Михаил Серегин - Особая миссия (Сборник) Страница 9

Ну, раз уж мы русских врачей ищем, кому ж и лидером быть, как не русскому спасателю, старшему лейтенанту Ольге Николаевой…

Я не случайно говорю лидера, а не командира, поскольку в подобных международных группах командира просто не положено по статусу самой единицы. Работает она на принципе самоуправления. Каждый волен принимать свое решение и действовать даже в одиночку, если не согласен с мнением остальных. Но общее решение, как правило, так или иначе находится. Любой из спасателей понимает, что совместные действия во много раз увеличивают его личные шансы успешно выполнить задание…

Разговаривали мы, естественно, по-английски, поскольку Симпсон заявил, что ни французского, ни русского он не знает. Я не всегда точно улавливала смысл высказывания моих собеседников, но особых сложностей в общении это не создавало. Просто приходилось иногда переспрашивать, но они относились к этому с пониманием. Поль, кстати, разговаривал на английском просто великолепно, словно это был его второй родной язык. На мой вопрос, где он так навострился, Поль ответил, что учился в Гарварде… Я понимающе кивнула.

Поль отправил броневик в свою зону и перебрался в джип, выделенный мистером У для нашей группы. Васильев снова поморщился, но я видела, что он рад, поскольку сам обеспечить нас транспортом не смог бы: ни одной свободной машины у него не было.

Генерал пожал мне на прощание руку, пожелал скорой удачи и попросил по мере возможности постоянно держать его в курсе событий…

Симпсон сначала мрачно молчал минут десять, внимательно слушая нас с Полем, потом выплюнул в окно машины жвачку и заявил:

– Если вы, молодые люди, собираетесь разгребать здесь каждый завал, я заранее отказываюсь вам помогать. В Кайдабаде жило примерно сорок тысяч человек. Даже если считать, что в одной семье было примерно десять человек, то получается четыре тысячи домов… Не знаю, сколько времени потребуется вам, чтобы обследовать четыре тысячи завалов, но мне уже через год на пенсию… Я думаю, что раньше мы не уложимся…

Он посмотрел на Поля и улыбнулся.

«Интересно, – подумала я, – почему Поль постоянно вызывает у американцев скептическую улыбку? Теперь вот и Симпсон туда же… Потому что молод, что ли? Как же они тогда ко мне относятся?..»

– Скажи мне, Поль, – спросил американец, – сколько времени выдержит человек в завале, если не сможет выбраться самостоятельно?

– Если нет серьезных ранений, кровотечения, переломов и контузий – суток трое… Если есть доступ к воде – максимум – неделю…

– И ты собираешься заниматься трое суток тем же, чем сейчас занимаются почти триста человек из трех стран мира? Мой командир вышиб бы меня из армии с треском за такое предложение… А я хочу получить очень хорошую пенсию… Мне нельзя компрометировать себя участием в заведомо неудачных спасательных операциях.

– Что же тогда предлагаете вы, мистер Симпсон? – спросил Поль, не обращая внимания на открытую иронию американца.

– Знаете, молодые люди, зовите меня просто Грегом. Грегори Симпсон хоть и немало повидал на своем веку, но все же он не такая важная птица, чтобы всякое слово, обращенное к нему, сопровождать фирменным лейблом «мистер». Каждый, узнавший меня, и так разберется, кто я такой, без всякой наклейки…

– Хорошо, Грег, – сказал я. – У тебя есть какие-нибудь предложения? Что мы, по-твоему, должны делать? Только говори, пожалуйста, чуть медленнее, я не всегда за тобой успеваю…

– О’кей, девочка, я буду делать свои слова…

(Я услышала именно так…)

– …не так часто, чтобы ты хорошо поняла дядю Грега… Конечно, у меня есть что сказать таким симпатичным молодым людям. У Грегори Симпсона всегда есть в запасе пара хороших идей.

– Ну так поделись с нами, Грег, – поддержал меня и Поль. – Для хороших идей наши уши всегда открыты…

Я чувствовала, как своей болтовней Симпсон выстраивает систему взаимоотношений в нашей группе, как бы распределяет роли. В другой обстановке я бы ему ответила, но сейчас предпочла промолчать и ждать, что будет дальше. Я уже понимала, что без контактов с талибами не обойдется, и Симпсон становился в этой ситуации незаменимым человеком. Не думаю, что мистер У пошутил насчет его знания местных условий. Поэтому я сочла за лучшее подыгрывать Симпсону, если его игра не пойдет вразрез с интересами дела. Он хочет стать лидером? Хорошо – пусть будет, если это поможет мне выполнить свое задание.

