Спасти посольство - Корецкий Данил Аркадьевич Страница 9

— Эдак и запьянеть недолго, — смеется вместе со всеми рядовой Скоков, коренастый белобрысый крепыш, друг и земляк Петрова. — Причем бесплатно…

Прапорщик нахмурился. Вскинув бровь, рявкнул:

— Хамишь?! Это у нас какая рота?!

В этот момент в КПП вошли выходящие из части старший лейтенант Матвеев и капитан Акимов.

— Это мои ребята, — сказал Матвеев. — А в чем дело?

Хоть и узнав офицеров по голосам, Мурашкин не сразу повернулся к ним, а ответил, продолжая давить взглядом Скокова:

— Да вот, нарушают дисциплину, хамят…

— Почему сразу хамят? — примирительно сказал старший лейтенант. — Шутят парни, настроение хорошее… Пусть идут! Увольнение, как обед и сон, — вещи святые.

Бойцы, гремя по кафельному полу шнурованными тяжёлыми ботинками, вышли из КПП. Прапорщик Мурашкин недовольно посмотрел им вслед — он любил доводить до конца начатое дело, но офицеры — не солдаты, тут не поспоришь и не прикажешь.

Со смехом, шутками десантники шли по городу в сторону Центрального парка. Петров и Скоков отстали от остальных.

— Хочу матери позвонить, — сказал Петров, придержав друга за рукав. — Зайдем на переговорный?

— Конечно. И я с Ленкой поболтаю, — Скоков по-мальчишески улыбнулся. — Соскучился за два года…

— Вначале давай в шашлычную, а то надоели эти каши во как! — Петров провёл ногтем большого пальца по горлу.

— Если денег хватит, — будто бы в сторону со вздохом сказал Скоков.

— Не хватит — тогда в чебуречную, — махнул рукой Петров.

Перед входом в парк стоял киоск с мороженым. Солдаты бросились к нему. Круглолицая моложавая продавщица, откровенно ухмыляясь друзьям, облокотилась на прилавок.

— Чем угостить моих защитничков?

Впечатляющее декольте, ярко-красные сочные губы сложились в бантик, как при сюсюканье с младенцами.

— Мне пломбир! — сказал Петров, сглотнув, будто в горле пересохло.

— А мне эскимо! — улыбнулся Скоков.

Через минуту, развалившись на скамейке, ребята принялись с удовольствием уплетать мороженое.

— Классно на гражданке! — сказал Петров, рассматривая проходящих девушек. — Сколько здесь всего интересного… — И обратился к проходящей мимо брюнетке с длинными волосами: — Девушка, вашей маме зять не нужен?

— Очень остроумно! — отбрила его девушка. — Посвежее, конечно, трудно было что-то придумать?

Не смущаясь, он тут же обращается к следующей — невысокой, рыженькой, с веснушками на аккуратном носике:

— Девушка, пойдемте в кино?

— Не могу, у меня свидание!

— Ну что за день такой невезучий! — сокрушённо махнул рукой Петров.

— Да отстань ты от девчонок, — сказал Скоков. — Давай действительно в кино сходим!

— Пошли! — без энтузиазма согласился Петров. — После переговорного. Эх, жалко, у меня нет такой, как твоя Ленка…

Они доели мороженое и не спеша пошли через парк. Под высокими деревьями с густой, шумящей на порывистом ветерке тёмной листвой дышалось легко. Молодые мамы с колясками, бабушки и дедушки с внуками, поодиночке и группками, — все с добрыми улыбками поглядывали на симпатичных молодых солдат.

Из боковой аллеи до солдат донеслись какие-то не вписывающиеся в привычное звуковое сопровождение парковой пасторальной жизни звуки — гортанные мужские и испуганные девичьи голоса. Друзья остановились, переглянулись и свернули с основной прогулочной аллеи. Группа кавказцев — человек семь — десять тянули куда-то двух русоволосых симпатичных девчонок. Они не предлагали, не спрашивали, будто просто лениво перечисляли радости, которые неминуемо постигнут непонятливых строптивиц.

— Пайдем с нами, каньяк пить будем, красиво гулять будем! — С наглой усмешкой широкоплечий сын гор в яркой рубашке ловил руку отбивающейся девушки.

— Отстаньте! Никуда мы с вами не пойдем!

Вторая девушка крепко вцепилась в другую руку подруги.

— Пайдешь! Куда ты денешься! — не унимался тот.

