Филлис Джеймс - Тайна "Найтингейла"

Филлис Дороти Джеймс

«Тайна „Найтингейла“»

Глава первая

Наглядный урок смерти

I

В день первого убийства мисс Мюриел Бил, инспектор медицинских училищ от Генерального совета медицинских сестер, проснулась в начале седьмого утра, и медленно, словно продираясь сквозь остатки сна, в ее сознании шевельнулась мысль о том, что сегодня понедельник, двенадцатое января — день инспекции в больнице Джона Карпендара. Она уже отметила про себя первые звуки начинающегося дня: вот щелкнул будильник Анджелы, который та выключила чуть ли не раньше, чем услышала звонок; вот сама Анджела, посапывая, чуть слышно передвигается по квартире, словно неуклюжий и добродушный зверь; вот приятное позвякивание, предвещающее приготовление утреннего чая. Она заставила себя открыть глаза, сопротивляясь предательскому желанию вползти поглубже в обволакивающее тепло постели и позволить себе опять унестись в блаженное забытье. И как это ее угораздило сказать главной сестре Тейлор, что она приедет в самом начале десятого, чтобы успеть поприсутствовать на первом занятии учащихся третьего курса? Вовсе не обязательно и даже глупо ехать в такую рань. Больница находится в Хедерингфилде, на границе между Суссексом и Гемпширом, — это почти пятьдесят миль пути, часть которого придется преодолеть еще затемно. К тому же идет дождь: с унылым упорством он шел всю последнюю неделю. (Она слышала отдаленное шипенье автомобильных шин на Кромвел-роуд да редкие удары дождевых брызг по окну.) Еще слава Богу, она потрудилась посмотреть карту Хедерингфилда, чтобы выяснить точное месторасположение больницы. В дождливое утро развивающийся торговый город, особенно незнакомый, может оказаться для автомобилиста настоящим лабиринтом, где уйму времени потеряешь в заторах. Интуитивно она чувствовала, что предстоит трудный день, и вытянулась под одеялом, как бы собираясь с духом. Разжимая скрюченные пальцы, она испытывала некоторое удовольствие от кратковременной острой боли в расправленных суставах. Начинающийся артрит. Что ж, этого следовало ожидать. В конце концов, ей уже сорок девять. Пора бы и поберечь себя немного. И с чего это она взяла, что сможет добраться до Хедерингфилда не позже половины десятого утра?

Открылась дверь, впустив в комнату луч света из коридора. Мисс Анджела Барроуз раздвинула занавески, оглядела черное январское небо и забрызганное дождем окно и опять сдвинула их.

— Дождь идет, — сказала она с мрачным удовлетворением человека, который предсказывал дождь и не виноват, что на его прогноз не обратили внимания. Мисс Бил приподнялась на локте и включила лампу на ночном столике. Через несколько секунд ее подруга вернулась и поставила на стол поднос с чаем. Поднос был покрыт вышитой льняной салфеткой, чашки с цветочным рисунком поставлены так, что их ручки смотрели в одну сторону, четыре печенья на тарелочке с тем же рисунком положены аккуратно, по два каждого сорта, а от чайника исходил тонкий аромат свежезаваренного индийского чая. У обеих женщин было пристрастие к комфорту и привычка к чистоте и порядку. Нормы, введенные ими когда-то в отделении для платных пациентов в клинике, где они преподавали, соответствовали их собственным представлениям о комфорте, так что жизнь в квартире не отличалась от жизни в дорогой частной лечебнице.

Мисс Бил жила в одной квартире со своей подругой с тех самых пор, как они вместе окончили училище, — уже двадцать пять лет. Мисс Анджела Барроуз была директором медицинского училища при лондонской клинике. Мисс Бил считала ее образцовой наставницей и во время инспекции подсознательно основывала свои оценки на частых высказываниях подруги о принципах правильного обучения медсестер. Со своей стороны мисс Барроуз не могла представить себе, что станется с Генеральным советом медицинских сестер, когда придет время мисс Бил уйти на пенсию. Самые счастливые браки держатся на таких утешительных иллюзиях, и взаимоотношения мисс Бил и мисс Барроуз, носившие совершенно иной, хотя и самый невинный характер, строились на том же фундаменте. Но, пожалуй, если не считать тайного восхищения друг другом, во всем остальном они были очень разные. Мисс Барроуз — крепкая, коренастая, внушительных размеров женщина, скрывала ранимую, чувствительную душу под маской грубого здравого смысла. Маленькая, похожая на птичку мисс Бил отличалась четкостью речи и движений и потугами на старомодную аристократичность, отчего иногда производила довольно комичное впечатление. Даже внутренние ритмы были у них разные. Грузная мисс Барроуз просыпалась по первому звонку будильника, не медля принималась за дела и была весьма энергична до вечернего чая, после чего впадала в сонливую апатию. Мисс Бил каждый день с трудом разлепляла веки, буквально заставляя себя производить все необходимые с утра действия, зато чем ближе к вечеру, тем становилась бодрей и оживленнее. Но даже к этой несовместимости они сумели приспособиться. Мисс Барроуз с радостью готовила утренний чай, а мисс Бил мыла посуду после ужина и варила какао перед сном.

