Сергей Зверев - Тайное становится явным Страница 8

– Минутку, – вмешалась Дина, – это пустые словоблудия. Мы здесь не за этим… Хотя, собственно, и неясно, зачем мы здесь. Но тем не менее у меня к вам просьба, Иван Михайлович.

Старик оживился:

– Я вас слушаю, милая дама.

– Сколько нужно времени для получения информации о фигурантах списка «Бета»?

– Пару минут, – старик пожал плечами. – Нужно спуститься в подвал и воспользоваться определенной программой. Вся информация – на одной полке…

– Отлично. Так сделайте одолжение, – Дина откинула голову и закрыла глаза. Похоже, она волновалась. – Ирина Сергеевна Головаш и Красилин Александр Тихонович…

Декорации поменялись. Теперь это был обитый досками опрятный подвал, освещенный галогенными лампами. Низкий диван, стулья, две двери. В углу современный компьютер со всеми положенными причиндалами. Дина сидела на диване в неестественно прямой позе и смотрела перед собой. В ее глазах стояли слезы.

– Ну, мамахен, ну спасибо… – бормотала она. – Ну, наградила… Ох, приеду я к тебе в Асино…

– Ты только не психуй, – предупредил ее Туманов. – Ну, подумаешь, проблема. До Антошки они не дотянутся – не уследили, поздно. Кому нужно – разыскивать его в эмиграции?

– Молодой человек прав, – заметил старик, кряхтя выбираясь из-за аппаратуры. – Если он живет за границей, вряд ли есть смысл его оттуда извлекать. Это глупо – учитывая, что по собственной стране бегают шесть тысяч подобных.

– Зато везунчик вырастет, – подбодрил Туманов, кладя руку ей на колено. – Весь в маманьку. Теперь ты понимаешь, Дина, почему мы с тобой встретились? Мы просто не могли не встретиться – зто было бы противоестественно.

– Дурак ты… – прошептала Дина. – Не могу поверить… Так вот почему… – она вознесла глаза к потолку и стала вдруг медленно раскачиваться – словно тибетский монах в момент сакрального ритуала. – Так вот откуда гниет рыба… Мать однажды рассказывала, как они с отцом в тайге напоролись на браконьера. В медовый месяц. Тот перегородил речушку и взрывал тайменя. Мать шла первой, когда они вылетели на этого ублюдка… Тот перепугался, вскинул карабин – и осечка. Тут отец навалился, покатились с осыпи. Закончилось хеппи-эндом, отец оказался сильнее того тощего. А однажды она ловила такси. Подъехало пустое, с шашечками. Мамуля назвала адрес, и тут ее что-то прихлопнуло: не садись! Поймай другое! «Не поеду», – сказала она шоферу. Тот пожал плечами, тронулся с места… и буквально через десять метров из переулка вырвался «ЗиЛ» без тормозов. Сам набок, «Волга» в лепешку! – видимо, зримо представив нарисованную сцену, Красилина широко распахнула глаза. И опять застыла, будто изваяние.

– Вот же хренова контора! – воскликнул Туманов, причем совершенно непонятно было, восхищается он или негодует.

– Конторка любопытная, – согласился старик, опять принимаясь окуривать помещение едким дымом. – И с приличным стажем. Хотя и относительно. Вы знаете, кстати, Павел Игоревич, почему в тайные общества не допускают женщин?

– А их не допускают?

