Ядерная тень - Александр Александрович Тамоников Страница 9

— А ты откуда все это знаешь?

— Так мы с Седым, это друг мой, который нас привез, раньше тоже в их группу входили, — объяснил Анатолий Евлампиевич. — А потом надоело нам, уж больно они чудные стали.

— Ага, турнули вас, — высказался Казанец. — Тебя за пьянку, а старика твоего за болтливость.

— Может, и так, все равно нам с ними больше не по пути. У нас идейные расхождения.

— Идейные? Это что же за расхождения? — спросил Дорохин.

— А вот такие расхождения: раньше они мирно с властями сосуществовали, пикеты устраивали, да все без драк, акции протеста и прочее, все почти легально. А теперь что? Теперь они решили, что пришло время брать в руки оружие. А куда это годится, чтобы против своих же оружие поднимать? А если мирные граждане под ружье попадут? Нет, нам с Седым такие дела не подходят!

— Оружие брать? И много у них оружия? — Дорохин весь обратился в слух.

— Хватает, — уклонился от прямого ответа Анатолий Евлампиевич и быстро сменил тему: — Ну что, идем или дальше лясы точить будем?

— Веди, — разрешил Дорохин.

Анатолий Евлампиевич вышел вперед и зашагал к пролеску. Дорохин и Казанец последовали за ним. Минут через двадцать углубились в лес, идти стало сложнее, но Анатолий Евлампиевич темп не снижал, шел уверенно, несмотря на то что траектория пути все время менялась по одному ему известной причине.

— Слушай, Колян, тебе не кажется, что он просто важности себе прибавляет, чтобы получить вознаграждение, а на самом деле тут никаких ловушек нет, — догнав товарища, вполголоса проговорил Казанец.

— Не думаю, — ответил Дорохин. — Березу кривую видишь? От нее метра три влево бери.

Казанец посмотрел туда, куда указывал Дорохин, и присвистнул.

— Ого, да тут и правда к третьей мировой готовятся, — протянул он.

Чуть дальше березы на земле лежало поваленное дерево. Для обывателя ничего приметного в нем не было, но опыт Казанца подсказал ему, что поваленный ствол лишь отвлекающий элемент. Его положили на тропинке, чтобы путнику пришлось его обходить, и вот тут и будет ждать засада. Если встать у поваленного дерева справа или слева и поднять вверх голову, непременно там увидишь сеть, в которую при неосторожном движении попадет путник.

— Не мины, и то ладно, — выдал Казанец и зашагал дальше.

Они прошли с километр, когда Анатолий Евлампиевич остановился и поднял руку, останавливая остальных. С минуту он просто стоял и слушал, затем повернулся и приблизился к бойцам.

— Дальше здесь не пойдем, придется вернуться, — заявил он.

— Куда вернуться? Ты что, Евлампич, обалдел? — рассердился Дорохин. — Нам к своим надо, а ты нас назад хочешь вернуть.

— Нет тут уже твоих, — загадочно произнес Анатолий Евлампиевич.

— То есть как нет? В каком смысле? — опешил Дорохин.

— Да ты что напугался-то? Ничего с твоими друзьями не случилось. Просто они ушли. За моими бывшими товарищами ушли.

— Откуда ты все это знаешь? Говори немедленно и без своих секретных закидонов. У меня терпения больше не осталось, а когда такое происходит, я себя совсем контролировать перестаю, — насел на Анатолия Евлампиевича Дорохин.

— Не паникуй, приятель. — Анатолия Евлампиевича угрозы Дорохина не слишком напугали. — Смотри: пятьдесят метров впереди стоят две осины, между ними должна быть коричневая перемычка. Если она есть, значит, группа «Правозащитников» здесь, в своей сторожке. А если ее нет, то все они ушли.

— Куда ушли?

— В катакомбы.

— Что за бред! Какие катакомбы в Подмосковье. И на черта они вообще этим правозащитникам нужны?

— В Москве сейчас неспокойно, поговаривают, что, как в тридцать седьмом, всех несогласных забирать начнут. Ты не смейся, парень, такое уже случалось, и люди помнят. Кому охота отправляться на лесоповал, когда тебе тридцать — сорок лет? Вот и страхуются.

— Ерунда все это, никто никого на лесоповал не погонит, — вступил в разговор Казанец. — Да черт с ними, с арестами. Ты лучше скажи, где нам теперь наших друзей искать?

— А вот они.

Анатолий Евлампиевич указал рукой на северо-запад. Дорохин и Казанец повернули головы и увидели меж кустов подполковника Богданова и майора Дубко. Богданов призывно махнул рукой, одновременно приложив палец к губам, предупреждая, чтобы бойцы не шумели. Анатолий Евлампиевич первый выполнил требование Богданова. Он сменил направление движения и вскоре оказался около командира. Дорохин и Казанец, помня о ловушках, шли по его следам.

— Наконец! Что так долго? — проворчал Дубко. — Мы из-за вас крупную рыбу упустили, теперь придется с мелочовкой возиться.

— Как будто что-то от нас зависело, — оправдывался Дорохин. — Как нас привезли, как путь показали, так мы и шли.

— Не спорьте, времени и так мало, — оборвал их Богданов.

— Товарищ, мне бы обещанное получить, — просительно произнес Анатолий Евлампиевич. — С наличными сейчас туго.

Богданов сунул руку в карман, вытащил пять рублей, сунул провожатому в руку.

— Ну что, я пошел. — Анатолий Евлампиевич крепко зажал пятирублевку в кулаке. — Больше я вам не нужен?

— Куда пошел? А ловушки?

— Так вы назад другой дорогой пойдете, а там нет никаких ловушек, — заявил Анатолий Евлампиевич и снова обратился к командиру: — Пошел я, или как?

— Останься, — подумав, попросил Богданов. — Ты нам еще понадобишься.

— Остаться можно, но за отдельную плату, — выдал Анатолий Евлампиевич. — С наличкой сейчас туго.

— Да понял я, понял, — отмахнулся Богданов. — Будет тебе наличка. Трешница гарантированно, если просто останешься, остальное — в зависимости от сложности работы. Идет?

— Идет. — Анатолий Евлампиевич просиял, не каждый день такой калым подворачивался. — Так что у нас по плану?

— У тебя по плану отойти в сторонку, заткнуться и не мешать, — заявил Богданов. — А у нас своя работа.

Анатолий Евлампиевич мгновенно ретировался. Богданов собрал бойцов спецподразделения в круг и в нескольких словах обрисовал ситуацию для Дорохина и Казанца. Через новых друзей из патриотического клуба «Верные сыны» Богданову и Дубко удалось выяснить, где находится место сбора группы диссидентов под руководством Сокольского. Расположились люди Сокольского в двухэтажном особняке в Крылатском. Особняк принадлежал гражданке Морозовой, женщине ничем не примечательной, кроме своей родословной. Происходила гражданка Морозова из дворянского рода Морозовых-Губаревых, о котором в современной Москве никто уже не помнил. Свой особняк гражданка Морозова добровольно отдала под нужды «Правозащитников» Сокольского, так как была женщиной одинокой и, по словам друзей Сокольского, питала страсть к бунтарям.

Посовещавшись, решили нагрянуть в особняк Морозовой вдвоем, не вызывая подкрепления. Надеялись на фактор внезапности,