Андрей Воронин - Большая игра Слепого Страница 9

– Надо же, не сразу сообразил.

– Это уже любопытно. И что сделано, чтобы вычислить злоумышленника?

Генерал еще в машине понял, что это на первый взгляд пустяковое дело может оказаться серьезным.

– Я проконсультировался со специалистами из третьего отдела, они, Федор Филиппович, на этом собаку съели – да не одну. Они предполагают, что действовал не профессионал, а скорее всего любитель, хакер, которому все равно куда влезть – в бухгалтерию ФСБ или в бухгалтерию мясокомбината.

– Я думаю, – улыбнулся генерал Потапчук, – у мясокомбината секретов больше и хранят их тщательнее. Сколько мяса пошло налево, сколько на колбасу тухлятины пустили, по каким ценам… В общем, информация для умного человека ценная. И что еще говорят спецы из третьего отдела?

– Что надо менять защиту. А это расходы и остановка работы, в том числе расчета денежного довольствия и зарплат. Безопасность стоит дорого, но она того стоит.

– С авансом я могу и подождать, – глубокомысленно заметил генерал Потапчук.

– Аванс как раз выдадут, а зарплату не успеют рассчитать.

– Тогда вообще никаких проблем не вижу.

– И еще, товарищ генерал, не стоит забывать, что это уже вторая попытка, первая сорвалась, вторая окончилась неудачей. Третья, насколько я понимаю, может оказаться успешной. Это же мне сказали и специалисты.

– Успешной, говоришь?

Полковник кивнул.

– А засечь хакера можно будет?

– Только допустив до информации, чтобы у нас имелось время зацепиться за него, пока он ее скачивать будет.

– Так давай допустим его к этому.., как его, к серверу.

Только информация на нем пускай будет липовая. Это можно устроить?

– Все можно, товарищ генерал. Но на это опять же требуется время, а он может совершить попытку проникновения уже сегодня или завтра.

– Тогда поработайте ночь, изготовьте липу, и пусть он ее себе спишет, – сказал генерал.

– Я уже отдал распоряжение. Под прежней системой паролей находится полная галиматья, настоящая информация закрыта новыми паролями.

– Ну вот, пусть он эту галиматью и скушает. А мы скушаем его. Но сделать это, полковник, надо аккуратно, не поднимая шума.

– Я все понял.

В принципе, эти вопросы можно было бы решить и не выходя из машины, но генералу, сказать по правде, хотелось вернуться на работу. Дома ему делать было нечего, он привык сидеть в своем кабинете допоздна, а домой приезжал лишь поужинать, поспать, позавтракать, надеть свежую рубашку, а затем опять сесть в машину и оказаться в управлении.

Помощник генерала все еще был на месте, и когда полковник Синицын покинул кабинет, Федор Филиппович обратился к нему:

– Вот у тебя стоят два компьютера, ты на них печатаешь бумаги для меня. В твой компьютер можно влезть?

– Конечно, можно, – сказал помощник, улыбаясь так, как улыбается ребенок, чувствуя свое превосходство в каком-то вопросе над взрослыми.

– Так можно, говоришь? – задумчиво переспросил генерал.

– Да.

– А что ты делаешь для того, чтобы никто туда не влез?

– Уходя, отключаю компьютер. Работает только факс.

– А если информация поступает ночью?

– Она сбрасывается на сервер, а утром я ее забираю, как почту из ящика.

– Ловко, – вздохнул Потапчук. – Ничего новенького не поступало, пока меня не было?

– Сейчас посмотрим.

Офицер включил свой компьютер, нажал несколько клавиш и стал ждать, пока загрузятся новые сообщения. Генерал тоже ждал, с интересом поглядывая на экран монитора.

– Вот, генерал, идет сводка по Интерполу, – на экране побежали строки текста на французском языке. – Перевести? – спросил помощник.

– Завтра утром. Что дальше?

– Вопросы к совещанию у заместителя директора, я их уже вам отдал, они просто продублированы, посланы нам повторно.

– А почему их не отправили факсом?

– Первый раз отправили факсом, я отдал вам листы, а второй раз через компьютер. Скорее всего несколько факсов в момент передачи были отключены и тогда информацию сбросили на сервер – продублировали.

– Понятно, – буркнул Потапчук. – Они бы еще на воротах объявление вывесили.

– К нам в сервер не так-то просто забраться.

– Как это?

– Сбросить нам информацию легко, а взять сложно. У нас хорошая система защиты.

