Андрей Негривода - Огненный торнадо Страница 8

– Не буду говорить! Режь меня, стреляй!!! Я – моджахед, воин Аллаха! И ты, собака, ничего не узнаешь!

От удивления рука Бандеры зависла в нескольких сантиметрах от небритого лица таджика:

– Во дает!

– А мы тебя стрелять-резать не будем, – вдруг произнес Медведь совершенно спокойным голосом. И, обращаясь к Филину, пояснил: – Я, еще когда за Речкой в ВДВ служил, узнал немного об этих обычаях. Тут, видишь ли, командир, дело такое: ему от пули или ножа умереть – за счастье. Коран говорит, что моджахед, умерший таким вот образом, как воин, беспрепятственно попадает в небесное воинство Аллаха. Это почетная смерть… Потому что душа уходит через голову. Так, Нурали?

Таджик исподлобья следил за руками Игоря, плетущими что-то знакомое из конца репшнура.

– Так! Можешь не отвечать. Но есть смерть позорная, когда его душа, ну, в смысле, вояки, выходит через жопу. Грязная она тогда, и к Аллаху ее не допускают. Никогда…

– Как же это? – подыграл Игорю Филин, догадываясь, что тот задумал.

– Ничего сложного: если моджахед утонул или же, к примеру, его повесили. Горло не свободно – вот душа его и уходит через запасной ход, измазавшись в говне.

Поднявшись, Медведь ловко накинул связанную петлю на шею Нурали и потянул вверх. Горе-моджахед стоял на цыпочках и пускал слюну, а Игорь продолжал свои объяснения Филину:

– И мечется несчастная душа в потемках, не попадая в райские сады. Западло им вот так умирать, командир, все что хочешь отдаст… Или расскажет… Расскажешь, уважаемый? Я ведь шутить не люблю с вашим братом – суки вы, а сук мы, русские, вешаем. Как бешеных шакалов… Ну!!! Говори, мразь!!!

Медведь отпустил руку, и Нурали кулем свалился к его ногам, хватая ртом воздух.

– Зачем так делал? Спроси – сам все скажу! Зачем веревка на шея надевал?

– Ну вот! Это уже лучше. Давай, дорогой, поведай командиру все, что знаешь.

Андрей с удивлением смотрел на так быстро сдавшегося врага. А в том, что он был врагом, сомнений уже не было.

– Говори!

– Я из Куляба. Родился там. Бекмурза нашел меня пять лет назад. Я – его караван-баши. В Кульдже поселился, караваны для него вожу.

– Где его база?

– Вас мало – не по силам его база. Там постоянно человек сорок охраняют, – в злобном оскале проговорил таджик. – Я скажу, где база, а вы там свою смерть найдете!

– Ты не отвлекайся, – Бандера легонько шлепнул его ладонью по щеке. – То не твоя забота – наша смерть.

– По реке идти надо. От этого места – полдня… Там ущелье, каменная стена с двух сторон. На выходе из ущелья пещеры есть. Но глазом не увидеть. А искать будешь – только смерть найдешь! – выкрикнул с каким-то отчаянием пленник и, вскочив на ноги, бросился в сторону Бандеры. Ударив его головой в бронежилет, понесся к выходу.

– Пук! Пук! Пук! – дернулся «Вал» в руках Муллы, и на грязном халате Нурали расцвели три больших алых «цветка».

– Чтоб тебя бешеный ишак за язык укусил! Шакал, сын шакала! – проговорил в сердцах Абдулло, отворачиваясь.

Все молча смотрели на труп караван-баши.

– Ладо, хрен с ним, – проговорил Андрей. – Что нам известно?

– Мы почти нашли базу, Филин, – отозвался Медведь. – И хвала Аллаху за то, что он послал нам этого придурка. Без него точно напоролись бы на «духов».

– Что еще?

– Полдня пешего пути – это километров семь-восемь, может, десять – здесь ходят неторопливо, – подал голос Мулла. – А ущелье, о котором говорил этот индюк, начинается километра через полтора, вон смотри, его уже видно отсюда.

– А ведь нам крупно повезло, пацаны, что он догнал нас именно здесь, – задумчиво произнес Филин.

В бинокль было видно, как скалы неожиданно сходятся вместе, оставляя лишь узкий проход, проточенный за тысячелетия водой.

«Лезть в этот капкан нельзя – чистое самоубийство. А что тогда? А тогда пойдем по склонам, держа уши торчком и глаза на три метра впереди себя. Эх, мало нас – прав был Нурали. Черт! Ну да ладно! Не впервой! Выскочим!»

– Так, Игорь! Пойдем двумя группами: с тобой Бай, Змей и Сало – по левому склону, я с Бандерой, Муллой и Бульбой – по правому. Идем в полной тишине. Прежде, чем шаг ступить, десять раз посмотреть – здесь могут быть и МВЗ, и растяжки, и любая другая хрень. Если это та база, которую мы ищем, то охранять ее должны соответственно. Никакого радиообмена! Задача: обнаружить пещеры, систему маскировки и охраны. Если все будет хорошо – будем штурмовать с двух сторон… К тому же отсюда нас не ждут – у них сейчас все внимание должно быть на север. Вот внезапность и используем. Да и расклад не такой уж и плохой: один боец против четверых «духов». Бывало и хуже…

28 января 1990 г.

