Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон» Страница 9

С появлением партии Гоминьдан Триада стала его боевым крылом. Ее бойцам поручались грязные делишки, в которых боялись замараться гоминдановские функционеры. Так, Триада устроила в Шанхае резню членов профсоюза портовых рабочих, возглавляемых коммунистами.

Говоря об этой организации, стоит вспомнить мадам Вон. Бывшая танцовщица, она стала женой одного из главарей Триады. Когда мужа убили, мадам Вон пристрелила двоих его помощников, претендовавших на лидерство. Она обложила данью местные пароходства, а вырученные от рэкета деньги вкладывала в публичные дома, казино и рестораны от Гонконга до Манилы.

К двухтысячному году количество членов Триады превышало сто тысяч человек. Правда, в преддверие Олимпиады и шестнадцатых летних азиатских игр, китайские власти провели ряд масштабных операций, арестовав нескольких преступных главарей и множество рядовых боевиков, но эта акция не поколебала основ существования криминальной организации.

Пэн Цзюй был одним из главарей Триады. Далеко не самым значительным, однако имевшим под своим началом сильную команду головорезов. Понятно, что он не бедствовал, но человеческая жадность — она, как Вселенная, не имеет границ. И решил Цзюй взять шефство над местным часовым заводом, хозяин которого богател не по дням, а по часам. Тем более, как сообщила разведка, у владельца завода не было влиятельных покровителей в коридорах власти.

Пэн упустил из виду одну вещь. Коммунистов хлебом не корми — дай сесть кому-нибудь на шею! Они великолепно отладили систему государственного рэкета, и вмешательство конкурентов считали покушением на основы как материальные, так и идеологические. Пока Цзюй приторговывал наркотой, крышевал игорные дома, переправлял на Тайбэй девочек, его редко беспокоили всерьез. Надо было только честно делиться доходами. Но стоило Пэну протянуть свои загребущие лапки к выгодному бизнесу, его тут же взяли в оборот. Цзюй угодил в тюрягу с перспективой выйти из нее в весьма отдаленном будущем.

На его счастье он попал в поле зрения товарища Мо, дотошно распланировавшего все этапы намеченной операции «Атлантический циклон». Фану требовались люди из мира криминала, поскольку операцию нельзя было осуществить, не исполнив грязной работы. Товарищ Мо пустил в ход часть своих возможностей, и Пэн оказался на свободе. В благодарность за это он дал слово выполнить щекотливые поручения Фана. Знал бы Цзюй, с чем ему придется столкнуться, он бы сто раз подумал и, скорее всего, предпочел бы остаться в тюрьме.

В одном из китайских ресторанов Сан-Франциско случилась такая история. Пара коренных американцев, то есть тех, чьи предки относительно давно, но совсем недавно по историческим меркам, явились из Европы, зашла поужинать в китайский ресторанчик. Делая заказ, мужчина поинтересовался:

— Это вино хорошее?

— Это вино китайское, — на ломаном английском гордо ответил официант.

— Я понимаю, что оно китайское. Меня интересует, хорошее ли оно?

— Это вино китайское, — стерев с лица дежурную улыбку, повторил официант.

— Да вижу я, что оно китайское, в карточке написано. Меня волнует его качество. Понимаешь, ка-че-ство, — раздельно произнес мужчина. — Вот например, дом из бетона — он плохой, он ненатуральный, в нем плохая экология. А дом из дерева хороший, полезный для здоровья. Ты понимаешь разницу?

— Да.

— Понял, чем отличается плохое от хорошего?

— Конечно.

— Тогда скажи мне, наконец, это вино плохое или хорошее?

— Это вино китайское, — повторил официант и с едва уловимым презрением глянул на клиента.

— Тьфу ты черт! — возмутился мужчина, но тут его подруга догадалась: — С его точки зрения любое китайское вино имеет лучшее качество.

На лице официанта снова появилась улыбка, теперь уже не дежурная, а искренняя. Женщина косвенно подтвердила то, что с его точки зрения являлось истиной в последней инстанции.

Вино же оказалось паршивеньким. Как и значительная часть китайских товаров.

Сю Нинь работал на китайском компьютере. Но вот компьютер-то как раз был на уровне лучших мировых аналогов. Жители Поднебесной умели делать хорошие вещи, если этого требовали обстоятельства. Бывший чиновник досконально изучил всю базу данных. Он выбрал три наиболее подходящих с его точки зрения кандидатуры. Еще пятерых человек Сю Нинь оставил в качестве запасных игроков и для сравнения, если того захочется товарищу Мо. Товарищу Мо захотелось. Ознакомившись с характеристиками трех человек, он спросил:

— Ты бы кого отправил в Россию?

— Шан Гунсуня вместе с помощником.

