Данил Корецкий - НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ Страница 9

Тот махнул рукой.

– А что толку? Начальство головами крутило, крутило, а потом говорит: сейчас этому нельзя давать ход. Политический момент не подходящий. Так что зря

Фокин скрипнул зубами. Если бы он пришел домой раньше и встретил Наташу у подъезда… Тогда в больнице бы лежала не она, а напавшие на неe ублюдки. В

Вернувшись к себе, Фокин запер дверь кабинета и отпер сейф. Достал куракинский перстень и заготовленные постановления на криминалистическую и химико-токсикологические экспертизы. Постановления разорвал на мелкие клочки и сунул в карман, потом порылся в столе, нашел предметные стеклышки, выдавил на одно светло-желтую капельку из перстня, накрыл другой. Капелька размазалась и

Одевшись, он вышел на улицу, позвонил из таксофона, потом подъехал ко

– До вечера сделаешь?

– Как получится. Но постараюсь. Подъезжай часов в восемь.

Попрощавшись с собеседником, майор отправился на ближайший вещевой рынок.

– Турецкий золото! Падхады, налитай!

Сразу за воротами переминался с ноги на ногу старый цыган в потертой дубленке. На груди у него болтался кусок картона, обтянутый черным бархатом, в

– А вот кому дешево, гражданины. Очин дешево и красиво. Подходи, не пожалеешь, – бормотал он скучным замерзшим голосом, косясь на застывшего перед

– Пусть не савсем золото, пусть пазалота…

Того не интересовал цыган. Он долго и внимательно разглядывал фальшивые побрякушки, перекатывая во рту неприкуренную сигарету. Его огромный плечистый силуэт, заслоняющий полнеба, его квадратная челюсть и странная сосредоточенность во взгляде рождали у продавца "драгоценностями" смутное

– А вот очин дешево, очин. Харош товар, лыцензия есть, очин красивый…

Майор молчал.

– Все очин чесный. Я ни гаварю, что золото. Дажи пазалота ни гаварю.

Фокин наконец ткнул пальцем в один из перстней.

– Покажи мне вот эту железку, старик.

– А? Какой?.. А-а, это очин хороший вещь, очин!

Цыган, засуетившись, отстегнул перстень от картонки и подал его майору. Наверное, этот "вещь" был самым простым и непритязательным из всех: плоская

– Годится, – кивнул Фокин. – Сколько?

Вернувшись к себе, майор снова заперся в кабинете, заварил кофе, нервно прошелся из угла в угол – каких-то три шага, тесновата клетка. Положил на стол купленный перстень. Открыл уродливый крашеный сейф, сохранившийся, наверное,

А что написано в протоколе осмотра? Он нашел нужную папку. Так, так, так… Вот: "…вещ. док. №16: перстень-печатка из желтого металла, проба не обнаружена,

Что ж, описание равно подходит к обоим перстням. Теперь посмотреть фотографии… Ни одного крупного плана, а на общих планах подмену практически

Фокин больше не раздумывал. Он спрятал цыганский перстень в сейф, а настоящий надел на палец. Перстень как влитой сидел на третьей фаланге, поворачивался и снимался без особых проблем. Его покойный хозяин, тоже был не

Фокин сжал пальцы в кулак, представив перед собой рожи тех, кто терзал

– Руки коротки, говоришь? – запоздало возразил он Чуйкову. – Мы их

Майор перевел дух, снял перстень. Порылся в ящиках стола, нашел коробку со скрепками, высыпал скрепки на стол и аккуратно положил внутрь "печатку". Коробку спрятал в пальто. Допил холодный кофе. Все, состав преступления исполнен полностью. Должностной подлог. Но по сравнению с тем, что он собирался

В восемь вечера у входа в лабораторный корпус Второго мединститута остановился прохожий внушительной комплекции. Рабочий день давно кончился, корпус опустел; через толстую стеклянную дверь можно было видеть островок электрического света в холле, – там за конторским столом сидел вахтер,

Прохожий глянул на часы, пожевал фильтр незажженной сигареты и выплюнул еe на снег. Налево от входа к гранитной стене прилепился таксофон, испещренный сине-зелено-оранжевыми фломастерными надписями. Прохожий снял трубку и набрал

– Викентий? Это Фокин. Я уже на месте. Ага, жду.

Закончив разговор, майор Фокин повесил трубку и сунул в рот очередную сигарету, но зажигать не стал, прошелся взад-вперед, загребая большими ступнями снег. С тех пор, как его жена оказалась в Склифосовке, лицо Фокина несколько осунулось, под глазами обозначились синие круги – вчера вечером завалился Чуйков с бутылкой, сегодня с самого утра голова гудит, как трансформаторная

Со стороны входа послышался шум. Фокин оглянулся. Вахтер с фонариком в руке снимал перекладину с обратной стороны стеклянной двери. За ним стоял

– Привет, Сергей.

