Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы Страница 9

– Очень плохие фотографии. И камера плохая, и разрешение очень низкое. Наверное, для пересылки разрешение специально уменьшали, да и размер снимка – тоже. Я если что-то пересылаю, всегда так делаю. Но у меня камера хорошая, а ментам такие не покупают. Сам посмотри...

Владимир Алексеевич встал за спиной сына, положив руку на спинку кресла. С монитора на него смотрела женщина с отрешенным лицом, причем снимок был сделан с расстояния в несколько метров, а потом увеличен, и потому изображение было размыто. Схожесть была очевидна, но полноценной уверенности не было.

– Я очень сомневаюсь... – сказал Геннадий.

– Но похожа, – констатировал Владимир Алексеевич. – Давай другую фотографию.

Вторая фотография была сделана вполоборота; лицо, искаженное гримасой, было совершенно не похоже. Но голову женщина держала так, как обычно делала Надежда Павловна, – чуть наклоненной, отчего казалось, будто она смотрит исподлобья. Такой взгляд и такой наклон головы чаще бывает свойствен суровым мужчинам, нежели женщинам. И потому фотография опять вызвала сомнения, несмотря на непохожесть лица. Впрочем, Владимир Алексеевич сам хорошо знал, что узнаваемость часто связана с профессиональными качествами фотографа. А если съемку производит не фотограф, а просто человек, взявший в руки камеру только по необходимости, то результата можно ждать любого. Это раньше, во времена пленочных фотоаппаратов, когда требовалось не только фотографировать, но и пленки самому проявлять, и фотографии печатать, съемкой обычно занимался профессионал. А сейчас, во времена цифровой фотографии, каждый мент считает себя фотографом, и снимки получаются небрежными, невыразительными и зачастую искажающими действительность. С этим Владимиру Алексеевичу уже приходилось встречаться в служебных делах.

– Следующий снимок, – потребовал отец.

Сын сменил изображение. И опять снимок говорил мало. Впечатление было такое, будто фотограф намеренно ловил моменты, когда лицо искажает какая-то гримаса.

– Следующий снимок...

– Всё, – сказал Геннадий. – Только три снимка прислали.

– И что скажешь на это?

– Ничего не скажу. Ни «да», ни «нет». А ты?

– И я то же самое. Руки бы фотографу оторвать!

– Или тому, что приказал фотографу такие снимки сделать. Руки вместе с головой...

– Пусти меня к компьютеру, ответ генералу напишу. Он со смартфона прочитает.

Владимир Алексеевич уже знал, что генерал имеет привычку читать электронную почту со смартфона, хотя отвечать предпочитает с компьютера. Отправив сообщение, полковник откинулся на спинку кресла и попросил сына:

– Чай завари. Попьем, подумаем.

Геннадий ушел, а Владимир Алексеевич еще раз исследовал все три фотографии. Смотрел внимательно; вроде бы и узнавал что-то, и не узнавал одновременно. Вроде бы пришла в голову какая-то мысль, но сразу сконцентрироваться на ней не получалось. Чувствовалось, что-то не так в этих изображениях. Но что было не так, пока не укладывалось в рамки точной формулировки. И тут же пришло ответное сообщение от генерала: «Не поддавайтесь фрустрации. Буду у вас через три часа. Перед этим позвоню. Ждите».

Полковник вышел на кухню.

– Генерал будет у нас через три часа. Он человек пунктуальный. Через три часа нужно будет заварить свежий чай. Это – на тебе.

– Сделаю. Что еще говорит? О фотографиях.

– Предлагает не поддаваться фрустрации.

– А это что такое? Пьянство, что ли? – не понял капитан.

– Хуже. Это отчаяние от несбывшихся надежд, – объяснил полковник. – Поскольку мы работаем в Департаменте, который обеспечивает тесное сотрудничество армии с наукой, наш генерал часто вынужден общаться с ученым народом – вот и нахватался от них слов, которые я иногда вообще не понимаю. Приходится спрашивать. Оказывается, все просто...

– Но я тоже был прав, – хмыкнул капитан. – Пьянство часто порождается отчаянием. В современном российском мире люди пьют от отчаяния и от невозможности приложить себя, от невозможности сделать свою жизнь такой, какой хочется. Так, по крайней мере, в нашем городке. Живут те, кто торгует и ворует. И во власти работает. А простые люди в отчаянии...

– Я передам твое замечание генералу, – улыбнулся отец.

