Призраки дальних дорог - Эльтеррус Иар Страница 8

– Да кто при виде такой красотки не попробовал бы?!

– Я, например. Глянул на нее, и сразу стало ясно, что мне там, окромя пиз…й, ничего не светил, вот и отвалил.

Он ненадолго замолчал, потом заговорил о другом:

– Я тут с эльфийским командиром побазарил, как его там, с Ареласом. Ну я тебе скажу, крутой диверс! Нам, если честно, до него далеко, этот на уровне майора Соргина, если не круче будет. Профи!

– Полковник говорил, что он на родине диверсионным отрядом несколько десятилетий командовал, – кивнул Густосельцев. – Ты еще с Шадаргом поболтай, тот тоже невозможно крут. На своем уровне, конечно, с мечами и луками, но все равно крут. Он щас своих ребят сутками гоняет, осваивая местное оружие и скафандры. Нам тоже следует еще несколько тренировок провести. Хоть и освоили все вроде, да хрен его знает, что в боевой обстановке будет.

– А оно в любой момент может начаться, – согласился Горыня. – Я…

Его прервала сирена боевой тревоги и голос Дархона, созывающий боевые отряды в полной экипировке в восьмой ангар, к челнокам, поскольку предстоит абордаж.

– Ну я ж говорил! – выдохнул лейтенант, и они с майором ринулись к отрядному арсеналу, каждый отряд устроил такой неподалеку от своего расположения, чтобы в случае тревоги не переться в чертову даль к корабельному, находящемуся на одной из нижних палуб.

Не прошло и десяти минут, как отряд майора Густосельцева присоединился к спешащему к коридору отряду Бранки Довин. Все были в боевых скафах, полностью вооруженные и экипированные. Вскоре бойцы разместились в невыразимо смешащих их розовых транспортных платформах, напоминающих мыльницы, и понеслись к восьмому ангару.

Добравшись до места, Густосельцев с облегчением обнаружил там фон Бревена и направился к нему. Тот надрывно орал на одного из своих бойцов, обещая подвесить за уши и оборвать руки, все равно, мол, из задницы растут, если что-то там повторится. Что именно майор не разобрал. Доложившись о прибытии по всей форме, он осторожно поинтересовался, что случилось.

– Да вышли из гипера осмотреться, Кериан хотел что-то там проверить, а в гипере это невозможно, – с явной досадой ответил полковник. – Не успели перекалибровать двигатели, как в какой-то тысяче километров открылась червоточина, откуда вывалилось четыре корабля, три из которых, не обращая ни на что внимания, принялись долбить четвертый.

– И что? – не понял Густосельцев. – А нам до них какое дело? Пусть хоть обдолбаются!

– Никакого, – заверил фон Бревен. – Если бы не одно «но».

– Какое?

– Корабль, который избивают, русский. Передает позывные Российской Федерации. Двадцать третий век. А те, которые избивают, американские. Так что я велел лишить их возможности передвигаться и стрелять, Михаил Иванович это шестью залпами гиперорудий легко сделал, у этих оружие – ракеты, даже мезонников нет, не говоря уже о чем получше.

– Ох ты ж… – взъерошил свои волосы майор. – Вот так встреча… И кого атаковать?

– Пиндосов будем давить без жалости, при малейшем сопротивлении во время абордажа приказываю стрелять на поражение, к этим тварям у меня никакого сочувствия нет, а вот с нашими пытаемся связаться, но они молчат. Корабль настолько разбит, что неизвестно остались ли на нем живые. Надо организовывать спасательную операцию.

«Георгий Победоносец» содрогался от попаданий, мигали аварийные красные лампы, кто-то оттаскивал в сторону тело погибшего оператора сканеров, чтобы самому занять его место – взаимозаменяемость в не таком уж и большом экипаже крейсера была полной.

– Двигатели на форсаж! – скомандовал Норин.

– Не могу, тащ капитан… – прохрипел раненый пилот, из его насквозь пробитых осколком щек текла кровь. – И так еле ползем… Еще одно попадание в движки, и нам кранты, встанем намертво…

Его почти невозможно было понять, он сипел и свистел, продолжая заливать кровью свои колени и край пульта, но капитан разобрал слова. Он с досадой выругался. Пиндосы подловили «Георгий Победоносец» на выходе из гипера на границе Альфы Центавра, перед последним прыжком к Солнечной системе. Значит, все же был на корабле жучок, был, иначе никто не смог бы отследить путаный маршрут. В своем экипаже Норин был уверен, он столько с этими людьми прошел, что не верить им просто не мог. Значит подбросили либо в момент отправки, либо в каком-то из промежуточных пунктов. Корабль садился для дозаправки только на третьей планете Дельты Лебедя. Скорее всего шпион там.