— Верно. Но я хочу тебя спросить. Неужели среди всех людей эти трое самые подходящие?

— У меня есть с собой досье на еще пятерых кандидатов. Как мне кажется, они чуть похуже.

— Дай взглянуть.

Через десять минут Фан одобрительно сказал:

— Я в тебе не ошибся. Ты умеешь выделять главное и отметать второстепенное. Теперь то, о чем я не сказал тебе в первом разговоре. Шан Гунсунь должен согласиться использовать в работе одну травку. Без этого его поездка в Россию теряет всякий смысл. Оговорюсь сразу, травка совершенно безвредная, ею даже с переменным успехом лечат наркоманов.

— Я могу узнать о ней больше?

— Зачем? Этой информации для Гунсуня вполне достаточно. Или ты пристрастился к опиуму? — соизволил пошутить товарищ Мо.

— Нет. И вы абсолютно правы. Если данные по Гунсуню верны, он примет наши условия.

Шан Гунсунь успел пожить в годы правления Мао Цзэдуна. В те времена он хлебнул многого — и голода, и страха, и унижения. Новая государственная политика дала ему, как и многим способным трудолюбивым людям, заработать на жизнь, узнать не просто достаток, а богатство. При этом Шан Гунсунь постоянно испытывал два чувства, бывшие словно двумя сторонами медали: страх, что в один прекрасный момент вернутся старые порядки, и благодарность новым китайским лидерам за полученные возможности. В его голове не укладывалось, что именно тяжелый труд позволил ему добиться завидного благосостояния, он искренне считал, что все сделало коммунистическое правительство, а он лишь следовал указанной им дорогой. Скажи кто-нибудь Шан Гунсуню, что в более свободной стране он бы добился большего, китаец этому человеку мог бы и голову свернуть.

С таким образом мыслей он являлся почти идеальным кандидатом на поездку в Россию. Но безукоризненно идеальных людей, как известно, не бывает. Когда Шан Гунсунь заходил в кабинет бывшего важного чиновника (кабинет Сю Ниню устроил товарищ Мо), он испытывал жуткое волнение и был готов к любому повороту событий. Сю Нинь вежливо указал ему на стул и торжественно заявил:

— Для вас, товарищ Шан, у партии есть крайне ответственное задание. Вы должны отправиться в Россию и наладить там свое дело. А мы вам поможем. Конечно, вы имеете право отказаться. Тогда мы подыщем другого человека, хотя на это уйдет очень важное для нас время.

Гунсунь испуганно втянул голову в плечи. До него даже не сразу дошло, что именно ему предлагают. Скажи Нинь — отправься не в Россию, а на Марс, реакция была бы такая же. Ключевыми были слова насчет партии и права на отказ. По многолетнему опыту Шан хорошо знал, что любое партийное задание равнозначно военному приказу. Отказавшись от него, он наверняка терял свой бизнес и, весьма вероятно, свободу. Поэтому Гунсунь поспешно выпалил:

— Я согласен.

— Вот и замечательно! — благосклонно кивнул ему Сю Нинь. — Вы, наверное, хотите узнать, в чем заключается ваше задание.

— Наверное хочу, — Шан еще не успел оправиться от шока.

— Так наверное или хотите?

— Хочу, конечно хочу!

— Вы отправитесь в Россию, чтобы заниматься там тем же, чем занимаетесь на Родине — будете выпекать хлеб. Мы поможем вам деньгами и будем опекать, содействовать в решении организационных вопросов. От вас потребуется только одно, вы будете добавлять в хлеб семена одного растения, которыми мы вас снабдим. Гарантирую, что они совершенно безвредны и даже используются для лечения некоторых заболеваний.

— Но в любом государстве существует жесткий контроль над выпуском хлеба. Как с этим быть? — профессионализм взял верх над робостью, и Гунсунь осмелился задать вопрос.

— Мне ли вам объяснять, что наша страна экспортирует добавки к хлебу в большинство стран мира. Во Франции их доля близка к девяноста процентам, причем французы физически не успевают проконтролировать все партии товара, однако наш экспорт только растет. Что уж говорить про такую страну, как Россия. Она бесконечна далека от стандартов цивилизованного мира. Вы укажете семена как ингредиент хлебных добавок. Даже если их возьмут на анализ, они успешно его пройдут.

Жена и сын Гунсуня здорово огорчились, узнав о скором переезде. Особенно горевал единственный ребенок Шана. Ему недавно миновало двадцать лет, и он уже присматривал себе жену. Деньги отца позволяли не торопиться с выбором, поэтому юноша успел познать радость общения с без малого десятком юных прелестниц. Его родители, воспитанные в строгости, несколько раз пытались приструнить сына, но юноша вполне резонно отвечал: