Сергей Соболев - Хрустальная армия Страница 9

«Повезло с погодой, – отметил Монах про себя. – В пригожий день уже заметили бы… Да и вымахнуть за периметр не дали бы так легко».

Кое-что его все же беспокоило. Примерно полтора часа назад спешащие уйти по полотну старой дороги на север, к горной гряде, зэки услышали приглушенный расстоянием стрекот. Из Полевского, вероятно, подняли вертушку. Степанов вновь прокрутил в голове весь этот эпизод. Звуки, издаваемые винтокрылой машиной, усиливались; по мере этого росла тревога в душах беглецов. Вскоре, гремя винтами – как показалось, над головами, – пронесся вертолет, почти не различимый, впрочем, в молочной взвеси. Зэки моментально залегли среди негустого голого кустарника!.. Все четверо прижались к влажной земле, надеясь, что пилот не сможет увидеть, различить недвижимые человеческие фигурки, сливающиеся с фоном местности. Да и густой туман наверняка мешает обзору. По-видимому, их не заметили. Во всяком случае, вертушка, барражировавшая какое-то – недолгое – время в районе Медвежьей, звеня винтами, полетела затем на юг, в сторону поселка Леспромхоз Два.

Саныч уже слегка оклемался; взгляд его стал почти осмысленным. Покряхтывая, он поднялся на ноги. Забросил автомат за спину. В горле все еще стоял комок; очень хотелось пить; ноги и руки гудели от усталости. Но все же он чувствовал себя гораздо лучше, чем еще несколько минут назад. «Пока что все ништяк идет… – подумал он. – Поисковая команда, поднятая по тревоге, похоже, пошла по ложному следу…»

Саныч покосился на Монаха – тот, развернувшись лицом на юг, что-то высматривал в белесой мгле.

Старший присел на корточки у низкого берега, подходящего в этом месте почти к самому полотну озерца. Набирая горстями воду, стал жадно пить. Утолив жажду, выпрямился. Лично он по-прежнему расценивает их шансы уйти от погони как довольно высокие. Монах знает эту местность, как собственную ладонь. И не только потому, что он родился в Полевском районе, в северном уголке которого как раз находится Медвежья гряда. До райцентра, кстати, отсюда не так уж далеко – до колонии по старой дороге и сорока верст не наберется, – но многие жители Полевского, даже из числа старожилов, отродясь здесь не бывали.

Степанов же не только бывал здесь – в свое время, – но и работал несколько месяцев на одном интересном объекте, расположенном как раз в районе Медведь-камня. Место это и вправду не совсем обычное. С послевоенного времени и вплоть до середины восьмидесятых Медвежья гряда и ближние к ней окрестности имели статус особой охраняемой зоны. Сюда нельзя было проехать ни по одной из местных дорог – на них были выставлены запретительные знаки, а на старой «медной» дороге, как и на другой дороге, ведущей к бывшим рудникам из поселка Леспромхоз, оборудовали еще и КПП. Кроме этого, местность патрулировали наряды, пешие и мобильные. По слухам, режим в этой зоне был гораздо-гораздо строже, чем в дни сегодняшние, когда вместо передислоцированной отсюда военной части в ее бывших казармах расположился контингент ИТК-55-б – осужденные и те, кто их охраняет. Кое-что об этих местах Саныч знал и без Монаха (среди зэков на этот счет тоже ходят разные разговоры). Но только от Степанова он узнал о том, что в районе Медвежьей гряды можно найти надежное укрывище на случай побега. И как раз об одном таком месте после долгих разговоров с Монахом наедине, после раздумий и прикидок Саныч написал в засланной из зоны маляве оставшемуся на свободе двоюродному брату. Велев тому в этом послании аккуратно – чтобы не засветиться – посетить это место и заложить там тайник с продуктами, гражданской одеждой и некоторой суммой наличкой…

– Братва, подымайтеся! – скомандовал старший. – Когда дочикиляем до укрывища, там и покемарим, и поедим!..

Малой нехотя поднялся. Парень он здоровенный, однако затяжные марш-броски, как выяснилось, не его конек.

Но этот-то хоть сам встал, а вот Дюбеля пришлось поднимать пинком ноги по ребрам.

– Улегся, как шлюха! – сипло выругался Саныч, когда общими усилиями его и Малого удалось поставить этого клювоноса на ноги. – Вытри рожу… облевался весь, йокарный бабай!..