Мужчина с улыбкой протянул Фокину ладонь. Тот осторожно пожал еe своей

– Привет, Викентий, – сказал Фокин. – Ты тут один сидел?

– Конечно, – мужчина пожал плечами и оглянулся на всякий случай. Он был

– Блондинка, – буркнул майор. – Или брюнетка. Какая-нибудь ассистентка с арбузной грудью. Или ты хочешь сказать, что сидишь там допоздна, занимаясь

Викентий вежливо рассмеялся.

– Среди мышей тоже бывают блондинки и брюнетки, – сказал он. – И очень

– А как они переносят мое угощенье?

– Дохнут. Двум я добавил микродозы в корм, двум ввел шприцем. Все четыре

Фокин наконец закурил.

– Ну и?

– И я выкинул их в контейнер, – сказал Викентий.

– Ты молодец, Кентюша, – сказал Фокин, двигая квадратной челюстью. -

– Тромбоз, закупорка сосудов.

Фокин кивнул, пробормотал: "Ага".

– Это вещество способствует постепенному увеличению числа тромбоцитов, – продолжал Викентий. – Они скапливаются в сосудах, мешая току крови. Кровь сгущается. Потом происходит закупорка сердечных сосудов. И – смерть. До самой последней минуты мои мыши были в превосходном расположении духа и ничем не

– Следы вещества в тканях остаются?

– Нет… Вскрытие дает картину естественной смерти.

Викентий заметно помрачнел, но Фокин не обратил на это внимания.

– Теперь скажи мне: а если ввести вещество… Ну, скажем – собаке. Взрослой

Викентий задумался.

– Сутки, может чуть больше, – сказал он наконец. – Все зависит от массы

– А если масса восемьдесят-восемьдесят пять килограммов?

– Где ты видел таких овчарок? – Викентий пронзительно взглянул майору в

– Вполне обычный вес для кавказских овчарок. И для азиатов тоже.

– Ну… Трое суток, плюс-минус… Семьдесят два часа… Точнее никто не скажет.

– Ну а о чем же?! – искренне удивился Фокин. – Хотя все равно это

Старый товарищ кивнул. Кроме школьной дружбы их связывали и другие,

Расставаться на надорванной ноте Фокин не хотел. Он быстро огляделся,

– Не хочешь пропустить по стаканчику? За школьную дружбу? А, Кентоша?

Тот покачал головой. Он был явно выбит из колеи.

– Я тороплюсь.

Фокин внимательно посмотрел на него, хотел что-то сказать, но передумал и

– Тогда давай пять, – Майор снова осторожно обозначил рукопожатие. – Ты

Викентий повернулся и молча пошел к автобусной остановке. Фокин развернулся в другую сторону. Перед ним снова возникло лицо разыскиваемого

Глава третья. Обреченный брюнет.

Контрабасист, улыбаясь, срывал пальцами сочные низкие звуки, которые отдавались где-то в области диафрагмы, а может и глубже. Ударник сидел в тени, его не было видно – только серебристый взмах щеток и огонек сигареты,

Девушка с заурядным лицом и фигурой топ-модели пела негромким выразительным голосом. Про жаркую летнюю ночь и бессоницу, про кадиллак, застывший на обочине 56-го шоссе, про длинные девичьи ноги и про то, что

В зале полутемно, круглые столики застелены белыми крахмальными скатертями, приглушенный свет настольных ламп пробивается сквозь зеленые шляпки

Беззаботная публика, в основном зрелые мужчины и молодые женщины. Единый стиль одежды отсутствует. Костюмы и галстуки, строгие вечерние туалеты соседствуют с джинсами и свитерами, повседневными платьями, откровенно мятыми брюками и небрежно расстегнутыми на груди фланелевыми рубахами. Общей, пожалуй, является атмосфера уверенности и богатства. Даже несвежие рубашки и небритые физиономии будто осыпаны невидимой золотой пыльцой. Много мобильных телефонов. Несмотря на рамку металлодетектора при входе, под пиджаками и куртками

Бесшумные, как тени, официанты сноровисто разносят копченого угря, свежие устрицы, запеченные лягушачьи лапки, жареных голубей и другие изысканные деликатесы. Омары в подсвеченном аквариуме обреченно переползают с места на место, ворочая глазами, похожими на застывшие в полете капли черной смолы.

– Устрицы здесь не самые лучшие, – со знанием дела сказала Маша, небрежно пролистывая страницы. – Я хочу фоа гра и омара. В "Аркадии" изумительно готовят

Такая осведомленность неприятно кольнула душу Макса. Она была здесь не раз и не два, швейцар поздоровался с ней, как с хорошей знакомой и охранник улыбнулся приветливей, чем обычной посетительнице. С кем она ходила сюда? Уж