Николай Леонов - Закулисные интриги Страница 9

– Какие отношения у него были с Михайловым? – спросил Гуров.

– С Виктором Максимовичем? Как это ни странно, чисто деловые. Хотя, может быть, когда-то раньше... Я не знаю, Лева. Опять же не хочу повторять ту грязь, которую постоянно говорят про людей наши сотрудники. Михайлов – сам по себе человек ничего. С ним можно ладить. Равец, тот пожестче был. Но я повторяю, Лева, я – актриса, и мне редко приходилось общаться с кем-то из администрации. Постольку-поскольку...

– Михайлов автоматически идет на место Равца?

Гуров все-таки не выдержал и пристроил во рту сигарету. Щелкнул зажигалкой. Сизый дым тоненькой струйкой потянулся к потолку.

– Это будет решать министерство, – вымытую посуду Мария тщательно вытирала и по заведенной привычке складывала сразу в шкафчик. – Но если у них не будет более подходящей кандидатуры, они, конечно, поставят Михайлова. Во всяком случае, временно исполняющим обязанности. А ты что, его подозреваешь?

– Пока нет, милая, – Гуров взглянул на часы и поднялся из-за стола. – Спасибо тебе за информацию. Если что-то понадобится, я снова обращусь к тебе.

– Всегда пожалуйста, – Мария выключила воду и обернулась: – Ты уезжаешь?

– Да. Пора. Кстати, я еду к тебе в театр. Тебе не нужно на работу?

– Репетиционный процесс остановлен. У меня только вечером спектакль.

Гуров переложил сигарету в левую руку, подошел к жене, нежно обнял ее и поцеловал в щеку. Затем вышел из кухни, на ходу застегивая пуговицы пиджака.

– Проводишь, Мусь? – крикнул он из коридора супруге.

– Я тут, милый. Зачем спрашиваешь, как будто может быть другой ответ.

Гуров наклонился, чтобы завязать шнурки ботинок, и не видел, что жена стоит рядом в коридоре, прислонившись к платяному шкафу.

– Скажи, а ты, случаем, не знаешь, где живет этот ваш... Реджаковский?

– Худрук? Точно не знаю, но, кажется, где-то рядом с театром. Если я не ошибаюсь, его дом примыкает к театральному парку. Но лучше уточнить. Хочешь, я позвоню в отдел кадров?

– Да нет, не стоит. Я сам.

– Хорошо, как скажешь, – Мария подошла к мужу и еще раз поцеловала его на прощание.

В подъезде, спускаясь по лестнице, полковник набрал номер телефона Крячко.

– Ты где?

– Я-то на работе, а вот ты где?

– Ну, хватит, Стас. Ты что делаешь? – Гуров был явно не расположен к шутливому тону, однако напарника это нисколько не смущало.

– Рисую.

– Понял. Что, уже готово?

– Да, Лева, все готово. Фоторобот составлен. Он у меня. Один экземпляр у тебя на столе. Весьма миленькое личико, ты знаешь...

– Показывал кому-нибудь?

– Помилуй, Лев Иванович, – взмолился Крячко. – Я еще даже не обедал...

– Подожди, Стас, появилась одна маленькая зацепочка. – Гуров вышел во двор и двинулся в направлении парковки, где он оставил свой «Пежо». – Некий Реджаковский. Тебе не встречалась эта фамилия?

– Нет. Кто он такой?

– Второй после директора руководитель. У них с Равцом было паритетное якобы руководство. Как на производстве. Есть генеральный директор, а есть технический. Мне жена сказала, что у этого Реджаковского были постоянные трения с директором. Я хочу сейчас поехать в театр. Ты готов?

– Да, но только после того, как поем.

– Я заеду за тобой в управление. Будь готов.

– Понял. Идет.

Гуров сел за руль своего автомобиля и менее чем через полчаса прибыл в управление. В кабинете еще сохранялся аромат копченой курицы и свежих огурцов. Крячко, сидя за своим столом, наливал в кофейную чашку кипяток.

– Сколько можно есть? – Гурова искренне удивляла способность напарника растягивать удовольствие от вкушаемой пищи.

– Ты будешь? – Станислав кивком показал на пластиковые контейнеры с курицей и салатом, расставленные на столе.

– Я из дома.

– Ладно, не унижай. Столовская пища, между прочим, за неимением другого – тоже ничего. Не дает двинуть коньки.

– Мы едем? Или ты еще десерт будешь? Кофе там, пирожные...

– От десерта не откажусь.

– Стас, умоляю тебя, может, в машине доешь?

– Ладно, ладно. – Крячко взял со стола целлофановый пакетик с печеньем и, аккуратно скрутив жгутом верх пакетика, приготовился выйти из кабинета. – Хочешь, тебя тоже угощу. Печенье «суворовское».

– Пошли, – Гуров подошел к рабочему столу и взял только что составленный коллегами фоторобот.

– Слушай, с нами Васютин хотел ехать. У него копии портретов. Сейчас я за ним схожу.

