Иван Стрельцов - Заявка на подвиг Страница 8

Перед Кутеповым стояла толстобокая бутылка «Камю», опустошенная на треть, а пальцами правой руки бывший полковник КГБ нежно сжимал пузатый бокал, на дне которого вяло колыхался темно-коричневый напиток.

Увидев гостя, Николай Ильич пьяно ухмыльнулся.

– А, Глебушка, добро пожаловать. Выпить хочешь?

Кольцов мгновенно отметил, что, несмотря на расслабленную пьяную улыбку, глаза Кутепова оставались трезвыми. «Да это все куда серьезней, чем я предполагал», – с тревогой подумал сыщик, а вслух сказал:

– Не думаю, Ильич, что ты меня выдрал из объятий почти что королевы красоты и почти как президента небольшой, но гордой страны доставил под охраной в Питер, чтобы распить со мной бутылку коньяка.

Со стуком отставив в сторону бокал, Кутепов тяжело мотнул головой:

– Да, Каскадер, ты, как всегда, прав. Мне сейчас не до дружеских попоек.

Глеб расстегнул куртку, сел в кресло напротив рабочего стола хозяина кабинета и серьезным тоном произнес:

– Значит, так, давай не будем тянуть осла за уши и сразу перейдем к делу.

– Давай, – согласно кивнул Николай Ильич. Немного помолчав, он встал и вышел из-за стола. – Ты моих дочек знаешь?

– Конечно. Анна и Елизавета.

– Верно. Аня – девочка умная. Окончила экономический институт, вышла замуж за капитана рыболовецкого сейнера. Теперь у них своя фирма, конечно же, все не без моей помощи. Ну, на то и родители, чтобы смышленым детям помогать. Но вот Лизка – это же сущий черт в юбке, а не девка.

Кутепов подошел к стене и зло стукнул кулаком.

– Сперва вообразила себя великой художницей, мадам Баттерфляй, твою мать.

К чему упоминание о мадам Баттерфляй, Глеб не понял, но перебивать друга не стал.

– Три года проучилась в Сорбонне, а потом бросила и заявилась к родителям как снег на голову. И, сияя, как новенький целковый, заявила: «Не хочу быть столбовой дворянкой, а хочу быть царицей». Все, желание стать художницей улетучилось без следа, раскрыла в себе талант журналистки. Видите ли, ей не дают покоя лавры Арбатовой. Вот и осела в Питере, будущая акула пера.

Николай Ильич вернулся к столу, взял бокал и резко опрокинул содержимое в рот.

– Двадцать лет, мозгов по-прежнему нет, – выдохнув, с горечью произнес Кутепов. – И в двадцать два года им также неоткуда взяться. Я в двадцать два года уже год как служил в особом отделе арктического погранотряда. А это пугало огородное…

– Так что все же случилось? – удивленно спросил Кольцов, утомившись от скулежа старого боевого товарища. – Замуж, что ли, собралась супротив родительской воли?

– Замуж, замуж, – раздраженно забормотал Кутепов. – Хуже. Нашла себе какого-то балбеса и сбежала с ним.

«…С режиссером Якиным сбежала», – в мозгу частного детектива промелькнула фраза из старой популярной комедии.

– И, главное, откуда этот киндер вынырнул, из Парижа, что ли? – продолжал недоумевать Кутепов. – Сколько они встречались, понятия не имею…

– А что мать? – встрепенулся сыщик, логически предположив, если отец погружен в пучину бизнеса, то детьми занимается их родительница.

– Мать ее… – грязно выругался отставной полковник, скосив глаза на бутылку с коньяком. Но прикасаться к ней не стал. – Раньше была гром-баба, за мной, как декабристка, и в огонь, и в воду. Никогда от нее дурного слова не слышал ни о своей службе, ни о жалованье или еще каком-нибудь недовольстве. А вот как стал бизнесменом и деньги полились как Ниагарский водопад, женщину словно подменили, тут же начались маникюры, педикюры, подиумные показы, курорты и прочая лабуда. А вот теперь в ее пустой голове новая идея, липосакция, мать ее, и подтяжка хари. Вот что ее больше всего волнует. Совсем сдурела баба, но, главное, она абсолютно уверена, что ее девочки уже взрослые и должны иметь право на личную жизнь.

– Ну, теперь все более-менее понятно, – с внутренним облегчением произнес Глеб тоном врача-психотерапевта. – Николай Ильич, поиски чужих детей – не мой профиль. Да и зачем тебе нужен я, у тебя же в руках весь Питер, одно слово – и твою Лизку будут не только менты искать, бандюки за честь сочтут оказать услугу.

– Да уж, услугу. – Кутепов поджал губы, чтобы снова не разразиться руганью.

В кабинете повисла тяжелая пауза, Николай Ильич, заложив руки за спину, подошел к окну, выходящему на соседнюю улицу. Стекла здесь были особые, бронированные, способные выдержать попадение крупнокалиберной пули.

