Михаил Нестеров - Имя твое – номер Страница 8

– Мне однажды сказали: если ты убил, никому не говори об этом.

Выдержка из статьи российской газеты:

«Трагическая гибель лидера военной оппозиции Леонида Игоревича Василевского в ночь на 1 сентября сделала его имя значимым в политической жизни России. И дело не только в том, что обстоятельства убийства еще долгое время будут оставаться таинственными: версии гибели на бытовой почве противоречат предположениям о политической подоплеке заговора против непримиримого борца за социальную справедливость. У каждой из сторон есть свои аргументы. Но версию политического теракта разбивают сообщения о том, что в километре от дачи генерала найдена картина; эксперты утверждают, что это подлинник картины «Мужчина с веткой вербы» неизвестного автора. Напомним, что эта картина была передана в дар Леониду Василевскому ветераном Великой Отечественной войны. Эксперты утверждают: почерк неизвестных убийц скорее указывает на ограбление, а убийство было совершено «по неосторожности». За эту версию выступил и депутат Госдумы Михаил Курбатов. Он также заявил прессе: «Достоверная картина той трагической ночи вряд ли когда-либо будет восстановлена во всех деталях. Но в данном случае над бытовой версией не будет довлеть версия политическая».

Глава 4

Нож в спину

Гриневич не собирался созывать экстренное совещание. Как правило, он остановился на командире боевой группы. И начал со стандартных слов:

– Андрей…

– Да, Алексей Викторович.

– Курбатов, эта сволочь, этот подонок…

– Что? – округлил глаза Вихляев, занявший лучшее место в офисе – у окна.

– Он планирует еще одно убийство.

– Блин… – вырвалось у командира группы. – И чтобы мы снова замаскировали убийство под ограбление?

Гриневич кивнул: «Да».

– Нам же серия корячится, Алексей Викторович. И последняя операция закончится раскаянием отрицательных героев. Кто клиент? – после паузы спросил Вихляев.

– Неважно! – психанул Гриневич. – Меня больше всего волнует ваш почерк. Времени у нас мало, его нет для подготовки.

– Что вы предлагаете, шеф? Разбежаться? – спросил Вихляй. – Лично мне жалко терять не такую работу – работу можно найти в слесарной мастерской, я по этой жизни скучать буду. Я скисну, как от плевка в душу.

Вихляй говорил искренне. А Гриневич впервые пожалел не о том, что вовлек этих парней в преступный бизнес, а посадил их на него. Ему показалось, он нашел выход из этого положения.

– Разбегаться мы не станем. Мы пойдем на задание. Но с одним условием. Аванс нам выдали…

– Выдали? – глаза Вихляя блеснули. – Сколько?

– Пятьсот «штук». Этими деньгами и ограничимся, – Гриневич осадил командира. – После нашего разговора можешь созывать «военный совет» и стращать: «Кто против – поднимите руки и валите к чертям собачьим». Мы и без вас «доберем» денег на следующей операции.

– Кто клиент, шеф?

– Если я назову его имя, это что-то изменит?

– Как это? – не понял Вихляев.

Гриневич с минуту молчал.

– Ты знаешь, что Курбатов состоит в политической партии. Он участвовал в предвыборных кампаниях на всех уровнях, включая выборы мэров городов. Он брал бюджет города, например восемь миллиардов долларов, и требовал с кандидата в мэры откат, равный четвертой части бюджета. Как правило, наживал врагов. В этот раз кандидат в мэры пообещал ему «телегу». В прокуратуру. Причем в любом случае, даже жертвуя своим местом.

– Так как фамилия клиента? – повторился Вихляев. И его выгоревшие брови поползли вверх, едва босс тихо выговорил имя Михаила Курбатова:

– Клиент – заказчик.

– Курбатов?!

– Нам нужно убрать эту гадину, чтобы он не убрал нас, – сквозь зубы с ненавистью прошипел Гриневич. – Чтобы прекратить эту нескончаемую серию убийств. Убрать так, как и планирует сам этот ублюдок, – маскируя убийство под ограбление.

– Швейцарка – раз, – начал загибать пальцы Вихляй, – генерал Василевский – два. Теперь – Курбатов. Или мэр, если мы примем предложение. Голимая серия. Я уже молчу о «тюленях» из Майами.

Гриневич встал, глянул на часы, пару раз прошелся по комнате, потом вдруг куда-то заторопился:

– Поговорите наедине.

– С кем?

– С Паниными, с кем же еще? – удивился вопросу Гриневич.

Вихляй как-то странно улыбнулся:

– Они не согласятся.

– Как это – они не согласятся? – опешил Алексей.

– Мы шесть лет работаем вместе. Мне ли не знать.

