Андрей Дышев - Демоны римских кварталов Страница 8

Любопытство у Влада вызывала уже не столько рукопись, сколько реакция профессора на нее.

– Для чего в таком случае автор писал заведомую ложь? – спросил он.

– Каждая фальсификация, молодой человек, преследует некие ненаучные цели! – безапелляционно заявил профессор.

– Какие, например?

Профессор осекся. Похоже, что он сказал лишнее, и интерес к рукописи у Влада возрос еще больше.

– В общем, вот мое последнее слово, – жестко произнес он. – Я запрещаю тебе читать эту ересь. Ни под каким предлогом ты не должен открывать рукопись. Мало того, ты просто обязан сжечь ее! Ежели ты все-таки не послушаешь меня, то безнадежно упадешь в моих глазах как ученый, и я буду вынужден отказаться от тебя. Решай сам…

На этот раз первым закончил разговор профессор.

Влад еще некоторое время стоял в прихожей, держа у лица трубку, издающую нудные сигналы. Через открытую дверь он видел часть комнаты, стол и зеленую папку с шелковыми завязками. Соблазн был просто неудержимым. «Старик просто проявляет упрямство. Он научный деспот. Он не выносит чужого мнения, которое идет вразрез с его собственным. Он требует от меня полного подчинения. И что? Я, как робкая овечка, буду покорно выполнять его капризы?»

Влад зашел в комнату. Из открытой форточки веяло ночной прохладой. По подоконнику стучал дождь. Апостол Петр смотрел с картины глазами, полными стыда. То был стыд ученика, изменившего своему учителю… «Он деспот, – снова подумал Влад. – Он пытается связать меня по рукам и ногам». Рукопись притягивала взгляд. Влад ходил вокруг стола, чувствуя, что не в силах бороться со своим желанием. Если бы профессор отреагировал иначе, если бы он просто сказал: «Ерунда. Можешь читать, а можешь нет. Лично мне не понравилась», то Влад, скорее всего, закинул бы рукопись на книжную полку и преспокойно лег спать. Но ультимативность профессора была необыкновенной. Можно было подумать, что профессор чего-то боится. Может быть, рукопись с огромной убедительной силой опровергает все те научные выводы, которые сделал профессор? Может быть, эта рукопись хоронит Сидорского как научного светилу, в пух и прах разносит выстроенную им теорию происхождения и передачи власти?

Влад подошел к столу, раскрыл папку, посмотрел на титульный лист. Запретный плод сладок . Время шло, драгоценное время. «В конце концов, я могу его обмануть. У меня есть полное право поступать так, как я считаю нужным». Влад перевернул страничку. Первый абзац: «Периоды правления римских императоров, несмотря на острый дефицит новых источников информации, мы рассмотрим при помощи метода количественного анализа с целью разобраться в сути династического параллелизма…»

И что? Светопреставления не произошло. Стены не рухнули. Профессор не упал в глазах Влада… Он сел за стол, склонил коленчатый держатель настольной лампы.

Первая половина книги Влада разочаровала («И ради этого стоило профессору так нервничать? Ведь он не ортодоксальный христианин и даже не ходит в церковь!»). Муссировалась ставшая в последнее время модной тема небожественного происхождения человека, известного под именем Иисус Христос. Автор рукописи предлагал христианам всей планеты отказаться от заскорузлых догм о земной жизни Христа, взятых из четырех Евангелий, как от абсолютной и бесспорной истины, ибо в реальности Сын Бога мог выглядеть совсем по-другому, говорить иные слова и даже проповедовать в другой стране. Тысячелетия истории человечества, по мнению автора, обязательно исказят образ любой харизматичной личности до неузнаваемости, вплоть до полной его противоположности. Всякий авторитетный образ, обладающий властью и магической силой воздействия на людей, будет обязательно редактироваться и переписываться в угоду церкви и пришедшим к власти царям всевозможными летописцами, переводчиками, богомазами и прочими «журналистами».

Следовательно, подводит к выводу автор, мы не знаем и не можем знать, как на самом деле выглядел Иисус Христос, что он на самом деле говорил, действительно ли был рожден Марией без участия Иосифа, действительно ли лечил незрячих, оживлял умерших, ибо мы не располагаем не только видео– и фотоаппаратурой, не только аудиозаписями, но даже примитивным карандашным наброском портрета Мессии. «Но я ни в коем случае не ставлю под сомнение само существование человека, называвшего себя Иисусом Христом, — говорилось в рукописи, – и полностью поддерживаю утверждение польского писателя Зенона Косидовского, что «нет никаких логических причин отрицать историчность Иисуса, поскольку в Палестине того времени подобного рода бродячие проповедники, пророки и мессии были обыденным явлением».

