Илья Деревянко - Обелиск для фуфлыжника Страница 9

В половине одиннадцатого в здание зачахшего НИИ робко проник сутулый очкарик, одетый в несуразный костюм цвета мышиного помета.

– Э-э-э, позвольте пройти, – обратился он к дежурившему в вестибюле первого этажа массивному с габаритами взрослого медведя охраннику Василию Крошкину, облаченному в пятнистый камуфляж. Поигрывая резиновой дубинкой, охранник пренебрежительно оглядел сверху вниз неказистую фигуру.

– Куда тебе? – снисходительно спросил он.

– В фирму «Ажур», хочу на работу устроиться, – с готовностью пояснил очкарик.

– Кем? – лениво, скуки ради, полюбопытствовал Василий.

– Начальником службы безопасности!

Крошкин аж присел в припадке гомерического хохота, ойкал, брызгал слюной, хватался за бока, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

Очкарик спокойно наблюдал за веселящимся бугаем.

– Ну ты комик! – успокоившись, заявил охранник. – Тебя ж взашей выгонят!

– Посмотрим! – ничуть не смутился «комик».

– Ид-д-дии! – Василий посторонился и неожиданно пнул ногой под зад двинувшегося к лифту очкарика.

– Зря вы так, – обернувшись, ровным голосом сказал тот.

– Шагай, шагай! Недоделанный! – грубо прикрикнул Вася. – Иначе по шее схлопочешь!

«Ну надо же, – подумал он. – Конкурент, едрить твою налево, объявился! Начальник службы безопасности! Ха-ха-ха! Да ему ворон в огороде пугать! Кстати, клевая идея! Нужно посоветовать придурку обратиться в какой-нибудь подмосковный совхоз или к фермерам».

Крошкин по новой зашелся в приступе смеха.

Тридцатилетний Артур Каштанов по прозвищу Каштан, тот самый новичок, о котором упоминал Антон, попал в бригаду Соболя прямиком из Воздушно-десантных войск, где в звании майора командовал разведротой. Артур успел по-бывать почти во всех «горячих точках» постсоветского пространства. Вероятно, поэтому его и «ушли в отставку» немного раньше положенного срока. В ходе весьма странной военной «реформы», больше напоминающей поэтапное умерщвление армии собственным Верховным Главнокомандующим, расформировывались наиболее боеспособные части[30] (за исключением некоторых элитно-карательных), а подобных Каштанову профессионалов, имеющих за плечами солидный боевой опыт, гнали в первую очередь. Государство отказывалось от них, зато братва принимала с распростертыми объятиями. Так майор Каштанов, представленный за чеченскую кампанию к званию Героя России, в мгновение ока превратился из офицера-десантника в члена преступной группировки. Ему-то Соболь и поручил проверить офис на предмет засады. Переодевшись лохом и нацепив очки с простыми стеклами (на самом деле у майора было стопроцентное зрение), Артур, искусно разыгрывая роль недотепы-полудурка, в половине одиннадцатого утра подошел к «Ажуру», сразу обратил внимание на машину в тени забора с громадным детиной внутри, упорно таращащимся на двери, и понял – засада! Тип в машине сторожит выход. Остальные, похоже, внутри. В принципе, можно было возвращаться, однако бывший командир разведроты привык доводить дело до конца и докладывать о результатах, только получив максимум возможной информации. Роль пришибленного простофили удавалась Артуру на славу, в чем он убедился, пообщавшись со скучающим в вестибюле охранником (не ментом, а постоянным работником фирмы). Правда, хамский пинок под зад кадровый боевой офицер перенес с трудом, усилием воли подавив сильнейшее искушение немедленно проучить мордастого щенка... Поднявшись на третий этаж, он заметил двух чрезмерно физически развитых клерков, при виде нового человека синхронно, как по команде, вытащивших из карманов сигареты. Каштанов прямиком направился к ним. Клерки, переглянувшись, подобрались. Под их костюмами тренированный взгляд разведчика быстро нащупал бронежилеты «Кора». Надежно защищающая от пуль «Кора» не пропускала воздух, парила, и лица лжеклерков блестели от пота. Оружие (по всей видимости, компактные автоматы) находилось в стоящих на подоконнике одинаковых портфелях.

– Э-э-э, скажите, пожалуйста, как мне попасть в кабинет директора? – промямлил Артур.

– Четвертая дверь налево, – сухо ответил один «ряженый», помоложе. Другой, постарше, пристально уставился на Каштанова. Артур внутренне похолодел. Весной тысяча девятьсот девяносто пятого года в Моздоке майор уже встречался с этим человеком. В шикарном новеньком камуфляже, разительно отличавшимся от латаной-перелатаной одежонки коман-дира армейской разведроты, тот в составе отряда милицейского спецназа охранял аэродром, а легко раненный Каштанов сопровождал в госпиталь нескольких своих «тяжелых» бойцов.