– Решительно. Психологическая, знаете ли, несовместимость. Женщины, не успев дожить до тридцати, стремятся выглядеть моложе. А тайные общества хотят казаться старше. Они величают себя Орденом, и неофиты дают клятву: «…именем предков наших – князей Севера, объединивших русскую землю во имя великой миссии…» Чушь. Вряд ли они способны проследить собственную генеалогию дальше прадеда. Им это и не нужно. Тем легче поверить в благородную кровь и почти божественное происхождение. К средневековому бандиту Рюрику они не имеют никакого отношения. Придумала Орден группа приближенных Петра – во главе с неким бароном Шариповым – потомком далеко не князей, тем более Севера. В памяти Полтава, в памяти Гангут, непобедимая армия и боевой, пусть и сляпанный на живую нитку, флот. Группа составляет так называемый «Европейский прожект». Впоследствии стараниями кавалера д’Йона вывезенный во Францию, этот документ стал известен как «Завещание Петра». Сломить Польшу, Швецию, Австрийскую империю, в перспективе Англию, Францию – и весь мир уляжется к ногам… Страна милитаризуется, но тут очень некстати умирает Петр. Недолго царствует Екатерина Первая, попавшая на трон прямиком из обоза… Смерть Петра Второго, Верховный тайный совет, приглашение Анны Иоанновны – курляндской обжоры… Первая ошибка Ордена (потом их будет масса). Никакой оппозиции, никакой экспансии, уцелевшие авторы «Европейского прожекта» уходят на дно и от нечего делать составляют новые прожекты. Нельзя верить царям – цари смертны. Нужна организация, проводящая собственную политику – независимо от династической чехарды. Пишется устав. Начинается партийное строительство. Между делом налаживаются контакты с живущей в полуопале «дщерью Петровой» – Елизаветой. Не шибко умна, сексуально распущена, зато наследница. Прямая. А умные найдутся. Французы, остро нуждающиеся в русском пушечном мясе, подбрасывают деньжат. Смерть «обжоры» – и гвардия, которую поили не зря, возводит на престол Елизавету… В Польше – наши. Швеция разбита. Семилетняя война – русские войска в Берлине. Не опасаясь ссылки, прожектеры избирают Капитул. Но тут умирает Елизавета. Ничего – имеется «Петрушка», обученный в Европе и сориентированный в Петербурге. Но у того, как выясняется, свои взгляды на текущий момент. Он хочет закрепиться на Северном море, ведет переговоры о мире и – о, боже! – составляет указ «О вольности дворянства», то есть отправляет Россию на один большой дембель. А кто Европу будет завоевывать? Взоры обращаются к Екатерине, которая мужа, мягко говоря, не любит. И жаждет царствовать самолично. Агитация, попойка в гвардии, переворот. Петр удавлен шарфом, «Виват Россия!», а то, что с немкой на троне – детали… Оказалось, не детали. Слишком долго прожектеры кисли в подполье, тешили самолюбие, побеждали в спорах с воображаемым противником и представить не могли, что найдется особа их хитрей и изворотливей. А Екатерина, наплевав на все договоренности, заключает мир с Фридрихом и отводит войска. Все. Орден в полных дураках на долгие годы. Восстановлена Тайная канцелярия во главе с садистом Шешковским, подавлено восстание Пугачева, раскрыт заговор Хрущева, заговор Мировича… Отменяется всякая вольница. Проходят десятилетия, прежде чем, почуяв дряхлость царицы, Орден начнет действовать. Братья Зубовы сговорчивы, наследник Павел – недалек и внушаем, дрожит от нетерпения и рвется все переломать. Так фас его!.. Турецкая война, присоединение Грузии. И Екатерина Великая, так удачно хлопнувшаяся с ночного горшка…

– У вас бледный вид, Иван Михайлович, вы не устали?

Старик осекся:

– Простите, Павел Игоревич, заболтался. Нет, не устал. Когда я седлаю любимого конька, то забываю о прожитах годах и очень неплохо себя чувствую.

– В таком случае продолжайте, – милостиво разрешил Туманов. – Возвращайтесь на своего Пегаса.

