтому у нас нет такого права лично, на своем уровне решать: это интересно, а то, скорее всего, нет. Это правдоподобно, а это, на мой взгляд, неправдоподобно. С таким подходом мы многое упустим, потому что все мы люди и у нас разное мышление. А еще ты можешь быть усталым, не выспавшимся, загруженным другими делами. Но у тебя нет права отмахнуться или сомневаться. Закон простой — получил информацию, появились подозрения, и ты должен проверить, убедиться в том, правда это или ошибочно. Проверить и поставить точку. Или проверить и пустить в разработку.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Брагин. Посмотрев на подчиненных, он бросил на стол планшет и полез в карман за папиросами. Алексей уже заметил, что майор ведет себя так вот странно, не сразу начинает разговор, не сразу отдает приказ, а закуривает и молчит перед чем-то очень серьезным. Перед любой важной информацией либо важными событиями. «Неужели наступление?» — подумал Зыков с радостным волнением в груди.

Майор уселся на край стола и наконец заговорил:

— Сроки наступления определены. Наша бригада десантируется с кораблей в своем квадрате с целью захвата плацдарма. Не факт, что мы окажемся на самом острие наступления. Мобильные резервы штаба группировки бросят