Петров криво улыбнулся:

— Пойдем, поговорим по душам…

Скоков кивнул. Они подошли ближе.

— Тебя где учили так знакомиться, чмо? — прищурившись, спросил Петров. — А ну отпусти девчонок! Ты же не у себя дома. А в гостях так себя не ведут!

Тот удивлённо повернулся на голос, осклабился, обнажив крупные зубы.

— Ми тут дома. Это ты в гостях! Проходи мимо… Чмо…

— Слюшай, солдат, — лениво процедил сквозь зубы другой «кавалер» с короткой стрижкой. — Ми студэнты. А тэбе раз не хватило ума откупиться, иди дальше служить! — Он отсылающим жестом волосатой руки показал Петрову направление движения, в котором ему следовало двигаться.

— Девчонок отпустили! — вмешался, набычившись, Скоков. — Быстро!

— Зачэм лезэте не в свое дэло? — сказал третий кавказец с неожиданной на юном лице редкой еще бородой. И зашел сбоку.

Стая привычно начала обступать десантников полукругом.

— Послушай, если бы мы с другом приехали к вам в республику и начали ваших девушек за руки таскать, вы бы не лезли? — спросил Петров, уже чувствуя, что разговором дело не кончится, и оглядываясь.

Скоков прищурился и кивнул.

— Наши девушки не биляди, — изрёк коротко стриженный джигит, многозначительно подняв к небу указательный палец. — Поэтому их никто не таскает! И вы у нас как овцы тихие…

Любят представители южных народов поговорить, тем более когда их много и есть одобряющие каждое слово слушатели из числа земляков. Но сейчас закончить свою красивую и назидательную речь стриженый джигит не успел. Петров коротко ударил оратора в челюсть, зубы лязгнули, по подбородку побежала тонкая струйка крови, он отлетел в сторону, схватился за лицо, с изумлением уставился на окровавленную ладонь.

— Ти на кого ударил?! Я тебя без соли есть буду! Валы их, братья!

Они бросились всем скопом, Скоков успел сбить первого, а потом завертелась злая бессмысленная карусель, в которой трудно разобраться. Борцовским приемом Петрова бросили на землю и забили бы ногами, если бы не подскочивший Скоков, который отмахивался, как разъяренный медведь, пока товарищ не поднялся на ноги. Если бы у десантников были автоматы с примкнутыми штыками, схватка закончилась бы по-другому, а скорей всего — вообще бы не началась. Но автоматов не было, были только девятнадцатилетние мальчишки — вдвоем против восьми своих сверстников, более злых, отмороженных и жестоких.

Коротко стриженный схватил палку и принялся гвоздить ею, как двуручным мечом, бородатый поднял камень, а «оратор» с разбитыми губами извлек из кармана нож. Удары сыпались со всех сторон, рука у Петрова обвисла, взмахи ножа приходились все ближе, дело принимало нехороший оборот…

— Десантура, ко мне! Десантура! — отчаянно закричал Скоков.

По соседней аллее шли три парня из первой роты, они сквозь кусты бросились на крик. Положение резко изменилось: кавказцы разлетелись в стороны, как кегли, и тут же бросились наутек.

— Отходим, быстро! — закричал Скоков.

Десантники побежали к выходу из парка. У ворот перешли на шаг.

— А зачем мы убегали? — тяжело дыша, спросил Петров. — Что мы плохого сделали?

— Избили гостей города, вот что! — сказал Виталик по прозвищу Слон, облизывая разбитые костяшки кулака. — Я, кажется, одному челюсть сломал. А остальное придумают: руки-ноги поломали, искалечили… Ладно, орлы, расходимся, мы не виделись, никому рога не отшибали. Бывайте!

Парни быстро и крепко пожали друг другу руки и разошлись. Трое свернули в одну из боковых аллей, а Скоков с Петровым направились к выходу из парка.

— Так мы же за девушек вступились… — не унимался Петров, массируя ушибленную руку.

— Где они, эти девушки? Может, пошли купить цветы своим защитникам? — саркастически ухмыльнувшись, спросил Скоков.

— Да-а-а… А они палками… Чуть руку не сломали…

— Их больше, им и поверят, — вздохнул Скоков. — Налетит их родня, друзья-знакомые, адвокаты набегут… А за нас кто заступится? Замполит? Или особист?

— Сомневаюсь. Тьфу! — Петров в сердцах рубанул ладонью воздух.

— Вот то-то!