– Что же нам делать? – У Гриневича опустились руки.

Вихляева осенило. У него даже голос сел, когда он сказал:

– Панины не узнают правды. Они пойдут на ограбление. На ограбление, понимаете? А когда я разберусь с Курбатовым, то куда им деваться?

– А если они что-то заподозрят?

– Положитесь на меня. Жаль, не смогу проникнуть на объект в одиночку, только с командой, – посетовал Вихляев. – Сколько у нас времени на подготовку к операции?

– Неделя.

Вечером Гриневич встретился с Курбатовым и поставил ему жесткое условие:

– Это в последний раз, Михаил Георгиевич. В последний раз, ты меня понял?

– Конечно, дорогой, – улыбнулся Курбатов.

– Никуда не уезжай из города. Сразу после работы – сразу, понимаешь? – ты полностью рассчитаешься со мной.

– Кстати, ты сам-то никуда не собираешься?

– Мне к заданию готовиться надо.

Ночь. Лай соседских собак. Яркий свет в гостиной загородного дома Курбатова, темные окна в спальне на втором этаже. Головной боец, вооруженный бесшумным пистолетом «вул», воспользовался зеркальцем на телескопическом удлинителе и осмотрел двор, не влезая на забор. Сложив телескопичку, он молча кивнул товарищу: «Давай». Тот размотал скатку – состеганное втрое байковое одеяло, и с помощью товарища набросил его на гребень забора, усыпанного битыми бутылками. Третий боевик присел, широко раздвинув ноги, и сцепил руки в замок. По его знаку головой сначала забор преодолел лидер группы, затем второй боец. Замыкающий поднял руки, и его втянули на гребень последним.

Проникнув во двор с правой стороны дома, боевики распределили сектора обстрела.

Тройка бойцов заранее ознакомилась с планировкой здания и, выявив ряд защитных электронных устройств, приготовилась к контрмерам. Сейчас все трое по заранее составленному плану передвигались от укрытия к укрытию, скрывающему их от глаз сотрудников охраны, находящихся в доме.

Они прошли вдоль западной стены здания, остановились. Командир снова воспользовался зеркальцем и оглядел очередной участок, который им предстояло пройти. Самый опасный, поскольку охранялся он собакой.

Огромный дог будто заранее определил свою охраняемую территорию и к забору, даже если бы заметил там опасность, вряд ли двинулся бы, а дал знать отрывистым лаем. Но в этот раз крупная служебная собака даже не повела носом в сторону забора, она обращала нос в сторону, укрытую от ветра.

Лидер группы показал Ветерану: «Приготовься. Выйдешь по моей команде».

Вихляй снял бесшумный пистолет с предохранителя и поднял его на уровне плеч.

Выждав несколько секунд, Панин резко появился из-за угла дома и оказался на прилично освещенном участке. Своими быстрыми действиями он настроил собаку на сходные ответные меры. Огромный дог не зарычал, неожиданно увидев чужого, лишь оскалил клыки и наморщил нос, готовясь к предстоящей бойне.

Вихляй уже держал его на мушке, но стрелять не спешил. Выстрел в голову сложен и опасен: потому что собака, получив единственное, не смертельное ранение в голову, заскулит.

Вихляй, чувствуя прилив адреналина, тронул Панина за плечо. Тот сделал еще один шаг в сторону, словно не замечал собаки, и тем самым заставил ее совершить роковую ошибку. Хорошо дрессированный пес поплатился за это своей жизнью. Он показал стрелку бок, как показывает борт парусник вооруженному носу корабля противника. Вихляй стрелял по движущимся и стоячим мишеням одинаково хорошо. Он четырежды нажал на спусковой крючок, поводя стволом и целясь собаке в сердце. Трижды она могла заскулить и рухнуть замертво, но всякий раз ей мешал это сделать очередной выстрел, очередная нестерпимая боль в боку…

– Готов… – не без сожаления прошептал Вихляев, опуская пистолет. Глядя на неподвижное тело пса, под которым начала разползаться кровавая лужа, он сменил обойму спецпистолета, рассчитанную на шесть патронов.

Трое боевиков в черной униформе приготовились к очередному этапу операции, где им противостоял пока что один противник – электронный глаз камеры видеонаблюдения.

Они прошли к «красному» краю здания, вплотную к стене, внутри низкой кованой изгороди, и остановились за углом. Казалось, они собираются повторить прежние действия. Только в этот раз на первый план вышел Юниор. Вооруженный мелкокалиберной винтовкой, он выглянул из-за угла и пару секунд изучал обстановку. Собственно, он смотрел из-за правого, фасадного угла здания на въездные ворота и каменное строение контрольно-пропускного пункта. Дремавший в нем охранник находился лицом к фасаду.