Старик рассмеялся:

– Спасибо. Я постараюсь покороче. Итак, на троне Павел. Издается «Учреждение об императорской фамилии» – отныне престол переходит от отца к старшему сыну, в отсутствие сыновей – к старшему из братьев, и никаких баб, хватит, натерпелись. Надежды Ордена начинают сбываться. Поход Александра Васильевича через Альпы. Модернизация артиллерии. Призыв на смотр дворянских детей. Полицейская реформа. Порядки казарменные, политика – яро наступательная. То, что надо… Но и Павел в итоге дает промашку. Знакомый с идеями и порядками Ордена, он решает загнать в Орден всю Россию. Не в тот, так в другой. И принимает – православный-то император! – титул покровителя Ордена св. Иоанна Иерусалимского, находящегося под патронажем папы римского! А дальше – больше. От деклараций переходит к делу. Он стремится превратить аморфное, разленившееся при «женском правлении» российское дворянство в строгую пирамиду военно-монашеского ордена. Вот только с Орденом уже действующим – не согласовано. На вершине пирамиды император видит, естественно, себя. А Капитул предпочитает править сам, прикрываясь декоративным «венценосцем». В итоге – заговор. Вовлечены тысячи людей из разных подразделений, групп и ведомств – никто не выдает! Верные императору люди удалены из дворца – никто ничего не замечает! Толпа вооруженных людей беспрепятственно проходит во дворец, без помех забивает императора, а наутро объявляется во всеуслышание: император-де скончался от апоплексического удара. И никто не протестует. На арене Александр Первый. Предавший отца Павла (согласившись на низложение), стремится реабилитировать себя добрыми делами. Восстанавливает действие жалованных грамот дворянству и городам. Возвращает на службу исключенных без суда чиновников и офицеров. Освобождает из тюрем и ссылок жертв «Тайной экспедиции», а саму «экспедицию» – упраздняет. Запрещает пытки, разрешает выезд русских подданных за границу. Его советники откапывают проекты реформ, составленные еще при Павле и Екатерине. На полном серьезе обсуждается крестьянская реформа и даже появляется «Указ о вольных хлебопашцах». Все это трогательно, прекрасно, но реформатору быстро напоминают, что его не за тем сюда сажали. Приходится отрабатывать долги. С 1805 года Российская империя опять воюет с Наполеоном – в союзе с Австрией. Афронт под Аустерлицем. Война продолжается – уже в союзе с Пруссией. Иена, Ауэрштедт, победа при Прейсиш-Эйлау и новое поражение – при Фридланде. Тильзитский мир. Куда успешнее идут дела на других фронтах. 1809 год – присоединение Финляндии, май 1812-го – Бессарабия. Претензии Наполеона и давление Ордена не позволяют императору удерживаться в роли союзника Франции. Нашествие 1812 года – своего рода репетиция 1941-го: Наполеон не ставит на длительную войну, самопожертвование народа и огромные размеры страны (он на карту-то хоть смотрел?) не позволяют оккупантам удержать захваченное. Бородино. Огромные потери с обеих сторон. Отступление «Великой» армии, быстро переходящее в паническое бегство. Заграничный поход. Русские войска в Париже. Казаки на Елисейских Полях! Триумф «Европейского прожекта» – но в теории. А на деле? А на деле разруха, голод, опустошение. Надорвавшейся от страшного напряжения России не то что Европу завоевывать – себя бы защитить. Венский конгресс, по решению которого Россия получает остатки Польши – по мнению Ордена, за такую победу нужно просто морду бить… Новые заговоры. Александр пытается маневрировать, вводит военные поселения, активно вмешивается в европейские дела… До хитроумной бабки ему далековато. Волнения в Семеновском полку. Всевластие Аракчеева. Прекрасные планы, призванные обелить Александра перед отцом и матерью, историей, друзьями и, главное – перед самим собой, рассыпаются в прах. Кто-то решает за него, управляет за него, и нет ни сил, ни средств этому помешать. В 1825 году Александр неожиданно уезжает в Таганрог, имитирует собственную смерть и бежит в Сибирь, где весь остаток жизни, под именем «святого старца Федора Кузьмича», замаливает грехи – свои и предков…