Сергей Зверев - Батяня. Ответный ход Страница 8

Николай Павлович чуть заметно улыбнулся и загадочно сверкнул глазами. Пилот «вертушки» связался по рации с аэродромом и направил машину на юг.

Витя напрягся, как струна, почти одеревенел. Загадочный взгляд бизнесмена заставил его задуматься и поостеречься:

«Неужели он догадывается, что я сплю с его внучкой? Или просто так о ней вспомнил?»

Два бойца из комендантского взвода, совершавшие обход периметра вертолетной части, то и дело поглядывали на ангар, из окон которого лился яркий свет, отблески квадратных окошек искрились на снежной глади. Коренастый сержант поправил лямку автомата, сделал последнюю затяжку — сигарета чуть не обожгла губы. Солдатский ботинок вдавил в белое полотно обгоревший окурок.

— Сейчас бы на КПП зайти да в очко перекинуться.

— А я бы чайку! — Второй охранник обреченно оперся о бетонное перекрытие забора.

— Ничего не выйдет, и сегодня работаем в усиленном режиме.

— Это все из-за гостей, что-то в ангаре высматривают. Целый час там уже торчат. — Сержант похлопал напарника по плечу. — Ладно, пошли обход делать. Еще полтора часа до смены снег топтать.

Они замолчали, подняв ворота бушлатов, направились вдоль проволочного забора, оставляя за собой цепочку рифленых следов солдатских ботинок, которые понемногу заметал снег.

В одном из ангаров, где находился сверхсекретный вертолет, собралось немало народа: московские инспекторы, инженеры, сотрудники «Ростехвооружения», техники вертолетной части и двое десантников. Десятки любопытных взглядов пытались, подобно рентгену, пронзить блестящую металлическую поверхность «вертушки». Рядом с «Барракудой» стоял испытатель и время от времени бросал реплики-ответы, касающиеся технических характеристик вертолета.

— А что, если электронная система выйдет из строя? — Майор Лавров рассматривал через открытую дверцу кабины панель приборов.

— Это невозможно в принципе. Здесь тройная система дублирования. Все предусмотрено нашими разработчиками.

— Отследить его реально? Радаром, например… — В разговор неожиданно встрял старший лейтенант Барханов.

— И это невозможно. При желании радарный мониторинг отключается или в автоматическом режиме, или простым нажатием кнопки. Получается вертолет-невидимка, — пилот усмехнулся, — кстати, вот она.

Старлей присвистнул. На губах майора заиграла заразительная улыбка.

— Желающих посмотреть много. Я лучше отойду, гляну со стороны, — Барханов отошел от вертолета.

Пилот проводил старлея изучающим взглядом и повернулся к Лаврову лицом.

— Это все, что вы хотели знать, майор?

Лаврову не понравился откровенно наглый вопрос испытателя, как будто тот хотел побыстрей избавиться от собеседника. Видимо, его ждали более важные дела, чем рассказ о технических характеристиках «Барракуды».

Комбат Лавров изобразил на лице удивление и, вопреки желанию пилота, начал сыпать вопросами:

— Товарищ майор, а как же борьба с танками? Складки местности, ПЗРК «Игла»? Вертолеты противника?

— По огневой мощи наш новый вертолет равен десятку американских «Апачей». У противника нет ни единого шанса. — Пилот с неприязнью посмотрел на собеседника.

— Противника нельзя недооценивать. В любом случае, при наличии самой совершенной электроники, все решает человеческий фактор. — Лавров кивнул.

К вертолету вернулся старлей, шепнул:

— Майор, пошли, познакомишься с командиром части. Очень интересный мужик. Что пялиться на «вертушку», когда она на земле стоит. Вот взмоет в небо, тогда посмотрим, — Барханов указал рукой на высокого пожилого полковника.

— Подожди, старлей, я к вам попозже присоединюсь. Все равно ему сейчас не до нас будет. Вон, видишь, московским гостям что-то объясняет. А у нас с майором Пожарским очень занятный разговор выходит.

— Не затягивай.

И тут к вертолету пробился капитан в годах, пилот из части, глаза его блестели от любопытства.

— Скажите, товарищ майор, — обратился он к испытателю, — сколько времени надо, чтобы освоить такую машину? Где будет центр подготовки?

— Капитан, — снисходительно бросил майор Пожарский, — вам уже поздно мечтать о переподготовке, вам о пенсии думать надо. Не тратьте зря время на «Барракуду». Вам на ней уже не летать.

Капитан покраснел как рак, на помощь ему пришел Лавров:

— Мы все люди прошлого века. И вы, и я. А у капитана, думаю, заслуг перед Родиной не меньше, чем у вас. Опыт перенимать надо, а не нос задирать.