– Я спускаюсь вниз, встречаемся в машине, – бросил Гуров и вслед за Крячко вышел из комнаты.

На лестнице парадного крыльца Крячко с майором милиции Евгением Васютиным догнали Гурова.

– Спасибо, Лев Иванович, что взяли с собой. Вы уже видели, какой портрет получился? – Васютин продемонстрировал полковнику увесистую пачку копий листов с черно-белым изображением мужского лица. – Свидетели говорят, получилось один в один.

– Ты нам дашь парочку? – спросил Крячко, усаживаясь на переднее пассажирское кресло в автомобиле.

– Держите. – Васютин протянул полковнику несколько копий.

– А ты зачем в театр, Жень? – поинтересовался Гуров.

– Я как раз с портретом хочу поработать. Поговорю с людьми. Уже можно будет кому-то на опознание оставить. А вдруг кто его опознает? Если этот человек часто приходил... А тем более, если он спонсор театра...

– Скажи, а ты опрашивал сегодня свидетелей? – Гурову было хорошо видно в зеркало заднего вида лицо майора. Васютин кивнул.

– Что собой представляет Реджаковский?

– Лев Иванович, боюсь, что я уже уехал составлять фоторобот, когда с ним беседовали. Это художественный руководитель, если я не ошибаюсь.

– Да-да, он самый.

– Нет, я его не дождался, Лев Иванович. В театре оставался Лисовский – участковый. Скорее всего, он Реджаковского и опрашивал.

– Ну да ладно! Разберемся на месте!

Гуров сильнее надавил на педаль акселератора и перестроил «Пежо» в крайний левый ряд. Через двадцать минут все трое прибыли к служебному входу театра. Дверь, как и утром, оказалась закрытой. На звук подъезжающей машины из-за желтой занавески на окне высунулось незнакомое сыщикам лицо пожилой женщины. Гуров сделал ей знак рукой, чтобы их впустили в помещение. Через несколько секунд дверь отворилась. Женщина высунула на улицу голову и недоверчиво осмотрела с ног до головы нежданных посетителей.

– Главное управление уголовного розыска, – представился Гуров. – Скажите, Реджаковский на месте?

– Нет.

– Разрешите, мы пройдем в отдел кадров.

Женщина отступила назад, пропуская следователей внутрь помещения.

– А вы чего хотели-то? Вон его дом, Реджаковского.

Гуров и Крячко повернулись к вахтерше.

– Вон, за театром. В четыре этажа дом. Он там живет. Третий этаж. Как войдете, налево. Дверь еще такая... кожей малинового цвета обита.

– Это точно? – переспросил Крячко.

– Да что ж я, врать, что ли, буду уважаемым людям? Я на первом этаже там живу. Этот дом когда-то как общежитие театральное строили...

– Ну что, пойдем сразу? – Гуров посмотрел на напарника. Тот кивнул.

– А вы же вахтер, как я понимаю? Василия Михайловича меняете? Да? – спросил Крячко, разворачивая сложенный вчетверо листок с фотороботом. – Этот человек вам знаком?

– Дайте-ка, дайте! – женщина прищурила единственный зрячий глаз – второй у нее был прикрыт постоянно – и, вытянув руку с листочком, внимательно посмотрела на изображение. Поморщившись, она отрицательно покачала головой. – Нет... Незнаком.

– Никогда не видели этого человека?

– Нет. Не припомню. Да я ведь не вижу ничего толком... А что, это убийца тот самый, да?

– Это фоторобот человека, которого нам нужно найти, – отрезал Крячко.

– Вы помните, квартира у Реджаковского какая? – вклинился Гуров. – Номер можете назвать?

– Шестая квартира.

Гуров посмотрел на напарника.

– Пойдем?

– Пойдем.

Крячко, ближе напарника стоявший к входной двери, наклонился к замку и отодвинул щеколду.

– Удачи вам, – бросил Лев Иванович Васютину.

Майор стоял в стороне, дожидаясь результата разговора сыщиков с вахтершей. Попрощавшись с коллегами, он скрылся в темном коридоре, ведущем в глубину здания.

– Ну и заведение! Сторожа у них ничего не видят, мужики все... странные какие-то, – сетовал Крячко, едва поспевая за напарником.

Гуров решительным шагом пошел в сторону дома, на который указала женщина.

– Этот дом, да?

– Да.

– Ну, и пошли тогда.

Следователи поднялись на третий этаж. Действительно, одна из двух дверей, выходивших на лестничную клетку, была обтянута темно-малиновым кожзаменителем. Отыскав звонок, Гуров вдавил кнопку. Спустя минуту им открыли.

Перед следователями предстал толстый, с седой головой и округлым раскрасневшимся лицом уже немолодой мужчина.

– Мы из Главного управления по расследованию особо важных преступлений, – представился Крячко, опережая напарника.

– Особо важных преступлений... – повторил мужчина и отошел в сторону, пропуская посетителей в глубь квартиры.