Олег Поддубный - Волчье племя Страница 9

Окончательно замерзший следователь сконфуженно поморщился, но понимающе кивнул.

— Не хотите раздражать своих подопечных присутствием постороннего соглядатая?

— Дело совсем не в этом, — усмехнулся Тоцкий. — Даже если всем собакам завязать глаза и уши, лаять на вас они все равно будут.

— Почему? — удивленно поднял брови Смольников.

— Они приучены реагировать на запах. Не забывайте, что мне вверены собаки, которые должны охранять заключенных в колонии строгого режима, — ответил ветврач, стараясь как можно проще и деликатнее объяснить причину своего отказа. — Они положительно реагируют на запах хозяина и еще на два-три запаха. Это в основном форма солдат и офицеров внутренних войск, и только в том случае, если она обработана достаточным количеством талька. Все остальные запахи для них являются чужими и вызывают состояние агрессии.

— Понятно, — протянул Смольников, и до его ноздрей долетел специфический запах, исходивший от одежды ветеринара. — Ваша одежд а тоже…

— Тоже, Петр Алексеевич, — подхватил его мысль Тоцкий. — Я должен иметь индивидуальный запах хозяина: ведь мне приходится дрессировать собак на заказ, а подчас, чтобы утихомирить агрессивного пса, приходится прибегать к запахам-катализаторам.

— Вот как? — удивился Смольников. — И что это за запахи-катализаторы?

— Мне кажется, вы не за этим ко мне пришли, — лукаво ушел в сторону ветврач, — пусть этот маленький секрет с запахами останется при мне. В конце концов, каждый дрессировщик, как и фокусник, имеет право на свои профессиональные секреты. Надеюсь, против такого довода вы не будете возражать? — деликатно спросил врач, чтобы не обидеть следователя прокуратуры.

— Не буду, — улыбнулся Смольников. — И я в самом деле пришел не за этим. Скажите, Станислав Григорьевич, это правда — то, что вы вчера говорили капитану Крюкову о лисах-мутантах? Может произойти в природе подобное явление?

Задав этот вопрос, следователь не ожидал такой реакции Тоцкого: врач-ветеринар, присев на корточки, разразился смехом. Смольников, догадавшись, что сказал, по всей видимости, нелепость, почувствовал себя неловко. Справившись с приступом смеха, ветврач поднял глаза на следователя и, вытирая кулаком выступившие на них слезы, судорожно вздохнул.

— Ну и сотрудник у вас, Петр Алексеевич!

Ведь я ему рассказывал о статье английского биолога Фарли Моуэта из журнала «Ридерз дайджест», который говорит о том, что якобы в окрестностях Лондона появились лисы-мутанты — гибридные потомки волков и лисиц.

Только и всего!

— Так, значит, — запнулся Смольников, не зная, как сформулировать свою мысль, — у нас здесь ничего такого нет?

— Да такого и в природе быть не может! — снова рассмеялся ветврач.

— Так почему же тогда этот биолог, как его?..

— Фарли Моуэт.

— Почему же он тогда пишет о таком явлении?

— Да потому, что это западная пресса, — ответил Тоцкий. Теперь он знал, о чем пойдет разговор дальше, и сковывающий его страх исчез без следа. — Не забывайте, Петр Алексеевич, что это западный журнал. В Лондоне на самом деле в ночное время можно встретить лис, они выполняют роль санитаров-мусорщиков; но не более. Да и волки в Англии уже давно истреблены, так что ни о каких гибридных потомках не может быть и речи, это вам скажет любой специалист. К тому же лисы в природе являются частью рациона волков, и те беспощадно их истребляют.

— Что же они тогда пишут об этом? — удивился Смольников.

— Да писать об этом может любой журналист, выдающий себя за биолога, — с иронией сказал ветеринар. — Вы же знаете, что все вампиры, привидения, волки-оборотни и прочие кошмары — из Англии. Такая уж у них нация, они просто больны этим вирусом, чему тут удивляться? Какой-нибудь журналист с больным воображением, работающий в этом журнале, написал статейку, ее напечатали, а он за это получил деньги, вот и все!

— А ведь многие будут думать, что это правда, — покачал головой Смольников.

— Да, будут, — согласился Тоцкий.

— Жаль. Я надеялся, что вы, Станислав Григорьевич, сможете внести хоть какую-то ясность в события, происходящие в нашем поселке, — сокрушенно вздохнул Смольников. — Наш сотрудник не правильно вас понял, а я подумал, что такие явления имеют место и у нас.

Жаль, — повторил он.

— Да, и в самом деле ваш сотрудник не правильно меня понял, — согласился ветеринар. — Мне даже показалось, что он принял меня за сумасшедшего.

— Вам показалось, Станислав Григорьевич, — поспешил успокоить ветеринара Смольников, — у него просто такая манера общения.

— Если мне доведется с ним разговаривать еще раз, то я непременно это учту.