Парень, получивший погоняло Дюбель за длинный крючковатый нос и еще за то, что иногда совал этот свой нос куда его не просили, вытер дрожащей рукой губы и подбородок – они были в налете пены или в остатках рвотной массы. Шатаясь, подошел к берегу заболоченного водоема, возникшего на месте одного из существовавших здесь некогда карьеров – медных рудников открытого типа. Опустившись на колени, стал черпать воду горстями. Сначала Дюбель жадно лакал воду – от ледяной жидкости стыли зубы, застыли и пальцы, но горевшее нутро требовало влаги. Затем попытался отмыть следы рвоты на рукаве ватника, но был остановлен окриком старшего:

– Ну, хватит! Встали тут посредь дороги… как шмонькин комитет! Командуй, Монах! Может, спрямим путь? И дальше двинем по краю болота?!

– Ша! – вдруг сказал Монах. – Тихо всем!..

Зэки замерли. Они стояли так, недвижимо, подобно статуям, примерно с полминуты. Старший уже хотел было спросить у «проводника», в чем причина задержки и не поблазнилось ли тому что-то. Но в следующее мгновение он и сам услышал то, что Монах распознал еще раньше, – собачий лай.

Звуки погони услышал не только он один. Малой, оскалив зубы, сорвал с плеча трофейный автомат! Дюбель, наоборот, побледнел до синевы. Сжав губы в узкую полоску, он стал пятиться вдоль полотна так, словно собирался порскнуть подобно зайцу, засекшему подбирающуюся к нему лису.

– Ну че, Монах? – полушепотом спросил старший. – Погоня?

– У них по меньшей мере два зверя… – почти спокойным тоном сказал Степанов. – И они идут по нашему следу.

– Йокарный бабай!.. Далеко до них?

– Около версты примерно… А может, и того меньше.

Старший дернул щетинистым кадыком – было даже слышно, как он тяжело, с усилием сглотнул. Монах хранил молчание, прислушиваясь к доносящимся откуда-то из белесой полумглы звукам, всматриваясь в клубящийся над полотном туман.

Первым не выдержал Дюбель! Он резко сорвался и, пригнувшись, потрусил по обочине вдоль полотна – в сторону Медной, уходя от приближающейся погони.

– Сколько у нас времени, Монах? – свистящим шепотом произнес старший. – И куда будем уходить?

– Собачек покамест одерживают, – сказал Степанов. – Однако еще минут восемь или десять, и они нас заметят. А зверей так-то могут спустить в любой момент.

– Так чего стоим?! – Малой нервно мотнул головой. – Уходить надо!!

– Так куда уходим, Монах? – повторил вопрос старший. – К горе? Или наискосок через болото ломанем?

Степанов не успел ответить, поскольку в следующий момент явственно послышался хлопок. Беглецы дружно повернули головы на звук. Завеса тумана в стороне от них – по правую руку – окрасилась сначала в розоватый, а затем в багряный цвет: кто-то выпустил сигнальную ракету! Следом – одна за другой – над полотном узкоколейки, довольно близко к ним, а также в стороне, километрах в полутора, но уже на восток от тоннеля, взлетели три сигнальные ракеты; белая, как показалось, и две зеленые.

– Теперь понятно… – пробормотал Степанов. – Че уж… ясно… не дадут уйти за Медведь-камень… Не думал, что по такому туману рискнут поднять машину…

– Что тебе понятно? – прошипел Малой, глядя не на этого странного мужика, а высматривая приближающихся преследователей вдоль окутанной пока еще спасительной туманной дымкой узкоколейки. – Вот мне ничего не понятно!

– С вертолета партию высадили, – сказал Степанов. – Не зря, однако, эта стрекоза тут летала…

Он деловито поправил лямки – примериваясь, проверяя, удобно ли лежит на загривке сидор. Теперь уже вполне отчетливо был слышен лай идущих по следу служебных собак; а иной раз до них уже долетели звуки человеческих голосов – окрики или команды старшего.

Трое зэков рванули в ту же сторону, куда минуту назад побежал самый нервный из их компании.

– Один только выход у нас, братцы. – Монах договаривал уже на бегу. – В Медной есть потаенные места… Ну, дык… есть где укрыться… Лишь бы… Лишь бы штольни не затопило.

Троица беглецов нагнала четвертого у самого тоннеля. Клювонос, у которого с перепуга снесло крышу, затравленным зайцем метался у стесанной отвесно «стены». Вход в тоннель имеет форму квадрата в поперечнике со стороной примерно в два с половиной метра. Сам тоннель, судя по открывшейся взору части, имеет такую же форму. Когда-то проход – или проезд – во внутрь горы был закрыт плитами, приводящимися в движение механически либо при помощи гидравлики. Но в свое время эти многотонные плиты сняли и куда-то увезли.

Видимо, поддавшись панике, Дюбель примчался сюда, к зеву тоннеля – прямиком по полотну. А что делать дальше, «куды бечь», вот этого он не знал.

Увидев вынырнувшие из сизого тумана мужские силуэты, разглядев в них потерянную было компанию, он метнулся к старшему. Саныч хрипнул на ходу: