Игорь Волгин - Алмаз королевы Страница 9

Ни слова не говоря, Шредер достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и отсчитал шесть тысяч долларов. Воротников извлек из ящика стола два экземпляра договора. Быстро заполнив обе бумаги, он придвинул их клиенту. Шредер расписался.

— Еще несколько вопросов, господин Руссель, — сказал директор. — Нам неплохо бы знать отчество вашего Петрова…

— Тут я ничем не могу вам помочь.

— Вы что-нибудь знаете о его связях в Германии или в России?

— Абсолютно ничего.

— Может быть, он приезжал в Германию по коммерческим делам?

— Вполне возможно, хотя определенно утверждать не берусь.

— Вам известно, каким транспортом он вернулся из Германии?

—Нет.

Воротников помолчал, задумчиво пожевал губами и задал наконец самый важный вопрос:

— Откуда в таком случае вы получили эти сведения — что ему двадцать семь лет, рост сто восемьдесят, что он делал операцию аппендицита?…

— А вот это вас, господа, не должно касаться.

— Хотя бы в каком городе он делал операцию? — спросил, оторвавшись от блокнота. Максудов.

— На этот вопрос я отвечать не уполномочен, подумав, ответил Шредер.

Раскрывать название города опасно, oни могут связать операцию аппендицита с докторе» Функом и ограблением английской выставки, a значит, понять, какого Петрова он ищет…

— Операция сделана в Германии перед самым убытием Петрова в Россию, — повторил он уже сказанное.

— М-м-м… — Воротников взялся за подбородок. — Что-нибудь еще о внешности Петрова вы можете сообщить? Цвет глаз, борода, какие-то характерные приметы?

— Глаза светлые, но точно цвет указать не могу. Бороды не было. Что касается примет… то примета, пожалуй, только одна: послеоперационный шрам на правом боку.

Директор улыбнулся.,

— Ну, про шрам мы могли бы и сами догадаться…

— Семейное положение Петрова? — спросил Максудов.

— Ничего не знаю.

— Как он был одет? Что-нибудь было при нем — часы, перстень, нательный крест? Может, внешне он походил на бомжа?

— Ни в коем случае! Про перстни и нательные кресты я не в курсе, а наручные часы при нем были. Но что это за часы — тоже не знаю.

— Стрижен он был коротко?

— Пожалуй, да. Прическа была довольно аккуратной, он зачесывал волосы назад… Внешне на бандита он не походил.

— Его привезли в госпиталь без вещей и документов?

— Без всего. Кстати, имя и фамилия известны только со слов его друга.

— Хм, получается, что это абсолютно незнакомый вам человек, никак не связанный с вами, — подперев рукой подбородок, промычал Воротников. — Для чего в таком случае он вам понадобился?

— Это тоже вас касаться не должно. Я плачу вам деньги только за то, чтобы вы нашли мне этого Алексея Петрова, двадцати семи лет, приехавшего из Германии с вырезанным аппендицитом. Все.

Воротников поднялся. Шредер тоже встал.

— Не много вы нам сообщили, господин Рус-сель, но мы будем искать. Это наша работа.

С широкой улыбкой директор протянул гостю руку, и тот пожал ее.

— Прошу вас поторопиться, господа, — прибавил Шредер уже в дверях. — Я готов увеличить гонорар до сорока тысяч, если вы найдете Петрова в ближайшие две недели.

— Но для этого нам нужны дополнительные сведения, хотяы те, которые вы не пожелали нам сообщить.

— Даже если бы я их сообщил, они бы ровным счетом ничего не прибавили. Так что ищите, господа, желаю успеха. Я буду вам звонить. Возможно, и сам заеду в ближайшие дни. До свидания.

— Всего хорошего, господин Руссель. Приложим все усилия, не сомневайтесь!

Проводив клиента до выхода из офиса, Воротников вернулся в кабинет. Максудов сидел, просматривая свои записи.

— Парень неделю назад вернулся из Германии со свежевырезанным аппендиксом, — сказал директор, усаживаясь в кресло. — Мы его найдем.

Детектив кивнул.

— Заняться этим придется тебе, — добавил Воротников.

— А как же угнанный «мере»?

— Вернем клиенту аванс. — Директор похлопал себя по пиджаку, где у него во внутреннем кармане лежал бумажник. — Баксы-то есть!

Не прошло и четверти часа, как сигнализация возвестила о прибытии еще одного клиента. Сыщики взглянули на экран монитора. На этот раз за наружной дверью стояла дама весьма вульгарного вида, смахивающая на проститутку.

Воротников включил селектор:

— Пусть войдет.

Через минуту запыхавшаяся взволнованная красотка влетела в кабинет. Невысокая, плечистая, в узких джинсах и ярко-розовой блузе, она явно принадлежала к числу тех женщин, которые с помощью огромного количества косметики научились тщательно скрывать свой возраст. На вид ей можно было дать и двадцать пять, и сорок.

Она сразу бросилась к столу и навалилась на него, уставившись на Воротникова своими черными пронзительными глазами.

— Пропал кот! — с ходу заверещала она. — Мой любимый кот Барсик! Найдите, умоляю! Я заплачу любые деньги, клянусь, любые!..

— Какой еще кот? — буркнул Воротников. — И не ложитесь, пожалуйста, на мой стол, это вам не стойка бара!

— Где он пропал? — поинтересовался Максудов.