Россия и Объединенный Запад уже больше двухсот лет находились в состоянии вооруженного нейтралитета, только чудом не срывающегося в очередную большую войну. Однако мелкие конфликты не прекращались ни на день, дело доходило до тайных бомбардировок новых колоний. Правда, на такое шли только пиндосы, даже у европейцев не хватало на это совести, а у американской сволочи совести никогда не было – в их языке даже понятия такого не существовало. О русских, индусах или китайцах даже речи не шло, для них подобное было физически невозможно.

Обнаружение дальней экспедицией мертвого инопланетного корабля дало сильный толчок русской науке. К сожалению, долго в тайне находку сохранить не удалось, западники каким-то образом узнали о ней и взвыли, начав требовать поделиться. Естественно, были посланы по известному адресу, ничего общего между Россией и Западом не было давно, они даже почти не торговали, имели не совпадающие системы мер и свои технологии. А пуще всего не западные государства были озабочены тем, чтобы не допустить врага снова в свое информационное пространство, не позволить ему влиять на умы молодежи. Все помнили печальный опыт России и Украины в двадцать первом столетии, когда из части русских при помощи пропаганды в прессе и интернете вырастили поколение ненавидящих все русское манкуртов, зверей и нелюдей. Убежденных нацистов, справиться с которыми удалось очень большой ценой, да и то выжившие продолжали гадить стране еще много десятилетий. Так что проще было не позволить врагу растить своих детей, слишком страшными будут последствия. Ведь влияние шло через все – книги, музыку, игры, социальные сети. Поэтому сейчас инфопространство и отслеживалось, очень пристально отслеживалось, любая хотя бы мельком проскочившая там чуждая идея изучалась под крупной лупой, а высказавший ее брался под полный контроль службы безопасности. И если продолжал в том же духе, то с ним происходил несчастный случай. Нельзя было допустить подобного снова. Любой ценой!

Приказ доставить с места раскопок на Землю двигатель чужого корабля застал капитана Норина врасплох. Да, его крейсер только что прошел модернизацию и был, что называется, с иголочки. Но почему в одиночку?! Такую посылку следовало охранять всеми силами флота! Однако на все его вопросы адмирал Баренцев не ответил, только тяжело посмотрел и пробурчал, что это не его ума дело. Пришлось закрыть рот и выполнять приказ. Владислав Иванович вскоре начал подозревать, что «Георгий Победоносец» – на самом деле всего лишь приманка, а двигатель везет кто-то другой. Таких одиночных кораблей разошлось от базы «Иван Ефремов» десятка три, причем в разные стороны. Кто придумал этот идиотизм капитан не знал, но был уверен, что за такое следует ставить к стенке. Надо было идти всем флотом, не решились бы западники тогда напасть!

Маршрут для крейсера разработали совершенно идиотский, он шел зигзагами, от звезды к звезде, порой возвращаясь назад, делая петлю и меняя направление. К сожалению, миновать Альфу Центавра было совершенно невозможно, поэтому именно там и ожидали одиночные корабли американцы, причем ожидали немалыми силами – очень уж им очень не хотелось, чтобы русские получили более совершенный двигатель. Но система была большая, поймать корабль в ней, если на нем нет маячка, очень сложно, если вообще возможно. А их поймали без проблем, так что да, маячок точно есть.

Впрочем, все это было досужими размышлениями, сейчас не имевшими никакого значения. Снова посмотрев на троих чудом выживших в рубке офицеров, капитан тяжело вздохнул. Похоже, пришло время умирать. Орудия почти все выбиты, двигатели на ладан дышат, на призывы о помощи получили только насмешливый совет сдаваться. Но этого никогда не сделает ни один русский, сдаться западникам может только полный идиот, всем известно, что они творят с пленными. Немногих чудом отбитых у них людей обычно добивали из жалости, поскольку жить в виде обрубка без рук и ног не пожелает никто.