Вторая часть рукописи, как показалось Владу, была написана то ли другим человеком, то ли в спешке. Она представляла собой обрывочные сведения о некоторых правителях Древнего Рима, которые, словно эстафету, несли из поколения в поколение некую Тайну Власти, первоисточником которой на итальянской земле был Понтий Пилат.

«Вот это да! – подумал Влад, от волнения потирая затылок. – На это же призрачно намекал Сидорский в своей книге „Формула власти“! И к этому же выводу пришел и автор этой рукописи».

Влад вспомнил, как остро отреагировал Сидорский на его упрек, что в книге «Формула власти» есть места, словно нарочно написанные эзоповым языком. Тогда профессор выронил стакан, он был бледен, на его лбу выступила испарина. Он будто испугался того, что Влад может пересказать затаенные мысли и выводы Сидорского нормальным языком и обнародовать их. Тогда раскроется то, что профессор по какой-то причине хотел скрыть от людей.

«О Тайне Власти упоминается также в нехристианских источниках II века, – читал дальше Влад. – Там же мы находим подтверждение того, что Понтий Пилат был посвящен в нее самим Иисусом Христом. Проповедник, объявивший себя Сыном Божьим, был не только гениальным психологом, но и носителем некоей Тайны, при помощи которой воздействовал на людей на уровне подсознания и покорял их волю в абсолютной степени. В поиски Тайны были вовлечены многие великие люди, жаждущие власти; на протяжении столетий они искали ее содержание, дающее исключительное право объявить себя Посланцем Бога на Земле…»

«Нет, это не моя тема, – подумал Влад, отрываясь от чтения. Он был взволнован. Захотелось кофе. Он вышел на кухню, распахнул окно настежь. – Я ничего об этом не знаю. Это тема профессора. Теперь мне понятно, почему «наследники Христа» сначала пришли к нему, а уж потом ко мне. Они решили, что коль я ученик Сидорского, то хорошо разбираюсь в этом вопросе и смогу написать грамотный отзыв».

Задумавшись, Влад упустил момент, когда кофе черной волной устремилось из турки наружу и выплеснулось на конфорку. Зашипел раскаленный металл. Кухня наполнилась крепким запахом жженого кофе.

Профессор лукавил, называя эту рукопись антинаучным бредом. Судя по едва заметным следам карандаша на полях, он ее прочитал от начала и до конца, причем прочитал весьма внимательно. Профессорские условные знаки Влад знал очень хорошо, ими были испещрены все его работы, которые рецензировал Сидорский. Например, двумя вертикальными линиями на поле Артем Савельич обозначал сильные места рукописи, а одиночной волнистой те, которые, по его мнению, содержали сомнительные высказывания. Восклицательный знак можно было перевести как похвалу: «Неплохо, юноша! Так держать!» А вот вопросительный знак означал крайнюю степень профессорского недовольства: «Глупость!» Профессор даже выводил знак вопроса на манер буквы «г ». Все свои пометки на этой рукописи он пытался стереть резинкой, но от карандаша остались вмятины, и Влад без труда определил, с каким утверждением профессор соглашался, а какое ставил под сомнение.

«Почему же он не хотел, чтобы я читал эту работу?» Может быть, профессору было стыдно, что его выводы, о которых он лишь намекнул в «Формуле власти», четко и лаконично изложены в рукописи никому не известного историка? И свое поражение профессор попытался скрыть от Влада?

Влад еще раз прошелся по тексту, отыскивая едва различимые пометки профессора. С чем согласился Сидорский, а что отмел напрочь?

Стоп, а это еще что такое? Влад взял лист, поднес его к настольной лампе и глянул через него на свет. Да, это что-то новое. Напротив строчек «…Тайны, при помощи которой воздействовал на людей на уровне подсознания и покорял их волю в абсолютной степени » была сделана какая-то нестандартная пометка. Профессор старательно затер ее ластиком, но на плотной лощеной бумаге для принтера сохранилась вмятина… Что-то похожее Влад уже где-то видел… Кружочек с хвостиком… Или это буква Ю?

Влад перевернул страницу, посмотрел на нее с обратной стороны. Похоже на «ю», написанную торопливо и размашисто, что красноречиво говорило об эмоциях и переживаниях профессора, которые он испытывал во время чтения рукописи. Но что может означать одна буква?