Но я была несколько удивлена, когда и Поль принял такую же тактику, что и я. Он поддакивал Симпсону, соглашаясь с ролью неопытного мальчика при бывалом ветеране. На меня глядя, что ли? Ему-то это зачем? Он же только из-за меня ввязался в это предприятие, как я себе представляю. Чтобы пофлиртовать вволю. А может быть, и вправду, – влюбился? Но в любом случае это любопытно… Только мне было неприятно почему-то, что он без боя, как говорится, уступает Симпсону…

Тот достал из кармана плоскую фляжку, потряс ею так, что мы ясно услышали внутри характерное бульканье, и сказал:

– Почему бы нам, ребятки, не сделать по глотку хорошего виски? Это моя первая идея. И она еще ни разу меня не подвела…

– Грег, а нельзя ли перейти сразу ко второй? – спросила я.

Симпсон с сомнением покачал головой. Рот его скривился скептически.

Неожиданно он посмотрел мне в глаза очень холодным взглядом, но длилось это ровно одну секунду, я даже среагировать не успела. А он уже отвечал мне, то ли издеваясь, то ли настаивая на своем, показывая, кто из нас троих будет принимать решения.

– Можно, девочка, перейти сразу и ко второй идее. И сейчас мы к ней перейдем. Особой разницы нет. Проблема только в том, что вторая идея появляется только после того, как реализована первая… Поэтому так или иначе, но по глоточку придется сделать…

И он показал нам с Полем пример, хорошо приложившись к своей фляжке. Глоточек у него получился что надо – примерно на полфляжки. На неполный граненый стакан, если считать по российским меркам…

Я решила не упрямиться и тоже глотнула из его фляжки. Не так много, конечно, но виски обожгло горло, и я закашлялась.

– Ничего, девочка, малыш Джонни не сделает тебе плохо, – засмеялся Симпсон. – Правда, Поль? Ведь ты хорошо знаком с Джонни?

Поль ничего не ответил, только забрал у меня фляжку и тоже сделал глоток.

– Какой еще Джонни? – спросила я у Поля, немного прокашлявшись.

– «Джонни Уокер», – удивился тот. – А что же мы сейчас еще пили?

– Не сомневайся, девочка, – тоном уверенного в себе бодрячка сказал мне Симпсон, – это лучшее виски из всех, что научились изготовлять на обоих берегах Атлантического океана. Я знаком с Джонни лет уже, наверное, тридцать, и он никогда меня не подводил. Особенно – в трудных ситуациях…

– Можешь не говорить свою вторую идею, Грег, – перебила я его. – Я ее уже знаю. Твой дружок Джонни выболтал все твои секреты… Сейчас ты предложишь нам поехать к талибам! Я угадала?

Симпсон шутливо поднял руки.

– Согласен – вторая идея была не такой оригинальной, как первая. Но согласитесь, ребята, первая была просто гениальной!

Симпсон валял дурака, строя из себя добродушного бывалого дядюшку, верного спутника и мудрого советчика. Но я хорошо помнила его неожиданный холодный взгляд и постоянно напоминала себе, что нужно быть настороже… А еще и генерал Васильев меня насчет американцев предупреждал. Что они, мол, себе на уме…

– Ну, раз мы все так быстро и единогласно решили, едем прямо к ним! – все так же бодро заявил Симпсон, включая зажигание.

Поль остался где-то совсем в стороне, но его, по-моему, очень мало беспокоило свое пассивное поведение в нашей компании. Меня, по-моему, оно задевало больше, чем его самого. Он добровольно, без всякой борьбы, уступил роль лидера в нашей группе Симпсону и теперь только наблюдал, как тот ею распоряжается.

Глава восьмая

Симпсон и впрямь знал в разрушенном землетрясением Кайдабаде абсолютно все. Он уверенно вывел джип на окраину американской зоны, находя возможность довольно быстро двигаться по загроможденным улицам. Кому-то он сигналил, на кого-то орал, высунувшись из окна, причем через слово из Симпсона вылетали выражения, значения которых я не знала, но интонация, с которой он их произносил, не оставляла сомнений, что это аналоги русского мата.

Только я подумала: «Хорошо, что он не умеет материться по-русски!..», как до меня донесся русский образец эротически окрашенной и вполне нелитературной лексики Симпсона. Слушать, как Симпсон матерится по-русски, было даже забавно. После каждого употребленного им русского слова он оборачивался ко мне и говорил что-нибудь в свое оправдание, вроде: «Извини старика, девочка, не утерпел…» или «Мне показалось, что это один из ваших, по-английски он бы меня не понял…» Словом, ерничал старый американский лейтенант на всю катушку…

Каким-то сложным путем мы по окраинам города попали на его юго-восточную часть. Симпсон объяснил, что это, конечно, самый длинный путь, зато самый быстрый – по центру из-за завалов просто не проехать без бульдозера. Поль отчаянно закрутил головой во все стороны, потому что это был район нефтехранилища, здесь работали его люди, и он, естественно, хотел быть уверен, что у них все в порядке. Но ничего особенно тревожного и требующего его вмешательства заметить не удалось.