Сергей Зверев - Гидроудар Страница 8

— У нас все такие, — буркнул Лавров, мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.

— Не скажите. Я очень рад, что вы согласились принять участие в нашем эксперименте. Ваши навыки, помноженные на великолепную реакцию и отменную физическую форму, могут принести очень интересные результаты.

— Рад за вас, — не стал скрывать раздражения Андрей. — Не пора ли нам начинать, господин профессор?

— Конечно, конечно! — ничуть не смутился холодностью десантника ученый. — Я только хотел подчеркнуть, что для меня будет большой честью ваше участие в эксперименте. Поверьте, вы и сами, когда все закончится, отнесетесь к нашей работе совершенно иначе.

— Посмотрим.

— Танюша! — кликнул ученый помощницу, и из соседней комнаты вышла девушка в белом халате. В ее руках никелем отливал довольно компактный инструмент, по форме напоминающий пистолет. Батяне, предплечья которого доктора уже не раз «простреливали» самыми разнообразными прививками, особенно накануне спецопераций в жарких странах, этот «шприц» оказался не в диковинку. Но когда девушка приблизилась к нему, взяв свой «пистолет» на изготовку, майор все-таки беспокойно заерзал в кресле:

— Погодите секунду.

— Да? — быстро подошел к нему ученый.

— Я запамятовал, как вас…

— Виктор Сергеевич.

— Виктор Сергеевич, хотел спросить, — Батяня с какой-то опаской покосился на никелированный инструмент. — Вот сейчас Татьяна щелкнет — и я полностью в вашем распоряжении? Стоит вам нажать кнопочку на вашем ноутбуке…

— Ну что вы, майор! — всплеснул руками ученый, умильно глядя на десантника сверху вниз. — Можете не волноваться, я вам даю честное слово, что этот чип абсолютно безопасен. Вы его даже чувствовать через пару часов не будете.

— Я не о том…

— Понимаю, — перебил Лаврова Виктор Сергеевич. — Никакого вмешательства ни в вашу психику, ни в ваши желания без предупреждения не будет. Мы вам обязательно сообщим, когда начнется эксперимент. А пока чип просто будет висеть у вас на мочке уха.

— Точно предупредите?

— Обязательно. Да вы и сами почувствуете — в момент активации на несколько секунд в мочке уха вы ощутите легкое жжение и покалывание. Это объясняется тем, что ваши нервные окончания воспримут сигналы от нового источника — процессора компьютера, которые будут переданы этим чипом. Тут же произойдет бурная и очень быстрая реакция на уровне нейронов, за счет чего этот процесс вы не сможете не ощутить…

— Спасибо, — оборвал словоохотливого изобретателя Батяня. — Мне все ясно. Действуйте, Таня.

И через секунду у его уха коротко лязгнул никелированный «пистолет»…

— Ну, как, Лавров? Украсили боевого командира сережкой? — Настроение Саныча, нервно курившего на крыльце, за минуты ожидания друга явно не улучшилось. — Тебе в какое ухо впендюрили — левое или правое?

— Тебе-то что?

— Да где-то читал, что у педиков есть целая система сигналов, в том числе с помощью сережек. Мол, если в левом ухе — активный, в правом — пассивный. Только не запомнил точно, у кого в каком.

— Да пошел ты! — потер проколотое ухо Батяня. — И без твоих шуточек на душе черт знает что творится.

— И я про то же, — грустно согласился Санаев. И тут же повеселел: — Но именно поэтому у меня родилось предложение…

— Догадываюсь.

— Не, ты послушай! — забежал на полшага вперед Саныч, заглядывая майору в глаза: — Я ж тебе не хухры-мухры предложить хочу. Дело очень конкретное.

— Знаю я твое дело, — Батяня и не хотел, да улыбнулся — не меняется Саныч с годами! — Небось разворот на сорок градусов.

— Ты же сам знаешь, когда десанту хреново, надо принимать меры, — растопырил два пальца капитан, приготовившись их тут же загибать для пущей убедительности. — А мер всего две — или выброс адреналина обеспечить, что в наших условиях пока проблематично и чего нам еще вполне обеспечат в будущем. Либо…

— Зарядиться.

— Так точно!

— Саныч, пойми, я же не против. Но мы же с тобой не в отпуске, — с сомнением покачал головой Андрей. — А если эти кадры что-то на сегодня спланировали?

— А тебя что, этот глист с ноутбуком не предупредил ни о чем?

— А о чем он должен был предупредить?

— Да у нас именно что отпуск начался! — рассмеялся капитан. — Майор, расслабься. Двое суток минимум нас трогать не будут — нанесенные нашим ушам раны обязаны зажить. Иначе вместо активации всяких там центров получится сплошное неудовольствие для организма. Ясно? А потому ничто не мешает двум доблестным офицерам Российской армии как следует отдохнуть.

