Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов Страница 9

уже почти воткнувшийся в центр, вдруг этот центр потерял. Капитан всего-навсего сделал шаг назад и влево. Этого хватило, чтобы вся сила удара провалилась в пустоту. Бандит упал с вытянутой рукой, нож сам выскочил из пальцев, а головой он крепко приложился к кирпичному бордюру аллеи. Александр Павлович взял нож, перебросил его в левую руку, а правой от души врезал «герою» по шее. Тот обмяк и отключился.

Второй понял, что вписавшийся в их удачный «гоп-стоп» мужик какой-то, не очень простой мужик, да и дёрнул с аллеи между деревьями в темень. Но рубаха на нём была светлая, видел он, ослеплённый фарой, во тьме очень плохо и Малович догнал его секунд через десять. Он подбил его под ногу, поднял с земли и на горбу принёс туда, где были все. На жиганов он нацепил наручники и очень вежливо сказал гражданам, которые сидели на земле и тем, кто оценил финал своего злоключения и вернулся обратно:

— Разбойники обезврежены. Прошу не расходиться и разобрать свои вещи. Я — капитан уголовного розыска Малович. Составим протокол с потерпевшими и свидетелями. И потом все, кроме вот этих — свободны. Совет всем полезный даю. По тёмным местам парка рекомендую ночью не гулять. Мы бандитов ловим. Но их больше. И где нападут, нам не докладывают. Помогите у них из карманов всё выгрести.

Подошли двое мужчин, успевших со своими дамами отбежать подальше, и втроём они отнесли под свет фары несколько пригоршней цепочек, брошек, браслетов, серёжек, кулонов, медальонов и часов всевозможных.

— Нормальный «скок» вышел у пацанов сегодня, — зло подумал Александр. — Сняли «цацек» рублей на пятьсот, если через барыг их толкнуть. Это, бляха, три зарплаты нашего сержанта из «уголовки». А деньгами сколько тут? Тоже почти пятьсот. Вот потому шпану и тянет к такой «работе». Пятнадцать минут «пером» помахал, попугал народ, и живёшь как министр неделю-две. Потом пропиваешь, спускаешь на «марафет» и надо по-новой хилять на «гоп-стоп».

Легко всё. А потому почти романтическое занятие. Привлекательное. Ну, а отловят — «чалиться» им не меньше четырёх-пяти лет на зоне. Ограбление-то групповое. Вот же придурки.

Он составил протоколы. Аж пятнадцать свидетелей подписалось и девять потерпевших. Крепко парнишки засыпались. Тут, может и на шесть лет потянет. Одного мужика они всё же порезали. Тётка какая-то крикнула, что в больницу звонила. Рана на руке небольшая. Зашили. И он заявление понёс дежурному в УВД. Малович сложил пареньков в «люльку» мотоцикла. Так все называли коляску металлическую справа от мотоциклиста. Они медленно приходили в себя и, звеня «браслетами» уже начали робко материть всех «мусоров» и того, кто их сгрёб, отдельно.

— Ты, мля, волчина позорный, своё «перо» всё равно словишь! Я тебя запомнил, — бурчал один.

— Таким волкодавам траншеи надо копать лопатой и котлованы. А ты, легаш, людям жить не даешь. Каждый живёт, как может, понял?!

— Ну, правильно, — сказал ему капитан и влепил щелбан в темя. — Вот ты умеешь как можешь, так? Потому в люльке лежишь. Завтра сдам вас следаку и вы как сможете, будете баланду жрать и спать возле параши. Молодцы, мля!

Он завел мотоцикл и через пятнадцать минут дежурный следователь записал

В журнал задержание Маловичем двух вооруженных разбойников, надел свои наручники, Александр помог ему оттащить плохо стоявших на ногах урок до камеры временного содержания и поехал домой.

Посмотрел телевизор перед сном и вспомнил, что не подобрал второй нож. Без этого «вещдока» один из «уркаганов» мог запросто «соскочить». Я, мол, стоял там, глазел, а меня до кучи повязали.

Он снова оделся и поехал в парк. Люди, другие, правда, парами бродили по аллее той же тёмной, весело смеялись, шутили, а юноши как будто никак не могли поймать как будто всерьёз убегающих подружек.

— Вот так он чесанул, — Малович протянул руку. — Нет, вот отсюда рванул жиган в кусты. Вон туда. Точно. Он прошел метров двадцать и фонарём «жучком» стал жужжать, создавая довольно длинный и широкий луч. Через десять минут примерно возле маленького ясеня в низкой траве блеснуло лезвие. Александр взял нож носовым платком, завернул и отвёз следователю.

— Как-то я и забыл про второй «финак», — сказал он скучным голосом. — На «цацки» засмотрелся. Красивые были часики, серьги да браслеты. Ну, ты ещё их посмотришь. А нож этот — второго пацана, который пониже и поплотнее. Первый я тебе сразу отдал. Приобщил его, Дима?

А то, — ответил следователь. — Ты, Шура, езжай спать. Зелёный весь. Устал за день?

— Голова устала, — засмеялся Малович. — Сегодня думать пришлось. А с непривычки и мозг одурел. Ладно, поехал. Всё, вроде, на сегодня. Хотя от командира Лысенко любой подлянки можно ждать в любое время суток.

Дома он не стал телевизор включать. Выпил стакан холодного чая с печеньем «крикет», умылся, лёг и уснул, не донеся голову с усталым мозгом до пуховой подушки.

Следующие два дня работы не было. Сидели они вдвоём с Володей Тихоновым в своём кабинете и пересматривали дела тех, кого посадили, кто уже освободился, приводили в порядок статистику и подшивали по датам копии рапортов на выдачу всякой ерунды, начиная от наручников, фонарей, запчастей для мотоциклов и каких-то деталей формы взамен порванных при задержаниях.

А на третий день, на одиннадцатое апреля, партийный комитет Управления назначил собрание коммунистов с тупой повесткой, которая в год проходила раза по четыре, не меньше. «Отчёт руководителей о деятельности подчинённых им подразделений в деле повышения процента раскрываемости преступлений». Не членами КПСС в милиции были только сержанты, ефрейторы и старшины-сверхсрочники, устроившиеся после окончания договора с армией в управление внутренних дел.

— Блин. Мы бы лучше начали с тобой мотаться в поисках «левых» цехов, — огорчился Володя Тихонов.

— Вова, ты не спеши. Двенадцатое апреля — следующий день после собрания, это раз, — охолонул энтузиазм напарника Александр Павлович. — Все будут пить. Торжеств по этому поводу на государственном уровне нет уже и народ больше не пляшет с гармошками на улицах как после полётов Гагарина, Титова, Николаева и Терешковой. Но дома-то все почти бухают. Гордятся пока и космонавтами, и страной, первой по освоению космоса. Но работать никто не будет.

У нас, бляха, и в День строителя влёжку напиваются даже те, кто только из кубиков домики строил в детском садике. Повод, Вова! И мы двенадцатого отловим пару-тройку грабителей. Для тех, кто хочет вмазать, — мотивация «12 апреля»! А для преступлений любой праздник большой — это и