— Я живу на Профсоюзной улице, дом двадцать шесть, вот мой паспорт! Барсика украли старухи из соседнего подъезда. Он, видите ли, будит их по утрам своим мяуканьем! Мяуканьем будит, а? Что вы на это скажете? Котов крадут, воблы старые!.. — Она помахала кулаком, грозя невидимым старухам: — В крематорий пора паковаться, а они невинных животных воруют!…

— Значит, кот исчез в вашем дворе? — уточнил Максудов, раскрывая блокнот.

— Погоди, Анатоль. — Директор жестом остановил его и обратился к клиентке, которая достала платок, видимо, собираясь зарыдать: — Вы знаете, что услуги нашего агентства вам обойдутся в тридцать тысяч долларов, причем шесть вы должны выплатить сразу в качестве аванса?

Из горла дамы исторглось нечто похожее на всхлип. Она вытерла платком сухой правый глаз и полезла в подвешенный к поясу кожаный кошелек. Их ожидало разочарование. Из кошелька посетительница извлекла несколько весьма потрепанных одно— и пятидесятысячерублевых купюр, посыпались оттуда и весьма засаленные двухсот— и сторублевки.

Воротников начал багроветь.

—Мадам, вы обратились не по тому адресу. У нас только и дел, что заниматься вашими кошками!

— А чем мой Барсик хуже других? — с вызовом крикнула «мадам».

— Шесть тысяч долларов авансу! — рявкнул Воротников.

— Какие доллары? У нас не Америка! Вы обязаны брать рубли! Я жаловаться на вас буду!

— Хорошо! Давайте в рублях. Шесть тысяч долларов по курсу — это тридцать пять миллионов!

— Какие такие тридцать пять миллионов? — уперев руки в бока, заверещала посетительница. — Зарплату месяцами не платят!…

Услышав шум, в кабинет заглянули секретарша и второй детектив — Шулыгин, рыжеволосый здоровяк с конопатым деревенским лицом.

Воротников показал на даму.

— Николай, выведи ее!

Шулыгин взял даму под локоток. Она завизжала.

— Мы не занимаемся котами! — гремел Воротников. — Убирайтесь.! Убирайтесь отсюда!…

— Мой Барсик! — выла посетительница, воздевая руки к потолку. — Как же я теперь буду без тебя?…

К Шулыгину присоединился Максудов. Вдвоем они вывели безутешную хозяйку кота из офиса.

— Наширялась, стерва, сразу видно! — кипел раскрасневшийся от негодования Воротников.

— А я думал — валютная, — сказал Шулыгин. — Прикид у нее зашибись.

— Куда ей до валютной! — отмахнулся директор. — Старуха! Бикса вокзальная!

Покуда сыщики обсуждали ее визит, странная посетительница быстрым шагом пересекла двор, вышла в переулок и отперла дверцу припаркованного здесь серого «Москвича». Усевшись за руль, она нажала на газ.

Дама, явившаяся в сыскное агентство «Поиск-плюс», не интересовалась котами и никогда не имела никакого Барсика. Это была даже и не дама вовсе. Глубоко законспирированный резидент немецкой разведки Гельмут Липке явился в агентство с единственной целью — установить там «жучок». А за пару часов до этого, на Большой Дмитровке, он прилепил миниатюрное подслушивающее устройство к пиджаку Шредера…

Все началось три дня назад, когда Липке извлек из тайника шифрованную депешу, заложенную туда курьером из Берлина. В депеше содержался приказ взять под контроль группу Шредера, которая завтра прилетает в Москву с целью найти похищенный алмаз. Резидент следил за немецкими бандитами с момента их высадки из самолета в аэропорту Шереметьево. Его серый «Москвич» неотступно двигался за их «Жигулями». В первый день слежки за рулем «Москвича» сидел невзрачный темноглазый мужчина. Простая рубаха и ветровка делали его похожим на дачника, возвращающегося с участка. На второй день «дачник» превратился в вызывающе одетую даму с большим количеством косметики на лице» Накладная грудь выглядела как натуральная. Специальная мембрана, взятая в рот, позволяла говорить писклявым женским голосом. Шредер ничего не заподозрил, когда на нем повисла уличная проститутка. За несколько секунд объятий Липке ухитрился прикрепить к внутренней подкладке его пиджака миниатюрную капсулу с микрофоном. Через четверть часа под воздействием окружающего тепла капсула изменила свой цвет, почти слившись с цветом подкладки, и стала походить на случайное пятно. Она же, эта капсула, увеличила чувствительность микрофона в несколько раз и начала снабжать его питанием за счет преобразования тепловой энергии в электрическую. Сидя в своем «Москвиче», «проститутка» слушала разговоры Шредера с его подручными. «Жучок» работал также и в режиме радиомаяка. Резиденту теперь не нужно было следовать за интересующими его «Жигулями», рискуя «засветиться». Он ехал на приличном расстоянии от них, ориентируясь на пеленг. Остановив «Москвич» в окрестностях дома, где располагалось агентство «Поиск-плюс», Липке надел плейерные наушники и выслушал разговор Шредера с сыщиками. Затем, дождавшись, когда Шредер покинет агентство, он явился туда и разыграл комедию с пропавшим Барсиком. «Жучок» застрял на специальной липучке под крышкой письменного стола. С этой минуты резидент имел возможность слышать как разговоры группы Шредера в «Жигулях», так и совещания детективов в кабинете Воротникова.