Сергей Зверев - Аравийский рейд Страница 9

– Боцман, второй помощник, электромеханик, – озвучивает кандидатов Величко.

– Боцман, второй и старший помощники, – выдает свой вариант Торбин.

Я кидаю в воду окурок:

– Третьего в компанию пока не определил, но двоих назову со стопроцентной гарантией: боцман и электромеханик.

Глава третья

Российская Федерация

Азовское море – Керченский пролив – Черное море – Новороссийская бухта

Последний речной порт позади.

«Тристан» плавно подворачивает на юг и выходит из Таганрогского залива в Азовское море. До Керченского пролива остается меньше десяти часов – за это время мне необходимо управиться с одним деликатным дельцем в машинном отделении. Деликатным считаю его потому, что достаточно простую суть непросто исполнить под надзором околачивающегося рядом вахтенного моториста.

Ладно, это детали, и я постараюсь их обойти. Спускаюсь по трапу…

Белобрысый матрос сидит в закутке у стола. На ушах заглушки, хорошо, хоть глаза открыты – при моем появлении лениво отрывает зад от табурета и идет к пульту снимать показания приборов контроля работающей машины. Жаль. Лучше бы он остался сидеть.

– Эй! – машу ему через пять минут. – Подгребай сюда.

На столе – початая бутылка водки и один стопарь; из закуски – промасленная ветошь.

Вахтенный удивленно смотрит на спиртное, руки машинально стягивают с головы заглушки.

Усмехнувшись, преподношу заготовленную отмазку:

– День рождения сегодня у сына. По маленькой пропустим?

– Святое дело, – с готовностью соглашается матрос.

– Ты только никому об этом, а то еще попадет от капитана. Договорились?

– Смеетесь, что ли? Мне ж в первую очередь и влетит. Я ж на вахте!

– Ну и славно, – подхватываю бутылку и тут «вспоминаю»: – Да, слушай, с закуской проблема. У тебя ничего не найдется?

– Щас организуем! – заговорщицки подмигивает он и вразвалочку чешет к выходу из машинного отделения.

Схватив отвертку с плоскогубцами, бегу в противоположную сторону – к дизель-генератору. Минут пять у меня в запасе имеется…

Снял нужную крышку и судорожно копаюсь в пучках проводов, периодически поглядывая на лесенку и дверь. Мне необходимо еще две минуты…

Готово!

Теперь не оставить следов – сделать все как было. Успею?..

Дверка распахивается, вниз по лесенке спускается довольный моторист. Встречаю его у столика – словно никуда и не отходил.

– Принес?

– А как же! – тащит он из-за пазухи сверток.

Дежурный набор алкоголика: головка чеснока, кусок сала, хлеб.

– Держи, – подаю наполненный до краев стопарь.

– Ну, за вашего сынка. Дай бог ему здоровья и прочих успехов в учебе! – торжественно произносит белобрысый матрос пришедшую на ум ахинею и трясущейся ладонью вливает в себя водку.

Молодец!

Благодарно кивнув, кромсаю сало на тонкие пласты. Эх, как говорится, береги печень смолоду, а почки выдержат – их две…

Во время утренней вахты, совпавшей по времени с проходом Керченского пролива, Рябов звонит мне в каюту:

– Глеб Аркадьевич! У нас неприятности.

– Что случилось?

– Принял вахту, делал обход и пробные запуски механизмов. Дошло дело до дизель-генератора, а он помер, зараза.

Что ж, Юрий Афанасьевич, ваше отношение к обязанностям мне нравится все больше и больше. Ты просто кладезь для епархии старшего механика!..

Однако надобно до конца исполнить роль.

Искренне удивляюсь:

– Как помер? Его же вчера при мне гоняли!

– Так я ж вчера и гонял! А сегодня вот такое дело… Никак не желает запускаться, падла!

Чертыхаюсь в трубку и обещаю подойти.

Напялив старенькую одежку, топаю в машинное отделение, где долго и с умным видом осматриваю отказавший движок. Рябов рядом скребет пятерней затылок.

– Я уже час с ним мудохаюсь. Дохлый номер – ничего не помогает.

Проявляем настойчивость – ковыряемся вместе и пробуем оживить «неисправный» дизель. Разумеется, все попытки тщетны.

– Придется докладывать капитану, – распрямляю затекшую поясницу. – Не выходить же в Черное море без аварийной электростанции…

Судовая электросеть питается от генераторов двух основных дизелей, а в случае отказа силовой установки автоматика запускает небольшой дизель-генератор, способный полностью обеспечить энергией все жизненно важные системы танкера. Без исправного аварийного источника электроэнергии выход в открытое море запрещен.

