Владимир Колычев - Брат, держи удар! Страница 9

— Жить хочешь? — пристально глядя ему в глаза, спросил высокий.

— Хочу, — пошевелил опухшими губами Никита. Что правда, то правда. Жить ему хотелось.

— Тогда пиши признание… Мы ведь уже далеко зашли. Терять нам нечего. Если не признаешься, мы тебя убьем. Инсценируем попытку к бегству и пристрелим… Еще раз повторяю, нам терять нечего…

— Козлы!..

И снова на Никиту обрушился град ударов.

— Хватит! — остановил коренастого высокий. Избиения прекратились.

— Не сломается… — будто откуда-то с высоты донесся до Никиты голос.

— Ну и хрен с ним!..

— Как бы нам за него не влетело… Знают, падлы, с кем связались.

— Да не бзди ты. Я же сказал, все будет в порядке… Никиту подняли с пола. Поставили на ноги.

— Зря ты героя из себя корчишь, — с упреком сказал коренастый. — Все равно тебя ничто не спасет. Пистолет твой, отпечатки твои. Жениху покойной ты угрожал… Ладно, пошел, утомил ты меня…

Опер вызвал конвой. Никиту вывели из кабинета и повели в изолятор.

Время позднее. Дежурной смене изолятора хотелось спать. А Никита своим появлением вторгся в тишину дремлющего царства. Потревоженный постовой тихо ругнулся себе под нос. И зазвенел ключами. Впустил в свой блок, отворил тяжелую железную дверь камеры.

Но эта камера не та, которую он покинул. Никита попытался возмутиться. Но конвоиры бесцеремонно втолкнули его внутрь. Дверь тут же закрылась.

Камера небольшая. Пять коек, одна свободная. Стол, лавка, умывальник, «очко». Между столом и дверью свободное пространство — пятачок площадью не больше пяти-шести квадратных метров.

На шконках люди. Все спят. Вроде бы спят. Никто не храпит. Зато все дружно смердят. Вонь от грязных носков, давно немытых тел. И от параши пакостный запах. Тоска смертная.

Никита стоял у дверей камеры. И не торопился занять свободную койку.

Его заметили. С верхней шконки у окна раздался тихий, по-хозяйски жесткий голос:

— Чего встал, как лярва на панели?

— Чо, фраерок, заблудился? — хихикнул другой.

— Знаю я этого козла, — загудел третий. — Он мою сеструху замочил…

А вот эта труба взяла явно фальшивую ноту. И чересчур подозрительна эта фальшь.

Сначала перед Никитой возникла одна уголовная рожа, затем вторая, третья… Один уже в годах — лет под сорок. Но крепкий дядя, кулаки-молоты. Второй совсем молодой. Но ранний. Змеиный яд во взгляде, резкие движения. Третий тоже здоровый. Но чувствует себя неуверенно. Явно нервничает. И не смотрит Никите в глаза.

И четвертый со своего места поднялся. Маленький, щупленький. Но руку почему-то за спиной прячет.

— Заждались, мурики? — спросил Никита.

Он понял все. Вот какой сюрприз приготовили ему менты. Сейчас эти скопом набросятся на него. Изобьют до полусмерти. И попробуй докажи, что до этого над ним измывались менты!..

А могут ведь и убить. Ненароком. Или даже нарочно. Тоже очень удобный вариант. Результат экспертизы против Никиты, Косвенных улик и так хватает. Никиту можно грохнуть. Все равно по всем ментовским делам он пройдет как убийца. Убийство гражданки Зайцевой раскрыто, преступник установлен, задержан, но погиб в результате несчастного случая. Все, дело можно закрывать. Доблестный МУР отрапортует о раскрытии еще одного преступления. Кому-то звездочка на погон упадет, кому-то премиальная копейка в карман капнет.

— Заждались, — прохрипел первый здоровяк. — Давно тебя ждем…

— Сестру он мою замочил, — показал на Никиту пальцем второй.

— Вы меня с кем-то путаете…

— Да нет, не путаем… Ты мою сестру замочил.

— И мою…

— Мою тоже…

Это спектакль. От этих ублюдков требуется «справедливое» возмущение. И вот оно, пожалуйста.

Сцена неубедительная. Но ставил ее опытный режиссер. Со звездами на милицейских погонах. И закончиться спектакль должен кровавым финалом…

Только еще неизвестно, с чьей стороны прольется кровь.

Четверо медленно и неотвратимо надвигались на Никиту. Еще одна-две секунды, и начнется…

— Эй, мужики, я что-то не понял… — Никита испуганно попятился к двери.

— Гасить тебя будем, чего тут не понять…

— А может, не надо?.. Я бизнесмен. Очень богатый. У меня много денег. Не трогайте меня, а?.. Прошу вас. А я вам каждому по миллиону…

Те задумались. По миллиону на брата — это много. Но перевесят ли эти деньги ментовские поблажки?..

