Максим Шахов - Красная кнопка Страница 8

Продолжительное молчание собеседника снайпер оценил как колебание и добавил:

– К тому же – вы уж простите меня – «Команда» понесла серьезные потери…

Талеев предупреждающе поднял вверх руку, давая понять, что эта тема закрыта для обсуждения:

– «Команда», как боевая единица, свое существование прекратила. Но, вы правы, друзья у меня остались. И вряд ли я имею право на принятие единоличного решения относительно вас. Но пока вы можете расположиться в моем доме, – журналист хмыкнул, – тем более что его внутреннее устройство уже так хорошо вам знакомо.

Это было «да». Тонкие губы снайпера слегка раздвинулись в улыбке.

– У нас, юноша, будет еще много времени для бесед и откровений, а пока скажите, как мне вас называть?

– Можно Снайп. Такой псевдоним записан в моей послужной карточке. Стальной – так звали меня бывшие коллеги. А по паспорту я Виталий. Вит, если хотите.

– Снайп – это от «снайпер»? Очень непритязательно, никакой фантазии у «органов». Стальной – это, наверно, за цвет глаз? Или за характер? Ладно, ладно, разберемся. А я – Гера.

ГЛАВА 2

Телефонный звонок из Североморска от Сергея Редина поступил неожиданно быстро: уже через два дня. Причем глубокой ночью.

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!

Талеев оторопел: вот так к нему не обращались еще ни разу в жизни.

– Не извольте беспокоиться: разговор осуществляется по правительственной линии прямо из штабного Центра связи. Перехвату не подлежит. Запись разговора не ведется. Отключили. Ик! Связь обеспечивает капитан 2 ранга…

В трубке послышалось шуршание, потом чуткий слух журналиста уловил обрывки диалога, заглушаемого неплотно прижатой к мембране ладонью:

– Вова! Как твоя фамилия?.. Чего? Не понимаю… Да скажи ты громко! Ну скажи-и-и! Медаль дадут. Или орден… Не тряси башкой!.. А «шила» хочешь? Х… тебе! Сначала скажи фа-ми-ли-ю… Чего это ты накорябал на бумажке? Это – круг?! Ха-ха-ха… Это – член! Твоя фамилия Х. в, да? Ну, не стесняйся, ик, бывает… Ах, Яйцев… или Яйцов? Товарищ генерал-фельдмаршал! Это… обеспечивает… ее, то есть связь, капитан 2 ранга Яйцов! Оп, виноват, он передумал…

Снова раздалось шипение:

– Вставай и признавайся: это ты мне кукиш нарисовал?! Мол, не скажу фамилию, да?.. Пикассо, мать твою!.. В общем, господин маршал, связь обеспечивает Пи…пикас…сякин! Капитан 2 ранга. Отличник боевой и политической… Впрочем, наверно, уже нет…

Сквозь душившие его приступы откровенного хохота Талеев выдавил:

– Серега! Серж! Может, завтра перезвонишь?

– Никак нет, товарищ Первый! Пароль: «Завтра не наступит никогда!»

– А вот это для тебя похоже на правду. Ты откуда звонишь: частная квартира, гостиница?

– Никакого обмана! – обиделся Редин. – Доложил ведь: Центр спецсвязи штаба Северного флота. А этот… Вова… куда он подевался? А… улегся уже… Начальник этого узла. Он всех дежурных отсюда, с седьмого этажа, на улицу выгнал. Чтоб не подслушивали.

– Ох и нагорит вам завтра! Или послезавтра.

– Вова – мой бывший сослуживец. А дежурные – двое его подчиненных… в общем, они не в обиде и будут молчать, как рыба об лед. Что? Это он обещает и клянется! Ладно, не ползи сюда, будет тебе благодарность в приказе от самого Верховного главнокомандующего. А, теперь орден захотел? Что? Не орден? А ордер! Ладно, сейчас я доложу Первому обстановку, и мы с тобой позвоним в Министерство жилищного строительства. Только уже из квартиры! Значит, слушай, Гера…

…Здесь, на действующем флоте капитан 1 ранга Редин, безусловно, точно знал, к кому следует обращаться и с какой стороны подойти. А за пятнадцать лет службы на таком маленьком Кольском полуострове не осталось ни одной командно-управленческой структуры, где Сергей не смог бы теперь мгновенно отыскать однокашника, сокурсника, сослуживца, просто хорошего знакомого, с которым непредсказуемая судьба не сводила его когда-то в теплой компании, за дружеским столом или не пересекались бы они на извилистых тропинках мимолетных любовных похождений.