– Что за красавцы? – указывая на группу франтоватых камуфляжей, спросил он у пилота «вертушки».

– Прикомандированные руоповцы из Москвы, – с презрительной миной отозвался летчик. – Погарцуют в тылах месяц-другой, попозируют перед телекамерами, получат медальку или повышение в звании да обратно в столицу. На передовую бы их, жеребцов стоялых! Пусть в грязи покувыркаются, пороху понюхают! Дармоеды!

– Не мешало бы! – вздохнул Каштанов. – А впрочем, прикомандированные менты, за редким исключением, воюют хреново. Не приучены! Им бы по Москве за банкирами гоняться, внутренности мирным гражданам отбивать по поводу и без оного. Вояки, блин!

Слышавший последние слова руоповец заметно смутился, и вот сейчас он в упор, словно силясь что-то припомнить, разглядывал Артура. Однако обошлось. Действительно, трудно узнать в сутулом, нескладном очкарике загорелого, пропыленного матерого офицера-десантника. Да и времени прошло достаточно. Три с половиной года. Безуспешно понапрягав память, старший лейтенант Курбатов успокоился.

– Чего стал пнем? Иди давай! – пробасил руоповец.

Заслышав стук в дверь, Сергей Игнатьевич напрягся, невольно покосившись в сторону смежной комнаты, где притаились Касаткин с Дробижевым.

– Войдите, – зычно сказал он.

В кабинет проскользнул на цыпочках абсолютно незнакомый и ни капли не похожий на бандита очкарик самого что ни на есть дурацкого вида. Господин Елкин расслабился.

– Тебя прислал Соболь? – на всякий случай (чем черт не шутит) спросил он.

– Кто-кто? – опешил очкарик.

– Конь в пальто! – огрызнулся Сергей Игнатьевич. – Говори, чего надо!

– Я, э-э-э, хотел к вам на работу устроиться!

– Вакансий нет, – не удосужившись поинтересоваться специальностью просителя, гаркнул коммерсант. – Проваливай! Без тебя дел по горло!

Очкарик смущенно ретировался.

– Шляются тут всякие, пальцем деланные, – проворчал совладелец фирмы «Ажур». – На работу! Ха! Нашел, понимаешь, биржу труда!..

Спустившись на первый этаж, Каштанов столкнулся с Васей Крошкиным, нетерпеливо поджидающим возвращения недомерка и сгорающим от нетерпения блеснуть заранее заготовленной остротой.

– Выперли! – злорадно ухмыльнулся охранник. – Ты, мудак, не по адресу обратился! Тебе, чухану, лишь ворон на огороде пугать! Ха-ха-ха!

– Заткнись, мешок с говном, – огрызнулся Артур. – Плоское остроумие вредно отражается на здоровье.

– Что-о-о?! – взбесился не ожидавший подобной дерзости Крошкин. – Ах ты мозгляк задрипанный! Придется вышибать тебе дурь из башки!

Боковым справа он двинул нахалу «по чану». Шагнув вперед, Каштан накладкой левой ладони на плечо остановил удар «в зародыше» и со страшной силой всадил локоть в челюсть охранника. Вася надолго отключился. Спрятав тело за стойкой пустующего гардероба, Артур поправил сползшие на нос очки, старательно ссутулился и вышел на улицу.

Наблюдавший за выходом лейтенант Кобелев произошедшего в вестибюле инцидента не заметил...

– Засада! – спустя полчаса лаконично докладывал Антону Каштанов. – Один на улице, в машине. Двое в бронежилетах под одеждой и с автоматами в портфелях контролируют коридор. Остальные (судя по шорохам и дыханию – двое или трое) в смежной с кабинетом комнатенке. Московский РУОП.

– Почему именно РУОП, а не, допустим, СОБР или ФСБ? – полюбопытствовал Снежок.

– Я узнал физиономию одного из тех, в коридоре. Встречались однажды мельком в Моздоке во время войны...

– Молодец, Артур! Спасибо! – сердечно поблагодарил Каштана Соболь. – С меня премия. Зайди за ней к Володе, кассиру. Я предупрежу его по телефону...

– Сука вонючая Елкин! Замусорился пидорас! – с лютой ненавистью оскалился Антон, оставшись наедине со Снежком. – Твои предположения, Игорь?

– Валить[31]! – убежденно сказал Снегирев. – Иного выхода не вижу!

– Я тоже, – согласился Соболев. – Однако придется обождать некоторое время. Пускай страсти поулягутся!

Глава 4

До эпохи тотального рэкета, когда им стали заниматься все кому не лень... существовала сама идеология рэкета. И главными ее носителями были милиционеры. Все просто. Потому что была торговля. А у торговли была крыша. А этой крышей была милиция. Считалось, что торгаши должны обслуживать паразитирующих на их территории ментов.