— По миллиону долларов…

Застыли как вкопанные. Миллион долларов — это очень много.

— На каждого счет в швейцарском банке открою. Деньги туда переведу…

У них перед глазами замелькали семизначные цифры, где-то на горизонте замаячили роскошные виллы, дорогие машины.

Их было четверо. Но миллионы разъединили их. Они уже не вместе, они каждый по себе.

Этого и добивался Никита.

Левой рукой он ударил первого — растопыренными пальцами по глазам. Здоровяк завизжал как резаный, закрыл лицо руками, кулем осел на пол.

Правой рукой Никита ударил второго противника. Костяшками пальцев под носовой хрящ. Весь яд этого ублюдка выплеснулся из него вместе с кровавой юшкой. Удар удался. Еще один боец слетел с орбиты.

С третьим справиться легче легкого. Тот еще не успел осознать, что дело швах. А Никита уже ударил его ногой в пах. Страшная боль согнула противника в бараний рог, швырнула на пол.

Остался четвертый. Маленький доходяга. Но при этом самый опасный из всех. В руке у него заточка.

Только в ход пустить ее не смог. Ударил, но Никита перехватил руку. Выкрутил нож, пяткой ударил в ступню. Дикий вопль, выпученные глаза.

На этом все. Четыре — ноль в пользу Никиты. А иначе и быть не может…

Глава 3

— Валера, Валерик, ну Валерочка!.. Ну я больше так не буду!.. Ну прости, ну пожалуйста!..

Лелька снизу вверх заглядывала ему в глаза. Вид у нее жалкий, как у побитой собаки.

Только Валеру ей не пронять. С безразличным видом он сидел за столиком ночного клуба, потягивал из бокала пиво. Все внимание на сцену, где пела и дергалась рыжая дива — новоявленная звездочка одного уровня с певицей Лелей.

Ночной клуб не самый престижный. Хорошо раскрученных звезд сюда не затащишь — гонорары не те. Зато таких вот звездулек пруд пруди.

— Ну Валерик… — продолжала хныкать Лелька.

— Что Валерик?.. — Он небрежно глянул на нее. — Чего сидишь? Скоро твой выход. Иди, готовься…

— Валера, ну не злись на меня, ну пожалуйста…

— А я не злюсь. Просто ты мне до фонаря! Может, до фонаря. А может, и нет.

После того памятного случая с Юрасом они продолжали жить в одной квартире. Правда, спали в разных комнатах. Лелька пыталась штурмовать его постель. Но безуспешно. Он не мог простить ей измену — стойко держал оборону.

Только если б она захотела уйти от него, он бы постарался ее удержать. Плохая она или хорошая, но привык он к ней, без нее будет скучно, неуютно.

— У меня к тебе только деловой интерес…

Ведь он продюсер и администратор в одном лице. Вместе они уже готовы к большому рывку вперед. Готов материал для первого полного сольного концерта. Неплохие песни. Одну из них Лелька сегодня исполнит. Пусть и не престижная сцена в этом клубе, но на таких вот площадках в самый раз шлифовать пока еще шероховатые песни.

А в самом ближайшем времени они запишут концерт, снимут пару клипов. Через телевидение, радио, прессу начнется новый, куда более массированный артобстрел людских ушей. Народ не выдержит, дрогнет и сдастся Лельке на милость. Компакт-диски, аудиокассеты разойдутся по стране крупными тиражами. Организаторы концертов будут выстраиваться к ней в очереди… Все это будет. Обязательно будет. Если, конечно, Никита не прекратит финансирование их проекта.

— Валера, ну это же смешно!..

— Измена — это смешно?.. Может, и смешно. Только если это с другими происходит. А ты мне рога наставила. Мне… И я тебе этого не прощу…

— Знаешь ты кто? Ты пещерный человек, неандерталец. Тебе в каменном веке жить… — Лелька разозлилась.

Сорвалась с места и понесла свой аппетитный зад прочь от него.

Огонь-девка. Красивая, стройная, фигура фотомодели. И одевается со вкусом. Стильно и очень сексуально. Мужики от нее балдеют. А ей, сучке, этого только и надо. Нимфоманка хренова!..

Валера удрученно вздохнул. Залпом осушил бокал до дна. Сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Извините, у вас свободно? — послышался милый девичий голосок.

Перед ним возникла юная красотка. Прелестное личико, длинные светло-русые волосы, растекающиеся по плечам. Матовая кожа. И фигурка — высший класс. Приталенный короткий сарафанчик из кожи, полусапожки на высоких каблуках.

— Вообще-то, нет, — сглатывая слюну, пробормотал Валера.

Девчонка произвела на него ошеломляющее впечатление.