– Я уже слышал про системы защиты и про всякую другую галиматью, полковник Синицын только что докладывал; я одно понял: все эти системы яйца выеденного не стоят. Вот сейф в кабинете – это да. Но и сейф преграда временная, вот где самые лучшие компьютер и сейф, – и генерал постучал себя по высокому лбу согнутым указательным пальцем. – Ты понял, какой компьютер самый лучший?

– Это и без того понятно, человеческий мозг надежнее любого компьютера, он в шахматы может любую ЭВМ обыграть.

– Слышал, слышал…

– Но удержать такое количество информации, как компьютер, ни один человек не способен.

– Это мне понятно. А ты можешь забраться в сервер Министерства внутренних дел или Министерства обороны?

– Я не могу, генерал. Но знаю тех, кто может.

– Давно ты их знаешь? И с таким счастьем они еще на свободе?

– Уметь – это не значит, что человек будет пользоваться своим умением. Вот вы, Федор Филиппович, метко стреляете, но не схватитесь же за пистолет прямо на улице и не начнете палить направо и налево?

– Верно, не стану. Да я, честно признаться, не люблю стрелять, только в тире.

– Вот и они – могут, но не пользуются. Понимают, что за это по головке не погладят. Да и цель должна быть, зачем просто так подставляться?

– В общем, спасибо тебе, – сказал генерал, – просветил. Кое в чем я разобрался.

Глава 4

Павел Павлович Шелковников всю свою жизнь мечтал дослужиться до полковника, а еще лучше до генерала Комитета государственной безопасности. Но так случилось, что всесильная организация – КГБ – претерпела существенные изменения.

Как раз в то время, когда начались перемены, Павел Павлович понял: в органах ему больше не светит и придется подыскивать что-нибудь новенькое. А мужчина он был сообразительный, с головой, момент усекал на лету, и решение пришло мгновенно.

«Да ну их к черту, эти органы, их дурацкие оклады, их странную власть! Лучше я буду сам по себе, тем более связи у меня наработанные».

И Павел Павлович Шелковников, перспективный офицер КГБ, написал рапорт – покинул органы. Его уговаривали, сулили повышение, но Пал Палыч, как все его звали, оставался непоколебим, да и его сослуживцы, а также начальство знали: если Шелковников что-то решил, то будет стоять до конца, что бы ни случилось.

А во времена Советского Союза занимался в органах Павел Павлович Шелковников тем, что ловил коллекционеров, не позволяя им вывозить художественные ценности и продавать их за границу. Всех столичных дельцов, связанных с искусством, а также художников и реставраторов Павел Шелковников знал наперечет.

Знали и они его, но он им был известен как непоколебимый страж закона, которого невозможно купить даже большими взятками. Однако времена меняются. Шелковников покинул органы, не накопив сбережений для дальнейшей жизни. Пойти в какую-нибудь другую контору и продолжать служить, подчиняясь безмозглым начальникам, Шелковникову абсолютно не хотелось, и он решил: «Я и один в поле воин, я и один смогу пробиться к вершинам!»

Тем более вокруг все разительно менялось, да с такой скоростью, что только успевай реагировать. Но что-что, а реакция у отставного майора КГБ Павла Шелковникова была отменная, да и чутьем его Бог не обидел. Многие процессы, происходившие в обществе и государстве, майор просто-напросто предчувствовал на месяцы вперед, а оперативная информация, которой он владел в свое время, позволяла ему делать далеко идущие выводы.

Он понемногу начал приторговывать национальным достоянием, помогать переправлять за границу антиквариат, картины, иконы, церковную утварь – словом, все то, на что там, на Западе, был большой спрос. А если есть спрос, значит, будет и предложение. И постепенно, шаг за шагом, Шелковников втянулся в преступный бизнес.

Надо сказать, отставной майор приобрел вес в среде торговцев и тех, кто крутился около их дел. Он сильно не светился, прекрасно умел обойти все ловушки, которые устраивали наши ,органы – таможня, ФСБ, ФСК, – умудрялся обманывать и недремлющих сотрудников Интерпола.

Дела его быстро пошли в гору. Шелковников поменял свою двухкомнатную «хрущобу» на окраине Москвы и перебрался в центр, на Цветной бульвар, в четырехкомнатную квартиру. Отделал ее так, как это может позволить себе лишь очень состоятельный человек. Естественно, он продолжал работать, числился в нескольких фирмах, связанных с выставочной деятельностью и искусством, в качестве консультанта, давал весьма умные советы, за которые и получал деньги, а также часто выезжал за границу, чтобы вести переговоры с принимающей стороной.