Евгений Жураховский - Без права на смерть. Еще один шанс Страница 8

— Гонишь! — удивленно и в то же время, усмехаясь рассказу, сказал я.

— Мы так и подумали, что не поверишь!.. — Кипиш достал из мешочка еще один, но целлофановый, с каким‑то содержимым белого цвета. — Руку же Монах тебе бинтовал!.. Ничего серьезного, но на всякий, так сказать! — он наклонил над кружкой у меня в руках мешочек, и из него тонкой струйкой посыпался какой‑то белый порошок. Вода мелко забурлила, словно обычная газировка.

— Что это? — спросил я.

— О — о, это… — таинственным голосом произнес он. — Лечебный порошок из бивней мамонта… — он посмотрел на старика. — Монах знает в этом толк!

— Тут что?!.. Еще и мамонты есть? — удивленно посмотрев в глаза Кипишу, спросил я.

— Ага!.. Были… пока Монах всех на порошки не извел!.. — солдафон негромко засмеялся, а старик недовольно посмотрел на него. — Да пей — пей!.. Ща кровь разгонит — полегчает! — продолжил Кипиш. — Аспирин это обычный… из аптеки…. Носить просто неудобно лекарства в упаковках, а так натолочь да по мешочкам распихать, куда с добром!

Залпом осушив кружку с лекарством, я наполнил ее снова водой. Минут десять я сидел, стараясь не шевелиться, лишь отхлебывал маленькими глотками и подолгу держал жидкость во рту, прежде чем проглотить. Разум все еще был совершенно затуманен. Мыслей было много, но они, словно груда грязного белья, валялись тут и там вперемешку в голове. То я думал про увиденный сон, то про Монаха, все еще возившегося у очага, то про зомби и, вообще, про этот мир…. В какой‑то момент я зацепился за какую‑то мысль и словно завис, но неожиданно хлопнувшая дверь внедорожника, стоящего в десятке метров поодаль, привела меня в чувство. Посмотрев в сторону машины, я увидел, как из нее вышел Грешник и, обойдя технику сзади, начал что‑то искать в багажном отсеке.

— Выспался?! — улыбаясь, крикнул Кипиш.

— Выспишься тут с вами… — недовольно ответил он и, обернувшись, продолжил:

— Че орешь‑то все утро, как заполошный?! Где умывальник?..

— Так вон он! — Солдафон указал рукой на одно из деревьев. — Мы‑то давно уж встали!

— Тьфу ты! — Грешник отбросил какую‑то вещицу и направился к этому дереву. — А я, блин, ищу, как дурак!

Только сейчас я смог сообразить, о чем идет речь. На дереве, которое указал Кипиш, за веревочку, переброшенную через небольшой сучок, был подвешен самый обычный цилиндрической формы умывальник со штоком для подачи воды у основания. Снизу у дерева стояла пятилитровая пластиковая бутыль, на треть наполненная водой. Видимо, для того, чтобы пополнять умывальник. Да уж… Я не знаю, какая была у меня жизнь раньше, но уверен наверняка, что до такого я не додумывался, отдыхая на природе. Вообще, ребята меня не переставали удивлять. Ощущение складывалось, что они всю свою жизнь провели в лесах, как партизаны. Я улыбнулся, представив, как Грешник сейчас закончит умываться, пойдет к машине и достанет из нее огромную синюю кабинку биотуалета, какие мне часто доводилось видеть в городских парках. Закрывшись в ней, он достанет томик какой‑нибудь книжонки или недельной давности газету и, тихо шелестя страницами, примется читать.

Прошло около получаса, прежде чем все, наконец, собрались завтракать, ну или обедать, если судить по солнцу, которое уже давно находилось почти над головой. Монах, аккуратно зачерпывая железной кружкой, разливал по одноразовым пластиковым тарелкам содержимое котелка. Я очень удивился, когда увидел то, чем угощает старикан. Это была самая настоящая уха, которую я никак не ожидал сейчас увидеть, а уж тем более отведать. В центре тарелки лежал огромный кусок рыбины, погруженный на половину в бульон, рядом несколько картофелин и не тертая, а порезанная круглыми кусочками морковь, и все это было приправлено зеленью. Слюнки побежали молниеносно, а в желудке сразу же заурчало в предвкушении трапезы. У меня возник резонный вопрос о том, где Монах хранил рыбу все это время, и я хотел было уже спросить, но Грешник озвучил его раньше, так как тоже был удивлен. Ответ, как обычно, последовал не от виновника торжества, а от Кипиша. Оказалось, что еще до рассвета, после того, как он сменил дежурившего Грешника и тот завалился спать, Монах взял удочку и куда‑то ушел. Кипиш же, в это время внимательно пересмотрев карту, обнаружил примерно в двух километрах отсюда небольшую речушку. Судя по всему, рыба как раз была выловлена из нее, а овощи, как оказалось, они давно с собой возят, так как не любят питаться сухпайками.

