Сергей Соболев - Пленных не брать Страница 9

— Я вас также принимаю всерьез, — сухо заметил Щербаков. — В противном случае я никогда не стал бы с вами встречаться.

— Благодарю за комплимент, господин Щербаков.

Брэдли привстал с кресла и сделал полупоклон.

— А что вы, собственно, так волнуетесь?

Заметив облачко недовольства, промелькнувшее на лице Щербакова, журналист поспешил исправить положение:

— Извините, я употребил не то слово. Скажем так: выражаете беспокойство… В связи с чем, генерал? У вас полно своих информаторов. Думаю, вам не составит труда выяснить, кто и почему копает вам яму. Вы же можете пустить в ход свои обширные связи, включая кремлевские. Господин Щербаков, не будете же вы отрицать, что являетесь одним из ближайших советников президента? По крайней мере, с декабря прошлого года. Советник президента… Как говорил ваш великий писатель Алексей Максимович Горький, это звучит гордо.

— Я всего лишь консультант, Майкл, — мягко уточнил генерал. — Я один из тех, кто консультировал время от времени главу государства по некоторым аспектам национальной безопасности. Что же касается степени моего влияния на президента…

Щербаков сделал неопределенный жест рукой.

— Я далек от придворных интриг. Никогда не хлебал щи с барского стола и не ходил с протянутой рукой в надежде на подачку. К тому же у трона сейчас такая давка, что того и гляди затопчут.

— Это вы приложили руку к снятию с должностей хранителей царственного тела? Вы понимаете, о ком идет речь.

В первый раз за время разговора Щербаков весело расхохотался. Брэдли отметил, что услуги дантиста генералу понадобятся еще не скоро, зубы у него были белые и острые, как у молодого мужчины.

— Извините, давно так не смеялся. Приятно, когда тебя считают столь важной персоной.

— И все же, генерал? — настойчиво переспросил Брэдли.

Щербаков перестал улыбаться, его лицо приняло прежнее бесстрастное выражение.

— Скажем так, я не очень расстроен уходом этих людей.

— Сразу чувствуется, что перед тобой дипломат с большим стажем. А это правда, генерал, что, когда вас отправили в отставку с поста заместителя директора СВР, кажется, это было летом 94-го, вам установили пенсию в размере оклада прапорщика?

— Правда.

— Можно полюбопытствовать, почему вас сняли с должности? У вас репутация блестящего специалиста в своей области.

Его собеседник на мгновение задумался.

— Я оказался слишком стар для этой работы. Существует такой порядок: если ты в пятьдесят пять лет имеешь звание ниже генерал-полковника, тебя отправляют на заслуженный отдых.

— И вас не произвели в очередной чин?

Щербаков пожал плечами.

— Как видите.

— Когда вас снимали с должности, вам было 57 лет, то есть на два года больше указанного вами срока.

— У вас хорошо обстоят дела с арифметикой, мистер Брэдли.

— И эти два года руководство почему-то не обращало внимания на ваш возраст.

— Существуют исключения из правил. Но существуют временные рамки и для любого из исключений.

— Софистика, — буркнул журналист. — Почему бы не сказать прямо, что причиной гнева руководства послужило то обстоятельство, что вы без всякого согласования, то есть на свой страх и риск, приступили к созданию агентурной сети на территории бывших республик СССР. Что скажете на это, генерал?

— Не комментируется.

— Вас также поймали за руку, когда вы попытались внедрить специально подготовленных офицеров внешней разведки в политические партии и коммерческие структуры.

— Нет, не поймали, — краешком губ улыбнулся Щербаков. Глаза его при этом оставались совершенно холодными.

— Но такие попытки все же были?

— Задайте этот вопрос своим информаторам. Они просто обожают сочинять обо мне разные небылицы. Это их самое любимое занятие.

Брэдли недоверчиво покачал головой, но, пока его собеседник не выражал недовольства, решил продолжить допрос:

— Говорят также, что вы отказываетесь раскрыть данные об агентурных сетях русских в Западной Европе и Америке, хотя на вас было оказано большое давление. Эти сети все еще существуют? Вы лишь временно законсервировали своих агентов, не так ли, генерал? Кому вы собираетесь передать агентуру ПГУ?

Щербаков невольно вздохнул.

— Не нужно меня разочаровывать, Майкл. Признаться, я считал вас умным человеком.

— То же самое могу сказать и я, — огрызнулся журналист. — Вы меня так же серьезно разочаровали, господин Щербаков. Я не собирался брать у вас интервью, к тому же это совершенно пустое занятие. Наша беседа напоминает дорогу с односторонним движением. Если хотите знать, то я планировал на сегодня другие дела.

— Да-да, я знаю, Майкл, — невозмутимо произнес Щербаков. — Ваши близкие завтра в полдень улетают в Нью-Йорк. Только крайняя нужда заставила меня настоять на нашей встрече. Поверьте, я вас долго не задержу.

