Иранская мина - Александр Александрович Тамоников Страница 8

Бабник Шарбонно все же не любил распространяться о своих победах, а примерный семьянин Жобен порицал наклонности своего приятеля. И когда он поднялся из-за стола, Сосновский тоже встал.

– Слушайте, Арман, нам с вами по пути. Пожалуй, я вас провожу, а то вы что-то неуверенно выглядите. Оставляем вас, Жак, – помахал рукой Сосновский второму французу. – Надеюсь, увидимся завтра возле советского посольства.

– Проваливайте, – махнул рукой журналист. – Завтра там ничего интересного не будет. Надо пользоваться и другими каналами информации. До встречи!

Они шли по улице, и Михаил то и дело поддерживал француза под локоть, когда того шатало в сторону проезжей части. Морщась от обилия алкоголя в организме, Жобен снова принялся философствовать. Его опять понесло рассуждать на тему войны, но Сосновский мягко и ненавязчиво перевел разговор к вопросу взаимоотношений мужчин и женщин. Неизбежно они снова заговорили о Шарбонно. И тут Сосновскому удалось выудить у перебравшего француза тайну ссадины на виске его приятеля.

– Надо же было прийти такому в голову, чтобы здесь, в исламском мире, попытаться познакомиться с женщиной на улице! Тем более имея целью ее соблазнение!

История ссадины на лице Шарбонно в голове Сосновского сразу приобрела конкретные очертания. Но в том виде, в котором она была прокомментирована журналистом, событие действительно выглядело нелепо. Поэтому Михаил решил использовать старый испытанный способ выуживания информации у ничего не подозревающего человека – сарказм и недоверие в чередовании с полным согласием и разделением точки зрения. Такие «психологические качели» часто помогали Сосновскому в работе за границей еще до войны.

– Вы правы, Арман, это просто верх легкомыслия – приставать к местной женщине, мусульманке, на улице. Тут не только по голове получить можно, можно и на кинжал в живот нарваться.

– Была бы мусульманка – я бы его удержал. Да он и сам бы побрезговал. Жак интересуется только смазливыми европейскими женщинами.

– Видимо, только замужними, раз любит получать за это по голове?

Такого рода болтовня длилась минут двадцать, пока они шли до гостиннцы, в которой остановился Жобен. Но за это время француз, не имевший намерений рассказывать «аргентинцу» о приключениях своего приятеля, тем не менее, порицая и сетуя на его наклонности, постепенно выболтал почти все о том, что произошло пару дней назад с его коллегой. Получалось, что Жак увлекся какой-то молодой женщиной, европейкой, которую несколько раз видел на местном рынке. Хотя «несколько раз» вполне могло означать всего два раза. Для пылкой натуры французского журналиста достаточно и этого. И когда он увязался за женщиной с целью завести необременительное знакомство, получил удар по голове и свалился без чувств в каком-то переулке. Кто это сделал и почему, или Шарбонно не понял, или Жобен не смог рассказать, но вариантов было два: либо это была попытка ограбления Жака, либо у женщины был телохранитель.

Собственно, насколько Сосновский понимал ситуацию в иранской столице, здесь грабежи, тем более в центральной части города, не процветали. Скорее всего, никто грабить Шарбонно не собирался. Да и гипотеза о европейке, которая ходит по городу с телохранителем, тоже не выдерживала никакой критики. Ну кто она такая? Царская особа? Можно было бы такое предположить, если бы речь шла о мусульманке, которая ходит по городу с закрытым лицом, – за ней незаметно приглядывает брат или человек, нанятый мужем. Но европейка!.. И тем не менее факт оставался фактом – когда француз догнал женщину и попытался с ней заговорить, ему врезали по голове чем-то тяжелым. И если бы за приятелем не поспешил Жобен, то неизвестно, чем бы все закончилось. Француз бежал шумно и окликал своего приятеля громко, на всю улицу. Мог и вспугнуть убийцу, если убийство планировалось. Но тогда ситуация поворачивалась иной стороной – неприглядной и зловещей. Кто, зачем, почему напал на французского журналиста? В этом случае женщина совсем ни при чем. Кто-то лишь воспользовался тем, что француз ушел с людного места, и его попытались убить.

Если целью было не ограбление, тогда остаются два варианта: либо профессиональная деятельность журналиста, либо его не совсем приличные наклонности, касающиеся женского пола. Он мог что-то узнать, и его решили убрать, а мог переспать с женой человека, который вот так решительно и конкретно мстит за оскорбление. Надо в этом случае разобраться. Черт с ними, с «рогатыми» мужьями – Шарбонно, сам того не подозревая, мог выйти на немецкую разведку. И это означает, что француз по-прежнему в опасности и за ним нужно приглядеть.

Они встретились на темной улице, в том месте, где через арык со сточной водой был перекинут шаткий деревянный мостик. Шелестов стоял в нише каменного дома с заколоченной дверью и похлопывал по руке свернутой газетой. Буторин под навесом закрытого магазина наблюдал за улицей в тридцати метрах от места встречи.

Иранец появился точно в назначенное время. Он быстрым шагом преодолел более-менее освещенный участок улицы и подошел к Шелестову. Одет он был вполне по-европейски, как и многие жители Тегерана, – пиджак, брюки, на голове мягкая шляпа. Край шляпы низко опущен, так что лица не разглядеть.

– Если вы ищете телефонную станцию, то она уже закрыта, – тихо сказал мужчина по-русски с сильный южным акцентом.

– А сколько сейчас времени? – задал условный вопрос пароля Шелестов.

– По местному времени двадцать два часа, а по берлинскому – двадцать один.

– Значит, в Берлине раньше наступит рассвет, – ответил Шелестов и протянул руку. – Здравствуйте, товарищ.

– Здравствуйте. – Мужчина ответил крепким рукопожатием и встал в нишу рядом с Шелестовым, чтобы его не было видно с улицы. Он заговорил с заметным волнением в голосе: – Думал уже, что война закончится, а я так и не понадоблюсь. Однако и эта страна оказалась в центре событий! Называйте меня Казбек. Я слушаю вас.

Буторин хорошо видел в полумраке ночной улицы газету в руке Шелестова. Виктор пришел на место встречи с агентом за час и успел осмотреть окрестности. Как появился Шелестов, Буторин не заметил. Это хорошо, значит, Максим не растерял навыки. Пока все было спокойно, ничто не давало поводов для беспокойства. Обычно, если агент под наблюдением врага, его не просто ведут к месту предполагаемой встречи, но еще и само место плотно прикрывают наблюдателями. Но для этого надо знать