Станция невозврата - Александр Александрович Тамоников Страница 9

девятьсот шестьдесят восьмом году бо́льшая часть членов НОП была арестована и осуждена за антисоветскую пропаганду. Фактическим руководителем организации стал Паруйр Айрикян. На тот момент ему исполнилось девятнадцать. На свободе он пробыл всего год, уже в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году его арестовали за организацию подпольной группы, распространение изготовленных им листовок с протестом против «российского шовинизма», с требованием вернуть Армении Нагорный Карабах и Нахичевань и с призывами к независимости Армении.

— Я помню этот процесс, — заявил Лепилин. — Его называли «процесс двадцатилетних», потому что всем арестованным членам НОП на тот момент было всего по двадцать. Айрикян известен в Армении тем, что сочинял армянские патриотические песни. И этот песенник спустя всего восемь лет превратился в террориста? Сомнительно как-то.

— Призывы к борьбе с советской властью не так уж безобидны, — заметил Дубко. — А у молодых людей кровь горячая, им только повод дай.

— Может, и так, — не стал спорить Лепилин.

— Айрикян был приговорен к четырем годам лагерей строгого режима, — продолжил Богданов. — После освобождения пробыл на свободе только год и снова попал в лагеря.

— Выходит, отсидка его не отрезвила, — прокомментировал Дубко.

— Нисколько. Уже находясь в заключении в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, вместе с другим членом НОП Аршакяном Айрикян решил подкорректировать программу партии и устав. В этой программе Айрикян отверг антикоммунистические высказывания, которые преобладали в первой редакции программы. Теперь он заявляет, что НОП стремится восстановить «исторические границы» Армении, но продолжает настаивать на независимости, на выходе Армении из состава СССР, в то же время заявляя, что новая, независимая Армения станет «дружественным СССР государством». В новой программе Айрикян предлагает добиваться всеармянского референдума, чтобы решить вопрос выхода из СССР. И сделать это он планирует под международным контролем.

— Хочет, чтобы вопрос о выходе Армении из состава СССР решали в ООН?

— Да, Саша, именно этого хочет НОП, — подтвердил Богданов. — Он делает упор на то, что в Конституции СССР не оговаривается, каким путем должно быть выражено желание населения союзной республики о выходе из СССР, и делает ставку на всеармянский референдум. То есть НОП планирует привлечь к референдуму не только армян, живущих в данный момент в Армении, а всех армян вообще. Предварительным условием такого референдума он видит обеспечение свободы выражения мнений каждого и как одно из проявлений этой свободы — легализацию НОП.

— Всего этого он собирается добиться, находясь в заключении?

— В этой организации много людей, готовых добиваться целей, поставленных Айрикяном. Но, судя по записям в папке, и в заключении Айрикян и его соратники не успокаиваются. Голодовки в поддержку обращения в ООН, заявления с требованием легализации НОП, привлечение политзаключенных иных национальностей к решению вопроса о референдуме — все это лишь часть их деятельности, ведущейся в заключении. В апреле этого года была объявлена открытая правозащитная ассоциация, так называемая Армянская Хельсинкская группа, которая состоит из граждан Армении. Они обнародовали декларацию, в которой объявили о том, что армяне желают, чтобы Армянская ССР вступила в члены ООН.

— Но в этой папке, как я понял, нет информации о том, что НОП добивается своих целей с оружием в руках или использует для их достижения террористические методы. — Дубко склонился над столом и захлопнул папку с материалами по НОП. — Нас же интересует именно эта сторона вопроса.

— Ты прав, Саша, ни одного упоминания жестокости или физической агрессии, — согласился Богданов. — Эта партия при ближайшем рассмотрении действительно недотягивает до жестокого врага, способного принести невинных людей в жертву ради достижения своих целей.

— Выходит, Удилов прав и сами организаторы НОП не додумались бы до такой акции. — Дубко тяжело вздохнул. — Значит, нам придется искать тех, кто прикрывается именем НОП.

— Все верно, Саша, нам нужно разбираться с этим вопросом. Но начинать придется все же с членов НОП. Удилов дал мне список членов партии, которые ведут активную деятельность на территории Армении. Завтра в восемь утра мы должны быть в аэропорту. Летим рейсом Москва — Ереван, там нас встретит представитель армянской госбезопасности. Встреча неофициальная, по личной просьбе Удилова.

— Значит, все наши действия в Ереване будут проводиться на неофициальной основе? — уточнил Лепилин.

— Да, мы летим не как сотрудники КГБ, а с экскурсионной целью. В гостинице селить нас не будут, предоставят отдельный дом в пригороде Еревана. Также должны обеспечить транспортом и, в случае необходимости, оружием. Все это мы получим на месте.

— Летим всей группой?

— Да, в полном составе, Леша. А сейчас всем нам не помешает отдохнуть. Если остались вопросы, готов на них ответить.

— Вопросов нет, командир, — произнес Дубко, обведя взглядом команду. — Идем отдыхать, парни.

Все разошлись по своим комнатам, в кухне остались только Богданов и Дубко.

— Что ты обо всем этом думаешь, Слава? — как только кухня опустела, задал вопрос Дубко.

— Пока рано делать какие-то выводы, — уклонился от прямого ответа Богданов. — Хотя генерал-майор Удилов показался мне знающим человеком.

— Полагаешь, его предположение может оказаться верным?

— Думаю, это возможно. Чем больше я изучаю материалы по НОП, тем больше склоняюсь к версии Удилова. Партию НОП организовали двадцатилетние мальчишки, которым захотелось поиграть в войнушку, вот как я это вижу. С другой стороны, организация существует уже больше десяти лет, и это нельзя сбрасывать со счетов.

— А что Старцев думает обо всем этом?

— Трудно сказать. Ясно одно: он всеми силами желает поддержать Удилова. — Богданов выдержал паузу, прежде чем продолжить. — Ты знал, что у Старцева при взрыве в метро чуть не пострадали родственники?

— Нет, впервые слышу. — Удивление Дубко было искренним.

— И я не знал. Сегодня он сообщил об этом Удилову. Момент был соответствующий, слова сами на язык просились, и все же мне показалось странным, что он ни разу не обмолвился об этом раньше.

— Возможно, о таких вещах не так легко говорить. — Дубко пожал плечами. — И потом, он не обязан открывать перед тобой душу. Пусть вы и служите с ним бок о бок уже не первый десяток лет, но это не дает тебе права обижаться на него за то, что он не пожелал поделиться с тобой своими переживаниями. К тому же, как я понял, никто не пострадал, верно?

— Да иди ты, психиатр доморощенный. — Богданов фыркнул. — Вон как завернул! Не дает тебе права!

— Повеселел? Это хорошо. — Дубко рассмеялся. — Ладно, Слава, расходимся. Нам тоже не помешает отдохнуть.

Утром поднялись в шесть, наскоро позавтракали. Водитель пригнал «РАФ-2203» в семь, посигналил у крыльца, и группа в полном составе, загрузившись в микроавтобус, выехала в Москву. Ровно в восемь в аэропорт прибыл генерал-майор Старцев. Напутствовать бойцов спецподразделения не стал, лишь