После принятия пищи мне заметно полегчало. Да уж, уха была как нельзя кстати после обильной ночной попойки. Теперь и я уже был в силах подняться на ноги и наконец воспользоваться умывальником. Кипиш в этот момент меня снова порадовал, принеся из машины новенькую, еще в упаковке, зубную щетку. На мой удивленный взгляд ответил, что подобного барахла у них еще много, а где‑то даже есть схрон, и крайний раз на мародерку они ходили именно за добычей хозяйственных товаров и средств гигиены…

Чуть позже Монах и Кипиш стали интенсивно собирать вещи и закапывать оставленный нами мусор. Я хотел было помочь и даже успел поднять смятый пластиковый стаканчик, но меня окликнул Грешник, возившийся в багажном отсеке автомобиля. Я медленно, все еще пошатываясь, подошел к нему.

— Помоги вытащить! — прохрипел он, взявшись за рукоять на торце огромного ящика, распложенного между боковыми сидениями автомобиля. Кивнув, я залез внутрь автомобиля и схватился за рукоять ящика с другой стороны. Сей ларец, надо сказать, оказался довольно тяжелым, и пришлось вытаскивать его несколькими рывками. Когда же наконец он оказался на траве рядом с машиной, Грешник отдернул три защелки и открыл крышку. Я аж присвистнул, когда увидел содержимое. Внутри, разделенный на несколько отсеков, он буквально был забит разнообразным оружием, уложенным одно на другое. Сразу стало понятно, почему же он такой неподъемный.

Несколько минут я изумленно наблюдал, как Грешник небрежно вытаскивает из ящика винтовки и автоматы, сначала показывая их мне, поясняя название каждого ствола и рассказывая о нацепленных на него примочках, а затем, складывая оружие в кучу рядом, словно дрова. Сначала этой участи удостоилась довольно потертая всемирно известная натовская винтовка М-16, следом автомат с телескопическим прикладом М4А1, навороченный всевозможными «плюшками», такими, как подствольный гранатомет, лазерный целеуказатель и каллиматорный прицел. Потом он выудил охотничий карабин «Сайга-12», но пояснил, что, к сожалению, нет на него патронов, иначе бы им с удовольствием пользовался Монах. Выложив еще несколько разнообразных автоматов, он достал еще один. Я тогда еще не знал, что впоследствии это оружие в корне изменит и не один раз спасет мою жизнь.

— Знаешь, что это? — спросил он меня, держа в руках автомат черного цвета с прикрепленным к нему подствольным гранатометом и каллиматорным прицелом.

— Калаш… — ответил я, удивляясь вопросу. Уж это оружие не узнает только слепой.

— Калаш… хм… — Усмехнулся Грешник и продолжил. — Так сказал бы дилетант!.. Это АК-74М… Достоинств у этой штуки хоть отбавляй!.. Смотри!.. Складывающийся пластиковый приклад. — Он сдвинул какую‑то защелку и завернул на левый бок приклад. — Кстати, на конкретно этой модели установлен приклад с пеналом под принадлежности…. Далее… — он вывернул обратно до щелчка приклад, установив его на прежнее место. — Вот тут на левой стороне ствольной коробки имеется универсальное крепление для установки различных прицелов…. В данном случае стоит каллиматор «Кобра» с цифровым управлением. Жаль, конечно, что не экспортный образец — там кнопки с другой стороны, что удобнее, но и так нормально… Можно менять цвет, яркость, прицельную марку в зависимости от дальности стрельбы… Короче, штука шикарная!.. Так… что еще?.. — он немного замялся.

— Можно? — спросил я, указав кивком головы на автомат.

— Что? — задумчиво переспросил Грешник. — А, да, конечно! — он протянул мне оружие и продолжил, видимо, вспомнив то, о чем хотел еще сказать. — Подствольник стоит ГП-30 под сорокамиллиметровые ВОГи… — он говорил, говорил, но я его уже не слушал. Автомат будто прирос ко мне, стал каким‑то родным, что ли. Вот точно говорят, что мужики не прекращают играть в игрушки, они лишь размеры выбирают другие….

Я, тщательно разглядывая, повертел оружие в руках. Надо сказать, что внешне Калашников выглядел достаточно хорошо. Потертостей и царапин практически не было, хотя я был уверен, что на черном цвете они сразу же проявят себя. Единственное, что особенно бросилось в глаза, так это фраза «Жизнь — боль», нацарапанная на прикладе.

— Самое главное — это надежность… — продолжал рассказывать Грешник. — В отличие от попсовой эмки, в которой качество сборки отменное, наше оружие собирали не руками, а непонятно чем… — он усмехнулся, — но именно это и явилось залогом успеха… Ни песок, ни вода не страшны ему, так как зазоры между деталями огромны и…