Батяня вздохнул — аргумент, конечно, железный. Но…

— Саныч, как представлю себе местное кафе офицерское, так твоя затея мне сразу нравиться перестает.

— А кто про кафе сказал? Идем ко мне.

— В общагу?

— Конечно. Заодно и тебе заселиться надо. Кстати, обеспечивают по высшему разряду — отдельную комнатушку каждому.

— А где продукт стратегический возьмем? — Батяня уже понял, что «отдых» сегодня столь же неизбежен, как победа коммунизма.

— Так все заготовлено давно! — всплеснул руками капитан. — И стаканы помыты даже. Осталось только шпроты открыть да хлеб нарезать. Идем, майор!

В открытое окно комнаты в офицерском общежитии вливался тихий летний вечер. Где-то на плацу горланили строевые песни роты, выведенные на вечернюю прогулку и поверку. Во дворе шумела детвора, еще не призванная бдительными матерями ко сну — в военном городке за безопасность детей можно было особо не волноваться. Из окон общежития то тут, то там доносилась музыка, смех, звон посуды — в части только вчера выдавали денежное содержание, а потому свободные от службы и собственных квартир офицеры развлекались как могли.

В комнате Саныча дым стоял коромыслом — выпив, здоровяк просто не расставался с сигаретой. Но, надо отдать капитану должное, хозяином он оказался гостеприимным и изобретательным. Вытащив в проход между двумя койками прикроватные тумбочки и сдвинув их, капитан соорудил вполне приличное подобие стола, накрытого старой газетой. Упомянутые уже шпроты, колбаса, хлеб, маринованные огурчики в красивой пузатой банке да здоровая бутылка минералки занимали на этом столе место видное, но не почетное — главным продуктом все-таки была водка. Уже две бутылки опустели и спрятались под подоконником, третья потеряла половину своего содержимого, но, судя по блеску глаз капитана, явно была не последней в его закромах.

Парни успели наговориться. И о службе, и о личном. Третий тост, по традиции, выпили не чокаясь. Произнесли здравицу и в честь десанта. И за любовь. И за дружбу. За успехи в боевой и политической. Вспомнили не только ушедших, но и старых товарищей — кто сейчас чем занимается. Поснимали кителя, оставшись в одних тельняшках. В общем, с головой погрузились в нормальную офицерскую пьянку, когда водка пьется не пития ради, а чтобы отдохнуть, забыться, переключиться от реальности к миру спокойному, тихому и размеренному.

Вот только одной темы они, не сговариваясь, почему-то до поры до времени тщательно избегали — повода, по которому довелось им сегодня встретиться. Наверное, чтобы перейти к ней, офицерам нужно было достичь определенной кондиции. И первым не выдержал Саныч.

Ткнув сигарету в пустую банку из-под шпротов, служившую ему пепельницей, капитан откинулся спиной к стенке и пристально посмотрел на Лаврова.

— Не, ты мне скажи, Андрюха, на кой черт ты согласился участвовать в этом эксперименте, если он, судя по всему, абсолютно тебе не нравится? Я чего-то не понимаю.

Лавров усмехнулся:

— А ты сам про себя ответить сможешь?

— Смогу!

— И почему ты здесь, в таком случае?

— Да потому, Батяня, что нас так воспитывали когда-то, — капитан долго без сигареты продержаться не мог — потянулся за пачкой, закурил. — Принцип наш, десантуры, главный какой? Делай, как я! Вот и делаю.

— Ну… — неопределенно протянул Лавров. — Ты же не обязан кому-то что-то доказывать.

— Не, я не про то, — энергично замотал головой Саныч. — Я как представил себе, что пацанва, которая только из Рязанского училища поприходила, на приманку клюнет — страшно стало. Они ж безголовые. У них же только гормоны играют да яйца в штанах жмут. Они же ни пороху не нюхали, ни жизни не видели.

— И что? — слегка подначил друга Батяня.

— Как что! Я — за чистоту эксперимента. Легко этому чипу летехами командовать — пусть мной, старым хреном, поуправлять попробует. Тогда и станет понятно, на что он годится.

— Логично, — согласился Батяня.

— Ну, а ты? — Очередная сигарета, затухая, смачно зашипела в масле, в котором недавно еще плавали шпроты.

— Понимаешь, мне сама идея не нравится, — опустил голову Батяня. — Я всегда считал, что настоящий солдат — с выдумкой, с инициативой. Нестандартные ходы — вот что в бою самое ценное. А не целеуказание, переданное с какого-то компьютера.