Геннадий до приезда Апраксина прилег отдохнуть. Все-таки «Нива», за рулем которой капитан проехал за день больше тысячи километров, для таких дальних поездок не слишком приспособлена, и водитель в ней основательно устает. Плюс к этому несколько небольших происшествий... Любого другого человека они лишили бы сна, но для офицера спецназа ГРУ казались нормальным явлением в период боевых действий. Поэтому Кирпичников-младший, за время многочисленных командировок в районы «горячих точек» привыкший к разного рода нестандартным ситуациям, легко уснул.

Владимир Алексеевич же, вообще человек бессонный, привыкший спать предельно мало, вернулся к компьютеру и снова открыл файлы с присланными фотографиями. Ему все не давала покоя мысль, за которую он не сумел зацепиться, которая уже почти далась в руки, но ее перебило сообщение от генерала Апраксина.

Однако, как это часто случается, когда особенно стараешься что-то вспомнить, теперь не удавалось ухватиться даже за след ушедшей мысли. И сколько полковник ни всматривался в фотографии, понять, что обеспокоило его и готово было вызвать вопрос, он не мог.

Пока сын спал, Владимир Алексеевич еще раз заварил чай – теперь уже покрепче, чтобы кровь по сосудам забегала быстрее. И это помогло. Кирпичников вдруг явственно увидел то, что вызвало его беспокойство. На первой фотографии, где лицо вышло нечетким лишь слегка, фоновое изображение было размыто значительно сильнее. Причем таким образом, что увидеть, где находится женщина, было невозможно. Такое изображение обычно дают хорошие профессиональные фотокамеры; резкость фокусируется только на одном объекте, расположенном близко, а остальные объекты выглядят нечетко. Но этот снимок был сделан явно плохой камерой, может быть, даже трубкой сотового телефона, которая принципиально не умеет наводить резкость и выделять какой-то объект. Тем не менее разница в размытии лица и фона была значительная.

Полковник перевел изображение в программу «Photoshop», сменил формат и там увеличил. И «Photoshop» наглядно показал, что над фотографией основательно поработали, чтобы затруднить узнавание. Но только ли узнавание? Пусть лицо пропустили через стандартный фильтр «Размытие». Может быть, даже дважды пропустили. А фон? А фон просто слегка размазали с помощью стандартного же инструмента «Палец». Только зачем это сделали? Непонятно. Если в Ростовской области обнаружили женщину, страдающую амнезией, если эта женщина походит по параметрам поиска на пропавшую Надежду Павловну Кирпичникову, то могли бы просто прислать нормальные фотографии. Но снимки получились такие, что на них трудно что-то разобрать. Причем сделано это явно умышленно. Зачем?

Ответ напрашивался сам собой. Полковника Кирпичникова и его сына кто-то намеревался заманить в ловушку. И потому страхуется, высылая такие фотографии. Вроде бы есть схожесть – значит, требуется ехать. А если с Кирпичниковыми что-то случится, легко будет отговориться: мол, фотографии оказались плохими, не было под рукой хорошего фотографа; требовали фотографии срочно, срочно и сделали как могли...

У той женщины наверняка есть какая-то схожесть с разыскиваемой Надеждой Кирпичниковой. И этим кто-то пытается воспользоваться. Да, вывод можно было сделать именно такой.

За спиной послышались шаги. Геннадий уже выспался. Остановился за спиной отца.

– Я вспомнил. Первая фотография... Самая крупная...

– Ну...

– Это мама. Но... Но это, кажется, из тех фотографий, что я отдавал в отдел розыска. Что-то там не так. Это какая-то темная история. А на других фотографиях, где мелко, там не она.

– А эта фотография, которую ты им дал, она где была сделана? Мама где находится?

– В большой комнате, за столом сидит.

– Тогда понятно, почему они фон размыли. Чтобы нас заманить, но убрать знакомые нам детали, иначе мы поняли бы. Все правильно.

Мобильник Геннадия подал голос. Он поспешил в прихожую, где оставил на вешалке свой бушлат, в котором и лежала трубка.

– Слушаю, капитан Кирпичников. Да... Да, товарищ генерал. Понял. Мы ждем вас.

Сын зашел в кабинет и положил трубку на компьютерный столик.

– Едет.

– Я понял. Заваривай чай...

Сын ушел на кухню, а Владимир Алексеевич попробовал просчитать, насколько может быть выгодным для Апраксина положение, в которое попал его подчиненный. И по всем параметрам выходило, что генералу это очень невыгодно. Значит, на Виктора Евгеньевича в сложной ситуации можно положиться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Звонок в дверь застал Владимира Алексеевича сидящим за компьютером в поисках той фотографии, что сын передал в отдел поиска МВД, и дверь открыл Геннадий, оказавшийся ближе. Полковник Кирпичников встал, думая, что приехал генерал. Но оказалось, что это сосед по лестничной площадке Коля Трофимов.