Ну а дальше – дело техники. Короче, с поразительной легкостью и быстротой в ворохе сплетен и пересудов Редин узнавал такие подробности официальной флотской жизни, за которые любой шпион, не колеблясь, удавился бы. Не обращая внимания на точные даты предстоящих запусков новейших ракет «Булава», отметая координаты укрытий стратегической субмарины-«невидимки», игнорируя самые секретные сведения о предстоящих кадровых перемещениях, через «моря разливанные» корабельного «шила» и благородного «шампусика» капитан 1 ранга уверенно продирался к нужным ему сведениям.

Да, на специальном причале, оборудованном в искусственно выдолбленной скальной нише на выходе из губы Ягельная («ну, помнишь, рядом с гаджиевскими створами?»), уже стоит «свеженькая» субмарина 4-го поколения проекта 955 «Борей». Прямо со стапелей Северодвинского завода. Она числится еще на стадии завершения строительства. Как это: «где числится»? Да везде в мире! А ее уже обслуживает у нас на плаву технический экипаж. И основной, плавающий тоже здесь. Недавно прибыли из Обнинска, где около года обучались и тренировались. Кто командир? Алексеев. Капитан 2 ранга. Его ждали сразу после выпуска из питерской Военно-морской академии.

За… долбали уже всех своей секретностью! Подумаешь, комплексные многоцелевые практические стрельбы на удаленном полигоне. Эх, Серега, сколько мы в юности с тобой настреляли! И никто не считал это чем-то сверхъестественным. А теперь даже нового командира в каком-то секретном Центре будут неизвестно на что три недели натаскивать. И еще пару-тройку офицеров. Ракетчика, связиста… Представляешь, когда уже весь флот на ушах стоял – где командир?! – соизволили уведомить о совсекретной директиве, объясняющей задержку! Ни х… черта по-человечески не могут сделать! Козлы береговые… Наливай!

Все эти, да и многие другие подробности капитан 1 ранга Редин узнал уже в первый вечер. Точнее, в ночь. А еще точнее, к утру. Ну, в общем, когда собу… трапезникам надо было на службу собираться. Некоторым. Кто еще оставался в состоянии это осуществить.

Вроде бы все очень логично и по-флотски. Но… имеются кое-какие настораживающие нестыковки. Следующие полтора суток Сергей потратил, чтобы отыскать следы этой директивы. Следы нашлись, а директива – нет. И вели следы во флотский Особый отдел! Именно оттуда всем интересовавшимся шепотом сообщали ее длинный и корявый номер и под большим секретом пересказывали содержание. Саму директиву воочию не видели даже в штабе флота.

– Я все понял, Серж. Это очень ценная информация. Извини, что пришлось подвергнуть такому риску твое здоровье. Возвращайся!

– Да ничего! Когда еще в таком… э… объеме удастся молодость вспомнить? А вот наш разговор действительно пора заканчивать: Вовка и впрямь намеревается какие-то министерства обзванивать. Надо уходить. Завтра буду в Москве. Ну или уж послезавтра точно! Накрывай «поляну»!

Талеев задумался. При кажущейся правдоподобности событий «нестыковки» выглядели слишком серьезными. Почему «директива» появилась не через Главный штаб ВМФ в Москве? Ответ напрашивался только один: потому, что не хватало времени, чтобы «провести» ее по официальной цепочке. Поэтому из Главного управления ФСБ устно растолковали своим «органам» на флоте, что и как объяснять встревоженному командованию. А директива вот-вот появится, можно не беспокоиться! Обычная канцелярско-бюрократическая волокита.

Как-никак, а Особый отдел – это фигура прямого подчинения, одно из подразделений ФСБ в войсках и на флоте. Что ж, похоже, определился главный «виновник» таинственного исчезновения Алексеева-сына. Неясны были пока мотивы действий федеральных чекистов. Хотя и в этом вопросе у журналиста появился обширный материал для изучения и размышлений после плодотворных контактов с хакером Вениамином.

Но сначала надо связаться с уехавшими в Санкт-Петербург Гюльчатай и Владимиром Семеновичем: их настырные розыски и расспросы там могут привлечь к себе нежелательное внимание со стороны «органов» и оказаться просто опасными… для здоровья.

Еще в пути из Москвы отставной полковник и Галина договорились, что сконцентрируют свое внимание в Питере на двух объектах: Военно-морской академии, где учился Алексеев-младший, и общежитии, где он проживал эти почти два года. Время, конечно, было не самое удачное: занятия в академии закончились и большинство обучающихся благополучно отбыли в отпуска. Но ведь далеко не все! Кто-то, особенно люди семейные – а таких было немало, – мог по разным причинам задержаться с отъездом или вовсе остаться в городе.

Решили, что в общежитие на проспект Пархоменко поедет Алексеев, а Гюльчатай займется академией. Девушка не стала пользоваться какими-нибудь документами, которые вполне могли обеспечить ей беспрепятственный допуск в академический корпус. Она собралась действовать по-другому.