«Свечной заводик»

Вот она, первозданная природа. Горная река, вобравшая в себя родники талых вод и уже подающая свой голос на порогах и перекатах… Крутые каменистые склоны ущелья, сжимающие реку в своих объятьях и покрытые каким-то кустарником с пожухлой, прошлогодней листвой… Вот следы какого-то мелкого грызуна, выбравшегося из-под снега из своей норы… А вот и пичуга какая-то пометила пухлый снежок своими лапками… Там следы пробежавшей в поисках редкой поживы лисицы. А здесь следы горного волка, обходящего и в который уже раз метящего свою территорию от посягательства оголодавших за зиму чужаков, – вот они, его желтые брызги, отчетливо видны на белом снегу… И нет в этой природной гармонии ничего лишнего – все продумано и запущено в едином ритме в тысячелетний круговорот…

И разве что время от времени появится что-нибудь новое и начнет не торопясь постигать этот ритм, стараясь не отстать и не забежать вперед. Вот, например, невесть откуда взявшиеся большие кучи листвы, припорошенные снегом, – будто бы безмозглый дворник-энтузиаст собрал их здесь в горах, да так и оставил. И уже прыгают по этим кучам местные пернатые жители, а вот и мышь взобралась на одну из них и попыталась разгрести листики – ан нет, не получилось. Да и не листья это вовсе… Едва заметно, всего-то на пару миллиметров, приподнялась лиственная куча, давая понять осмелевшей мыши, что та ошиблась…

Группа Филина уже сутки находилась в состоянии напряженной неподвижности. В засаде… И каждая из восьми новообразовавшихся в местном ландшафте «куч» грела себя только тем, что полностью, до каменного состояния, напрягала все мышцы, а затем резко расслабляла их. Да, зимняя засада – это статья особая… Спрятаться-то особо негде – пустынно зимой. А потому… Превратись в кочку, камень или, как сейчас, в припорошенную снегом кучу и замри. Вот отсюда все спецназовские простатиты, бронхиты и прочие неприятности…

Они нашли пещеры, и это было настоящей удачей. Вот она, цель всего задания. Но… До победного его завершения еще ох как далеко. Не соврал Нурали – охраняли базу со всем полагающимся при таких делах усердием. Около взвода, или немного больше, опытнейших, и это было видно, бородатых «духов». Матерые, битые волчары. Таких – просто на «ура» не возьмешь и тюбетейками не закидаешь. Разве что в каждую тюбетейку положить по парочке наступательных эргэдэшек с уже снятой чекой. Да только где их столько взять-то? В смысле тюбетеек. А эргэдэшки, вот они, в нагрудных карманах штурмовых жилетов – по четыре у каждого, только руку протяни. Но нет… Пока еще рано. Пока… Пока не удалось выяснить, куда же они побегут в случае нападения на базу.

Потому-то Филин и не подает знак к штурму. Нужно получить максимально возможное количество полезной для них информации. А потому – лежит группа. Сутки в снегу – это еще не страшно, это еще даже не их стандартный норматив. А потому Филин ждет. И будет ждать, пока не раскроется охрана…

Да. Вот она – база Бекмурзы. И Филину очень повезло, что они ее обнаружили. Капризная Фортуна в тот момент, когда ребята вошли в кустарник, как видно, повернулась к охранникам спиной, показав свою симпатичную, кругленькую попку. А Филину, соответственно, личико. Да и как иначе объяснить то, что охраннику именно в этот момент захотелось закурить, а зажигалка вдруг отказалась работать… И этот вояка все щелкал и щелкал, бормоча что-то вполголоса, матюгался, наверное, забыв о том, что звук в горах, а особенно в ущельях, разносится чрезвычайно далеко. Короче, выдал он себя с потрохами. И таким следопытам, как Бай и Мулла, грех было не воспользоваться таким СЛУЧАЕМ. Ну, а дальше – дело техники…

Замерли на позиции, отследили смену и поняли попутно, что они, даже зная практически точное место, не нашли бы его никогда. Это была естественная площадка, или, скорее, широкий, с небольшим уклоном карниз, или даже небольшая терраса над шумящим и извивающимся в пятнадцати метрах внизу водным потоком. С одной стороны обрыв с бурлящей на дне рекой, с другой – отвесная гранитная стена, нависающая со всей своей суровостью, а между ними карниз, шириной в двадцать метров, тянущийся вдоль обрыва метров на семьсот и постепенно спускающийся к реке. И вдоль всей стены очень густой, непролазный кустарник какого-то колючего растения, очень похожего на барбарис. Обычная, в общем-то, естественная природная площадка, каких много в горах. Пройдешь мимо – не обратишь внимания. Только группа знала, что искать, вот ребятам и повезло.