— Тогда выкладывайте, что вам от меня нужно, — раздраженно сказал Брэдли. — Если говорить начистоту, то ни с кем из ваших врагов я не встречался и никаких тайных союзов против вас не заключал. Видите, я выложил карты на стол. Теперь ваша очередь. В чем заключается ваш интерес к моей особе?

Он взял со стола сигареты, прикурил от зажигалки. В какой-то момент ему показалось, что во взгляде Щербакова появилось нечто новое — если не симпатия, то, во всяком случае, сочувствие.

— Вы не поверите, Майкл. Я хотел на вас посмотреть. Просто посмотреть.

Брэдли поперхнулся дымом, откашлявшись, с недоумением уставился на Щербакова.

— И всего-то? Из-за этого вы и затеяли весь сыр-бор?

— Я неплохо вас знаю, Майкл, правда, только заочно, — продолжил Щербаков. — Следовало убедиться, что у меня сложилось верное мнение о вас.

— Ну и как? — ухмыльнулся Брэдли. — Соответствую?

— В целом, да, — серьезным тоном сказал его собеседник. — Вы мне симпатичны, хотя кое-что мне в вас не нравится.

— Ну и ладно. Меня это совершенно не волнует.

Брэдли затушил недокуренную сигарету и поднялся.

— Посмотрели? Мнение составили? Тогда я пошел.

— Не торопитесь, мистер Брэдли, — мягко сказал Щербаков. Он по-прежнему оставался в кресле. — Уделите мне еще немного времени. И не нужно обижаться. Впрочем, если наш разговор успел вам наскучить, не смею вас дольше задерживать.

Глава 7

Брэдли некоторое время колебался, но все же вернулся обратно в кресло.

— Десять минут, генерал.

— Благодарю вас, Майкл, — без тени улыбки сказал Щербаков. — Этого будет достаточно. Знаете, чем вы мне особенно интересны? Любопытно было взглянуть на человека, с которым водит дружбу моя дочь. Когда вы виделись с Викой в последний раз?

— Месяц или чуть больше, — сухо произнес Брэдли. — Вы хотите поговорить со мной о дочери, генерал? Я не уверен, что нам стоит затрагивать эту тему.

С Викторией Строгановой, дочерью генерала Щербакова, он познакомился примерно год назад на вечеринке у своего давнего знакомого, фотокора «КП» Толи Авдеева. Застолье было организовано в честь счастливого спасения Авдеева из чеченской неволи. В апреле 95-го его угораздило влипнуть в неприятную историю. Авдеев в составе небольшой группы журналистов пробрался в осажденный федералами Гудермес. В силу своей чрезмерной любопытности стал совать нос, куда его не просили. Его поведение вызвало подозрение у сотрудников особого отдела северо-восточного фронта сепаратистов. Авдеева аккуратно отсекли от группы товарищей, затем переправили в особый отдел для «душевного» разговора. Допрашивали интенсивно, без дураков. Спасло его лишь то, что дудаевцы быстро разобрались, что перед ними никакой не сотрудник ФСК, а самый настоящий лох, за которого к тому же можно взять хороший выкуп.

Авдеева вместе с попавшими в плен федералами скрытно перевезли в район Шали, где он в сыром, кишащем крысами подвале три недели дожидался решения своей участи. Сумма выкупа была определена на глазок — восемьдесят тысяч долларов. Авдеев сроду таких денег не видел. Чтобы набрать необходимую сумму, пришлось бы продать квартиру, мебель и подержанный автомобиль, но и в этом случае пришлось бы занять недостающие 25–30 тысяч. Авдеев надеялся, что родная газета также не оставит его в беде.

Неизвестно, сколько времени длилась бы эта история с выкупом и каков был бы ее конец, если бы за дело самым решительным образом не взялась Вика Строганова. А узнала она об этой истории совершенно случайно, от коллеги из «Шпигеля». В компании с этим немцем и Жаном Барбю из «Либерасьон» она занималась в это время расследованием результатов деятельности одной с виду скромной американской компании, настолько скромной, что даже юридический адрес ее выяснить оказалось не просто. Эта «фирма» в ходе обвальной приватизации предпринимала активные попытки завладеть контрольными пакетами акций авиастроительных предприятий в Ульяновске, Рыбинске и Перми. Позже они доведут начатое дело до конца, и тогда выявится, что за этой липовой компанией скрываются интересы крупнейших американских корпораций «Боинг» и «Дженерал моторс». По результатам журналистского расследования фирме было вчинено семь судебных исков. Еще через некоторое время Вика Строганова выяснит, на этот раз самостоятельно, что ее европейские коллеги раскапывали эту неблаговидную историю вовсе не бескорыстно — за их плечами стояли «Люфтганза», Евроком и авиагиганты Западной Европы. Львиную долю информации они черпали не из кабинетов УЭП, ГУБОП или УФСБ, и даже не из кабинетов коррумпированных госчиновников, а получали ее в готовом виде от французских и немецких спецслужб.