Испытателя аж перекосило от заявления десантника, но он смог сдержаться от словесного водопада в адрес настырного майора. Правда, от цепкого взгляда Лаврова не ускользнуло и это. В людях он разбираться умел, тем более в военных. И хамства не терпел.

— А из чего построен фюзеляж вертолета? — Лавров примирительно улыбнулся.

— Корпус композиционный: из алюминиевых сплавов и полимерных материалов, плюс специальные напыления, — недовольным тоном бросил Владимир Александрович, — извините меня, майор, но мне еще надо проверить аппаратуру. Скоро испытания.

— Хорошо, не буду вам больше надоедать. Но не забывайте, что молодость в нашем деле — не всегда достоинство.

Пожарский скрылся в кабине вертолета. Лавров хмыкнул, подмигнул капитану в годах и зашагал к Барханову, уже пробившемуся к командиру части. После беседы с представителем «Ростехвооружения» на душе у Лаврова остался неприятный осадок. Не нравился ему испытатель.

Николай Павлович развязал туго затянутый галстук, снял черный пиджак и устало опустился в кожаное кресло. За окном заурчал двигатель машины, раздался еле слышный хлопок. От особняка отъехал светло-коричневый «Хаммер». После того как охрана уехала и в доме остался только он и его внучка, Ставропольский, наконец, мог расслабиться. Будучи бывшим военным, он воспринимал охранников как своих солдат, а потому никогда не позволял себе при них даже малейшей слабости.

Опустив жалюзи и включив телевизор, бизнесмен подошел к барной стойке, приготовил свой любимый вечерний напиток — мартини с водкой. О внутренние стенки стакана застучали кубики льда. Облизнув пересохшие губы, бизнесмен пригубил спиртное. Тепло приятной волной прошлось по его телу. Только сейчас Николай Павлович почувствовал настоящее облегчение. Отключив мобильный телефон, он вновь плеснул в стакан сразу из двух бутылок.

— Дедушка, можно войти? — В дверном проеме появилась Маша, на ее красивом молодом теле был только белый халат, и то застегнутый на одну верхнюю пуговицу.

— Застегнись! — нервно произнес бизнесмен. — Взрослая уже.

— Как скажешь. — Внучка застегнула остальные пуговицы. — Так пойдет?

Отставив стакан в сторону, Ставропольский присел на диван и уставился в экран телевизора.

— Ты что-то хотела сказать? Извини, я устал.

Маша улыбнулась, бросила взгляд на початую бутылку мартини и прошла в глубь комнаты. Девушка выглядела взволнованной и немного испуганной.

— Как прошел день? — ласково спросила Маша.

Николай Павлович на секунду оторвался от экрана телевизора и удивленно посмотрел на внучку.

— Неужели опять хочешь пойти на дискотеку? Ты всегда такая добрая, когда тебе что-то от меня надо. — Бизнесмен вновь повернулся лицом к экрану. — Мой ответ будет — нет!

По-детски хихикнув, внучка присела рядом с дедушкой. Положив руку на его плечо, Маша вновь улыбнулась.

— Мне от тебя ничего такого не надо. На дискотеку я не пойду. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

— Хорошо прошел, правда, сильно устал, — уже без раздражения произнес бизнесмен.

— Хочешь, я приготовлю что-нибудь поесть? — весело сказала девушка. — К примеру, яблочный пирог — шарлотку. Я знаю, ты его любишь.

Удивлению Николая Павловича не было предела, ведь Маша никогда ничего не готовила. Не потому, что не любила вкусно поесть, а потому, что в доме была прислуга, всегда исполняющая кулинарные капризы хозяев.

— Ты это серьезно? — Ставропольский вцепился взглядом в девушку.

— Еще как.

— Если да, то с удовольствием, давно не ел яблочного пирога, — Николай Павлович тяжело вздохнул, — последний раз его готовила твоя мать. Жаль…

— Не надо, дедушка, — прервала его внучка, — я скоро.

Бизнесмен кивнул и опустил голову, погрузившись в воспоминания. Бодрое лицо старика побледнело, сердце на мгновение замерло, а потом часто застучало. Схватившись рукой за грудь, Николай Павлович учащенно задышал. От крепкого и уверенного в себе холеного мужчины не осталось и следа, теперь в гостиной сидел совсем другой человек — постаревший и уставший от жизни. Сердечные приступы случались у него нечасто, но лишь стоило ему вспомнить о матери Маши, погибшей в автомобильной катастрофе, все внутри его замирало. Он миллионы раз прокручивал в голове тот случай и искал всевозможные выходы, которые могли бы спасти ее, ведь за рулем был он и виновным считал себя. Хотя, как выяснило следствие, виновником дорожного происшествия был признан пьяный водитель грузовика, не справившийся с управлением и выскочивший на встречную полосу. Но незажившая душевная рана не давала бизнесмену покоя, все время напоминая о том дождливом летнем дне, перевернувшем его душу.