Мисс Барроуз налила чай в обе чашки, положила в чашку подруги два куска сахару, и, взяв свою, села на стул возле окна. Выработанная с юных лет привычка не позволяла ей садиться на кровать.

— Тебе сегодня рано выходить, — сказала она. — Я, пожалуй, приготовлю тебе ванну. Когда там начало?

Мисс Бил еле слышно пробормотала, что пообещала главной сестре приехать часов в девять. Сладкий чай приятно восстанавливал силы. И хотя обещание выехать в такую рань было ошибкой, мисс Бил теперь уже надеялась, что сможет добраться до места к 9.15.

— Это ведь Мэри Тейлор? У нее замечательная репутация для главной сестры провинциальной больницы. Удивительно, что она до сих пор не перебралась в Лондон. Даже не подала заявление на нашу вакансию, когда мисс Монтроуз ушла на пенсию.

В ответ мисс Бил пробормотала нечто невнятное, но так как они уже и раньше обсуждали эту тему, мисс Барроуз безошибочно поняла ее возражения: не все, мол, рвутся в Лондон, и вообще люди слишком привыкли считать, что в провинции никогда не появляется ничего выдающегося.

— Это, конечно, верно, — согласилась подруга. — А клиника Джона Карпендара очень удачно расположена. Мне нравится эта местность на границе Гемпшира. Жаль, что ты едешь туда не летом. И все же это совсем не то, что быть главной сестрой в какой-нибудь крупной клинике. С ее способностями она легко добилась бы этого — уже могла бы стать одной из великих Главных сестер.

В студенческие годы они с мисс Бил настрадались от рук одной из великих Главных сестер, но не переставали сокрушаться по поводу вымирания этой вселяющей ужас породы людей.

— Кстати, тебе лучше выехать пораньше. Дорога будет перегружена уже перед самым Гилдфордским объездом.

Мисс Бил не спрашивала, откуда ей известно, что дорога будет перегружена. Просто мисс Барроуз всегда знала такие вещи. Энергичный голос продолжал:

— На этой неделе я встретила Хилду Ролф, тамошнюю директрису, в Вестминстерской библиотеке. Удивительная женщина! Умница, конечно, и, говорят, первоклассный преподаватель, но мне кажется, она наводит ужас на учащихся.

Мисс Барроуз сама наводила ужас на учащихся, не говоря уж о большинстве ее коллег-преподавателей, но весьма удивилась бы, если б ей об этом сказали.

— Она говорила что-нибудь об инспекции? — спросила мисс Бил.

— Упомянула лишь мельком. Она возвращала книгу и очень торопилась, так что мы говорили недолго. Кажется, у них в училище эпидемия гриппа и половина преподавателей больны.

Мисс Бил показалось странным, что, несмотря на такие трудности с преподавателями, директриса нашла время приехать в Лондон, чтобы поменять библиотечную книгу, но она ничего не сказала. До завтрака мисс Бил предпочитала не говорить, а думать — берегла силы. Мисс Барроуз подошла к столу, чтобы налить по второй чашке чая.

— В такую-то погоду, да при отсутствии половины преподавателей тебе, похоже, предстоит довольно скучный день, — сказала она.

Но — как потом вспоминали они в течение многих лет, по привычке пересказывая друг другу давно известные вещи (что является одним из развлечений при длительной совместной жизни), — вряд ли она могла быть более далека от истины. Мисс Бил, которая не ожидала в этот день ничего неприятного, кроме утомительной дороги за рулем, напряженной работы и возможных споров с теми членами больничного комитета по подготовке медсестер, которые возьмут на себя труд при этом присутствовать, натянула на плечи халат, сунула ноги в тапочки и пошлепала в ванную. Это были ее первые шаги на пути к тому, чтобы стать свидетелем убийства.

II

Несмотря на дождь дорога оказалась не такой трудной, как опасалась мисс Бил. Ехала она быстро и около девяти часов была в Хедерингфилде, попав как раз к последней волне утреннего часа пик. Широкое шоссе было запружено машинами. Женщины отвозили своих мужей, работающих в Лондоне, на вокзал или детей в школу, фургоны доставляли продукты, автобусы выгружались и загружались новыми пассажирами. У трех светофоров улицу пересекали потоки людей, спасавшихся от мелкого дождя под зонтиками. Юноши, скорее всего ученики частных школ, были в щеголеватых с иголочки формах; большинство мужчин — в котелках и с портфелями; женщины одеты буднично-небрежно, с типичным для них умением достичь приятного компромисса между городской элегантностью и деревенской простотой. Следя за светофорами, переходящими улицу пешеходами и высматривая указатель поворота к больнице, мисс Бил могла лишь мельком заметить изящную ратушу восемнадцатого века, ряд хорошо сохранившихся домов с деревянными фасадами и великолепный готический шпиль церкви Святой Троицы; но все же у нее создалось впечатление, что вполне преуспевающий город заботится о сохранении архитектурного наследия, хотя ряд современных фирменных магазинов в конце Главной улицы наводил на мысль, что такая забота могла бы начаться лет на тридцать пораньше.