Сергей Самаров - Возраст гнева Страница 9

— Я сначала хотела прочитать материалы и убедиться, что это дело можно передавать под ваш контроль, — капитан Саня не испугалась грозного тона подполковника. — Я не хотела подставлять под ваш «асфальтовый каток» людей, которые, возможно, к этому вопросу не причастны.

— Спасибо за откровенность, — заметил полковник Свекольников. — А почему передумали?

— Мне только что позвонили. Отпечатки пальцев одного из напавших на Тима Сергеевича совпадают с отпечатком, найденным на дверной ручке квартиры Сарафутдинова. Причем на внутренней дверной ручке. Значит, он не мог, скажем, пьяный идти по подъезду и случайно опереться на чужую дверь изнутри.

Это я к тому, что был у нас недавно аналогичный случай. Отпечаток пальцев был единственной уликой против человека. Его отпечатки были в картотеке МВД — ранее трижды судим как раз за ограбление квартир. И в тот раз квартиру ограбили. По отпечатку его и задержали. Потом оказалось, человек ни при чем. У него знакомая в том же подъезде живет. От нее выходил пьяный, его качнуло, оперся на дверную ручку чужой двери, чтобы не упасть. А выяснилось все только тогда, когда при попытке сбыта краденого нашли настоящих воров. А человек после трех «ходок» чуть ума не лишился, когда его снова в СИЗО «заперли». Он клялся, что полностью «завязал», на работу устроился. Из-за нас, кстати, и работы лишился. Сейчас, в кризис, с работой тяжело. Пришлось начальнику уголовного розыска лично его трудоустраивать.

Полковник с подполковником ее уже не слушали. Лихачев раскрыл папку, и оба они углубились в чтение. Надо полагать, читали мои показания с подробным описанием всех моих действий, читали показания бандитов, которые сначала пытались выдать себя за пострадавших, объясняя, что я вышел из подъезда и без всяких оснований напал на них на улице, после чего пытался скрыться дома, а они меня преследовали.

Я сидел в «своем» кресле, как в засаде, ожидая вопросов. Но вопросы последовали не в мой адрес, а в адрес капитана Сани.

— Где сейчас задержанные? — спросил полковник Свекольников.

— Их обещали после обеда к нам в изолятор доставить. Пока в обезьяннике сидят, в райотделе. У них там с камерами напряженка. Здание старое.

Лихачев взглянул на полковника.

— Срочно отправить к нам, — распорядился Свекольников.

Подполковник вытащил трубку и, на ходу набирая номер, двинулся в коридор. Свекольников повернулся ко мне.

— Тут, — шлепнул он ладонью по папке с материалами дела, — дважды повторяется фраза, которую они произнесли в ваш адрес. Повторите ее еще раз, капитан…

— Капитан частного сыска, — поправил я, напоминая, что уже не являюсь капитаном спецназа ГРУ, следовательно, со мной не пройдет разговор в приказном тоне. Но причин, чтобы вообще не отвечать, у меня не было.

— Капитан частного сыска, — вынужден был согласиться Свекольников, сообразив, что я именно этого и жду.

— Они обвиняли меня в том, что я мусульман на Кавказе убивал. Можно подумать, что бандиты там убивали только христиан. Неумное оправдание…

— Ваше мнение? Это настоящая причина покушения или же попытка пустить следствие по ложному пути?

— Я уже сказал, что это неумное оправдание. На мой взгляд, неумное. Тем не менее полностью сбрасывать такой вариант со счетов нельзя. Один из нападавших — дагестанец. Я допускаю, что в результате выполнения мной специального задания там, на Северном Кавказе, погиб кто-то из его родственников или друзей. Адат, хотя и отвергается исламом, тем не менее на Кавказе имеет более сильные корни, чем сам ислам. Я не слышал, чтобы мстили кому-то из офицеров спецназа за выполнение своего воинского долга. Во-первых, это опасно, что доказал случай со мной, во-вторых, на практике слишком сложно узнать не только фамилию-имя-отчество-звание-должность офицера, но и его бытовые координаты. Хотя допустить какую-то случайность можно всегда. И эта случайность может оказаться решающим фактором. В любом случае необходимо в первую очередь проверить все данные на этого дагестанца. Хотя бы попытаться узнать, как он меня нашел. Это сразу покажет правдивость их слов.

Полковник посмотрел на хозяйку кабинета.

— Капитан, вы не пустите меня за свой компьютер?

— Почему же нет. Пущу, — ответила капитан Саня. Встала, подошла к компьютерному столику, стоящему чуть в стороне, у стены, и включила компьютер. Когда он загрузился, Радимова ввела пароль и уступила место полковнику.