Не оборачиваясь, Кутепов глухо заговорил:

– Дело не столько в Лизе… и, вообще, дело не в ней… Эта стервочка, когда бежала с этим уродом, прихватила из моего сейфа папку с очень любопытными документами. И если хоть одна бумажка из этой папки попадется на глаза прессе, то мне не жить, да и Лизке тоже…

– Очень интересно, – негромко пробормотал Глеб. От откровений Кутепова ему стало зябко, несмотря на теплую куртку.

– Как сказал один человек, «бывших чекистов не бывает», и это в точку. Ты думаешь, я торгую оружием, которое вороватые прапорщики уволокли втихаря со своих складов? Нет, все намного сложнее. Поставки вооружения африканским князькам – это так, развлечение, вроде хобби. Настоящая работа… Когда Союз развалился и наши войска выгнали из Закавказья, карабахский конфликт вспыхнул по-настоящему. На стороне Азербайджана оказалась брошенная фронтовая авиация, они армян мочили, как сайгаков в казахстанской степи. Ничем ни рискуя. Бойню нужно было остановить. Через неделю там появились ЗСУ «Шилка», а еще через две развернули свои позиции стрелки-зенитчики с переносными ракетными комплексами «Игла». После того как было сбито несколько «МиГ-25» и ударных вертолетов, воздушная бойня закончилась…

В боях за Сухуми абхазы смогли захватить город только после того, как у них появилась тяжелая артиллерия…

А была еще Югославия… была поставка танков чеченской оппозиции вместе с офицерскими экипажами, которые чечены просрали во время первого штурма Грозного.

– Солидная информация, – кивнул Глеб. Информация и в самом деле была мегаубойная. За разглашение которой голову отрывают вместе с позвоночным столбом.

– Свою безопасность я обеспечил документами – можешь только представить, какие подписи стоят на бумагах. И если хоть одна бумажка всплывет…

– Слушай, а ты не считаешь, что кавалер твоей Лизы – засланный казачок?

– Думал я на эту тему, – тяжело вздохнул Кутепов, – скорее всего, виноват сам. Доверял же Лизке, как дочке любимой, не раз вертелась в моем кабинете, знала и код, и потайное отделение. Да и про эту чертову папку как-то сказал, что это наше самое большое богатство. Договорился, дурак старый…

– А для чего ей эта папка?

– Кажется, уже понимаю, зачем, – внезапно прорычал Николай Ильич. – У Лизки золотая кредитная карточка Visa, счет, грубо говоря, не ограничен. Она может творить, что ей заблагорассудится. И вот, чтобы я не ограничил ее финансовую свободу, захватила с собой средство для шантажа.

– Даже так? Ну что ж, отца-контрразведчика можно только поздравить, у девочки врожденное оперативное мышление, – зааплодировал Глеб.

– Это не игрушки, Глеб, в случае огласки ликвидируют не только меня, но и эту дуру, – мученически сморщился Кутепов.

– Расклад серьезный вырисовывается, – задумчиво произнес Кольцов, исподлобья глядя на старого друга.

– Более чем. Ты же знаешь, Глеб, я всегда был патриотом, и это говорю не для красного словца. Ни один патрон, ни один автомат или танк, проданный мной, не был нацелен на Россию, в наших солдат.

– Знаю, – кивнул сыщик.

Ему было известно многое, о чем Кутепов недоговорил, все-таки приходилось плотно сотрудничать с ФСБ. Два самых нашумевших подвига «чекиста в тени» были связаны с первой чеченской войной и косовским конфликтом.

Первый раз чеченским сепаратистам удалось уничтожить группу разведчиков ГРУ, и трофеями стали тогда еще секретные бесшумные стрелковые комплексы «Вал» и «Винторез» с редким девятимиллиметровым калибром.

Душманы стали искать необходимые боеприпасы и в конце концов вышли на людей Кутепова. Николай Ильич достал им нужные патроны, только с одним небольшим изменением: в гильзах вместо пороха было насыпано точно такое же количество гексагена. При выстреле пуля не успевала даже вылететь из ствола бесшумки, как казенную часть оружия разрывало, убивая стрелка. Тогда душманам не повезло с секретным оружием.

Второй раз в небе над Белградом югославский «МиГ-29» сбил новейший американский истребитель «стелс» «F-117». Реактивный самолет-«невидимка» при падении не особо пострадал. Несмотря на бомбежки, американцы долгое время требовали от югославов вернуть его, потом в Югославию прилетели российские парламентарии и несколько дней вели переговоры с сербскими коллегами. А после вернулись в Москву, увозя с собой обломки американской невидимки. Только на самом деле то был муляж. В действительности «стелс» был разобран на составные, которые по частям бандитскими тропами люди Кутепова доставили в Россию.