Покумекав, Рябов соглашается:

– Правильно, лучше не искать на свою голову приключений. Доложим, а начальство пусть думает. А то, глядишь, и судовладелец в порту назначения докопается. Что тогда?..

Поднимаюсь в ходовую рубку, проговаривая про себя доклад о неприятном событии. В рубке находятся вахтенный помощник, рулевой и сам капитан в новеньких, еще не разношенных ботиночках красно-коричневого цвета. Ну и слава богу, чем быстрее он узнает о неприятностях, тем лучше.

Завидев меня, капитан приветливо кивает и откладывает в сторону бинокль.

– Заходите, Глеб Аркадьевич. Рад вас видеть. Вы по делу или полюбоваться красотами пролива?

Без обиняков докладываю о ЧП.

Выслушав меня, он с минуту задумчиво смотрит вдаль, затем звонит в радиорубку и выясняет какие-то малопонятные мне подробности, касающиеся связи с портом Новороссийска…

Равнодушно осматриваю рубку, приближаюсь к длинному рядочку больших прямоугольных окон – вид с верхотуры кормовой надстройки открывается обалденный. «Тристан» аккуратно проходит узкость пролива: справа – восточная оконечность Крыма с крохотной Керчью; слева – два российских мыса, за одним из которых раскинулась Анапа. Да-да, та самая Анапа, где могли бы загорать на пляже и тянуть холодное пивко, позабыв обо всех мировых проблемах.

Закончив телефонные переговоры, Кравец с минуту размышляет, барабаня длинными пальцами по плексигласу штурманского планшета.

– Что будем делать, Сан Саныч? – нарушает безмолвие второй помощник Ишкильдин.

– Вызови Липинского.

Третий помощник не заставляет ждать. Лицо помято и заспанно – он недавно сменился с вахты.

– У нас неприятности – отказ вспомогательной энергетической установки, – информирует Кравец. – Согласно тридцатой статье Устава я обязан прервать рейс. Посему после Керченского пролива мы поворачиваем к Новороссийску. Судовладельца о внеплановой остановке я извещу, – в голосе чувствуется сила, уверенность. Оглядев молодого штурмана, повторяет: – Судовладельца о внеплановой остановке я извещу. А вы, Владимир, рассчитайте новый курс.

Липинский тотчас отправляется исполнять приказание. И я намереваюсь покинуть рубку.

– Не огорчайтесь, – летит мне вслед. – На то они и железки, Глеб Аркадьевич, чтоб ломаться и вносить в нашу жизнь разнообразие…

«Тристан» величественно входит в просторную бухту Новороссийска, гремит массивная якорная цепь, а по судовой трансляции разносится долгожданная команда сменить ходовую вахту на стояночную.

Приехали.

В настроении команды ощущается легкое разочарование: настраивались на долгий путь по нейтральным водам и бескрайним морям, а в итоге – здравствуйте, родные скалистые берега!

Капитан связывается по радио с береговыми службами, и вскоре к борту подходит катер, на котором меня отправляют в порт. В порту предстоит договариваться о вызове представителей завода-изготовителя или о гарантийной замене неисправного дизеля. Я смиренно подчиняюсь, а вот руководство изрядно сомневается в скором решении вопроса и организует на судне большую приборку.

Напрасно оно сомневается…

Стас нехотя драит палубу, бормочет что-то матерное и строит страшные рожи. Это он может. Неподалеку в режиме non-stop пашут Торбин и еще один матрос; придирчивый боцман обходит владения, зорко наблюдая за подчиненными. К авральным работам на судне привлечены все, кроме электромеханика Сульдина. Он вместе со старпомом зачем-то отправился на нижние палубы…

Солнце забирается все выше, и от приятной утренней свежести остаются одни воспоминания. Раскаленный металл палубы пышет жаром, матросы изнывают от пекла и все чаще устраивают в тени надстройки перекуры.

– Хватит прохлаждаться! – шипит из-под усов боцман Шмаль. Приметив курящего в одиночестве Величко, грозно вопрошает: – А ты чего подпираешь леера?

Тот бубнит:

– Матрос стоит – зарплата идет.

– Деньги зарабатывают не перекурами, а кровью и пóтом!

– Ага. Кровью врагов и пóтом рабов.

Шмаль не терпит пререканий. Несколько торопливых шагов, взмах тяжелого кулака – и зарвавшийся матрос отлетает в сторону, едва не тюкнувшись затылком о трубу водяной палубной магистрали.

– Ах ты сука, – цедит сквозь зубы Стасик.

Потирая ушибленную скулу, поднимается на ноги и медленно идет на боцмана с твердым намерением исправить тому неправильный прикус…