Зная расположение клавиш на клавиатуре, я наблюдал за ее пальцами, и по привычке попытался «увидеть» пароль. Но утверждать, что разобрал его правильно, я бы не стал. Давно не имел практики в такой работе.

— К Интернету подключение устойчивое?

— Вполне.

— Сам компьютер подключен к вашему внутреннему серверу?

— Конечно. Это же рабочий инструмент. Иначе зачем он был бы здесь нужен.

— Я буду набирать пароль сервера ФСБ России. Он не сохранится на вашем сервере?

— Я не настолько хорошо знаю компьютерное дело, чтобы ответить на ваш вопрос, — честно призналась капитан Саня.

— Тогда позвоните своим компьютерщикам, пусть объяснят.

Прозвучало это категорично. Полковник Свекольников не сомневался, что его приказание будет выполнено. Но капитан Саня находилась на службе и полностью соответствовала своему званию и должности. Полковник ФСБ не был ее прямым руководителем и не имел права распоряжаться в этом кабинете, но в этой ситуации к Свекольникову вернулась его былая энергичность и напористость. Это я имел право просто послать его подальше, например, напрямую в компьютерную службу или еще куда. Капитан Саня так рисковать не могла. Это грозило служебными неприятностями.

Поэтому она послушалась и набрала номер.

— Никто не отвечает. Там только один номер. Сотовый я не знаю.

— Тогда я не могу рисковать. Если пароль сохранится, любой из здешних пользователей сможет войти в базу ФСБ и скачать секретные данные.

— Это вы правы, полковник, — зевнув, согласился я. — Здесь же в каждом одноместном кабинете сидят по три шпиона, которые только и мечтают о том, чтобы вы допустили такую оплошность. А ваша служба требует аккуратности. Вы уже однажды уронили фонарик[3], а теперь рискуете точно так же «уронить» пароль.

Свекольников не посмотрел — стрельнул в меня глазами, словно послал пулю из пистолета. Но такие выстрелы я даже без бронежилета выдерживаю. Нервная система у меня крепкая, не хуже керамической брони защищает. Это на Радимовой платье, сотканное даже не из пара-арамидного[4] волокна, это она под таким взглядом может почувствовать себя сраженной.

Дверь открылась. Вошел подполковник Лихачев.

— Я дозвонился, — доложил полковнику. — Наши сейчас созвонятся, оформят документы и заберут задержанных в наш изолятор. Я приказал поместить их в разные камеры.

— Можно подумать, что у них не было времени, чтобы договориться раньше, — хмыкнул я на такие «мудрые» действия подполковника.

— Не забывайте, что они не офицеры спецназа ГРУ и никогда ими не были, — нравоучительно произнес Свекольников. — Они шли на «дело», уверенные, что все пройдет удачно и они спокойно вернутся. Иначе они просто не пошли бы к вам. А в такой ситуации бандиты обычно не все просчитывают.

— Насколько я знаю, просчитывать поведение на случай провала считается у бандитов плохой приметой, — добавила капитан Саня, как я понял, просто объективно поддержав полковника, а вовсе не для того, чтобы возразить мне.

— Не буду спорить, — отозвался я. — Спецназ ГРУ, очевидно, имеет в виду именно такие приметы и потому просчитывает все возможные варианты, как положительные, так и отрицательные. Это помогает избежать провалов с тяжелыми последствиями. Но вы же подозреваете, что нападавшие посланы ИГИЛ. В этом случае они тоже могут иметь неплохую подготовку. Хотя бы теоретическую. Могут, но я не утверждаю, что имеют. Даже, более того, по их действиям в момент нападения я могу с уверенностью сказать, что они не имеют никакой подготовки. И потому я снимаю свое возражение.

В этот момент на столе капитана Сани зазвонил внутренний телефон. На аппарате замигала светодиодная лампочка, сообщая, какой из трех аппаратов звонит. Радимова торопливо сняла трубку.

— Капитан Радимова… Да-да, Анатолий Ильич, я звонила. Нет. Просто вопрос есть. У меня в кабинете находится полковник ФСБ из Москвы. Он хотел выйти с моего компьютера на свой сервер, но опасается, не сохранится ли в этом случае его пароль у нас. Хорошо. Я так и скажу. Спасибо, Анатолий Ильич.

Она положила трубку и повернулась к полковнику.

— Можете работать. Такая программа, сохраняющая пароли, есть только у службы внутренней безопасности. Она включается только тогда, когда контролируется чей-то конкретный IP-адрес. Мой компьютер не контролируется. Сам сервер в состоянии сохранять только внутренние пароли для выхода в Сеть наших сотрудников, да и то по желанию самих сотрудников. Этим пользуется только тот, кто постоянно работает с внутренним сервером.