— А скажите, Станислав Григорьевич, — задумчиво понизил голос Смольников, — что вы думаете о событиях в нашем поселке?

Тоцкий давно ждал этого вопроса.

— А я вчера вашему сотруднику все достаточно четко объяснил, — ответил он, добродушно улыбаясь. Его спокойствие основывалось на том, что все советовались с ним как со специалистом, и это отводило от него любые подозрения. — Разве он вам не говорил об этом? — добавил удивленно ветеринар.

— Нет, — скривил уголки губ Смольников.

— Значит, мои слова не были приняты им всерьез, — сделал вывод Тоцкий. — А между прочим, это, я полагаю, единственно верная версия.

— Любопытно.

— Это действительно любопытно, — кашлянул в кулак ветеринар. — Все охотники, включая и жителей поселка, да и вы, я думаю, тоже так считаете, что все это проделки либо волков, либо бездомных собак. Ведь верно?

— Ну-у, — задумчиво протянул Смольников, — отчасти.

— А я просто уверен, что ни те, ни другие этого сделать не могли, — сказал ветврач.

— Откуда такая уверенность, Станислав Григорьевич?

— А я поясню, и если вы меня внимательно выслушаете, то сами убедитесь, что я прав!

Тоцкий пробудил такой интерес у Смольникова, что тот напрочь забыл о холоде.

— Я вас слушаю, Станислав Григорьевич.

— Во-первых, осенью у всех волчьих семей есть потомство, которое добросовестные родители — а волки именно такие — никогда не подпустят к тем местам, где живет человек, — загнул палец ветеринар. — Напротив, они уйдут подальше от мест проживания человека.

— Это понятно, но мы ведем речь о старых и беспомощных волках, — возразил следователь прокуратуры. — То есть не мы, а охотники так утверждают, — поправился он.

— Это полная чушь, — махнул рукой ветврач. — Не забывайте, Петр Алексеевич, что сейчас осень, а за лето даже самый беспомощный волк разыщет скотомогильник и к осени будет жирным и упитанным. Поверьте мне как специалисту! В противном случае сородичи сами убьют беспомощного волка, как того требует неукоснительный закон стаи.

Не зная, что возразить, Смольников вяло пожал плечами.

— Во-вторых, бездомные собаки — это самые безобидные существа, — загнул второй палец ветврач, — от них жители любого города страдают меньше всего. У них нет такой агрессии, как, скажем, у служебных или тех, которые имеют своего хозяина, — именно они чрезвычайно агрессивны и бросаются на прохожих.

А бездомные собаки, будь они даже породистыми, на улице забывают о своей сущности и превращаются в бедных помойных животных.

— Но я слышал совсем другое, — опять попытался возразить следователь. — Я слышал от не менее грамотных специалистов, что бродячие собаки могут сбиваться в стаи и быть достаточно опасными.

— Совершенно верно, — согласился ветеринар, — есть такое явление, но здесь существует одно обстоятельство. Оно не допускает того, что жителей нашего поселка убивают бродячие псы.

— Какое обстоятельство?

— Бездомные собаки в стае неорганизованны и, нападая на жертву, создают много шума!

А насколько мне известно, все жертвы в нашем случае были убиты бесшумно, иначе об этом знал бы весь поселок, да и вы, Петр Алексеевич, в том числе, — поставил точку Тоцкий.

Последний аргумент был весомее всех остальных, и Смольников задумался. Действительно, все жертвы были убиты бесшумно, и жители домов, возле которых обнаружили трупы, ничего не слышали.

— Ну и что же это за загадочная тень с лапами животного, безмолвно убивающая людей? — тяжело вздохнув, наконец спросил Смольников.

— Росомаха, — не задумываясь, ответил Тоцкий.

— Кто?

— Росомаха, — безапелляционно повторил ветеринар, — росомаха, и никто другой!

— Вы так уверенно говорите, Станислав Григорьевич, что невольно напрашивается вопрос: вы сможете это доказать?

— Доказательством может послужить только пойманное или убитое животное, а я вам недавно сказал, что у меня только версия, — отмежевался Тоцкий.

— Хорошо, скажите тогда, почему вы так уверенно выдвигаете именно эту версию?

— Я просто в этом убежден. — Ветврач поправил на голове шапку. — Животное это малоизученное, очень скрытное и осторожное, но самое главное — это падальщик, способный убить только медленно бегущую жертву, так как сама росомаха при беге не может развить скорость больше тридцати километров в час. Ее следы похожи на волчьи, хотя у очень крупных особей они больше похожи на медвежьи; она много петляет и запутывает их, а свои жертвы начинает поедать с внутренностей, как в случае с убитыми жителями нашего поселка. Это животное чрезвычайно сильное, и для нее убить человека не составляет никакого труда, а в голодный год росомахи могут, как и волки, сбиваться в стаи для охоты.